Завод войны

Миновав два туннеля, Рисс оказалась в коридоре, где уже была раньше, практически разрушенном встрясками станции. Но останки трех людей по–прежнему находились здесь.

«Ох… если бы да кабы… во рту росли грибы…»

Это сказала женщина, превратившаяся сейчас в привалившуюся к стене мумию, перед тем как выжечь себе мозги выстрелом из пульсара. Двое других приняли кураре-12. И все трое понимали, что у них нет шансов покинуть станцию. Они знали: неуклонное повышение температуры, вызванное переключением теплопоглощающего телепорта Цеха 101 на «импорт», убьет их. Рисс осмотрела женщину. Да, разложение успело тронуть ее, но потом где–то должно быть, возникла брешь, впустившая в коридор вакуум, и останки высохли, мумифицировавшись. Рисс заметила металлический блеск внутри размозженного черепа и вдавленные в пол обрывки углеродной электроники. Здесь Рисс впервые столкнулась со смертью — и теперь будто тонкая ниточка протянулась между ней, настоящей, и той наивной молодой змейкой, обнаружившей этих людей. В замешательстве Рисс двинулась дальше, чувствуя, что внутри разрастается какая–то тьма.

Очередной туннель вывел ее к помещению, куда сходилось множество таких туннелей, а оттуда — к маленькой трубчатой автофабрике, создавшей ее. Сейчас эта фабрика, разбитая, покоилась в кольце одного из гигантских «червей». Но Рисс вошла туда — тихо, с опаской, поскольку слышала какую–то беготню вокруг. Роботы многое ободрали здесь, однако в пылу битвы, в безумии Цеха 101, они забрали не все. К кривой стене прилипло, угодив в разлившуюся прозрачную эпоксидку, длинное змеиное тело — гибкий шарнирный позвоночник, оплетенный электромускулами. Голова представляла собой простой цилиндр с одним тускло–серым глазом. Вероятно, этот дрон стоял в очереди на сборку где–то за Рисс. Если бы то, что случилось со станцией, произошло всего парой минут раньше, судьба Рисс ничем не отличалась бы от участи этой бедолаги.

«Прадоры…»

Вот почему она так злится на них. Они напали на Государство, они в ответе за истребление обитаемых миров и миллиарды смертей. Они в ответе за гибель вот этого дрона и за тех несчастных в коридоре. Ненависть ее оправдана, и все же… Рисс чувствовала: что–то не сходится. Без прадоров и станции не возникло бы. Без них и ее, Рисс, дрона–убийцы, не было бы вовсе.

Пошатнувшись, Рисс закрыла черный глаз, которым изучала своего ближайшего родича, и отвернулась. Она существовала, чтобы убивать прадоров, — и по окончании войны ее существование — предположительно — исчерпало себя. Она ждала — и в некотором смысле до сих пор ждет, что война начнется снова. Она видела плохие времена, но Свёрл положил им конец. Пускай бои завершены — Рисс способна найти причины убить этих мерзких существ.

Змея–дрон скользнула на участок снабжения. Здесь тоже пошуровали роботы, и Рисс уже начала терять надежду найти то, что искала. Но тут она заметила небольшую дверь — и прочла запыленную надпись на ней. Потянувшись, Рисс ухватила созданную для людей ручку своими маленькими манипуляторами, уперлась телом в стену, поднажала — и дверь открылась. Внутри обнаружились ряды полок, пустых — кроме одной, на которой стояли три крошечные склянки. Глубоко просканировав их, Рисс убедилась, что содержимое всех трех живо, но находится в свойственном этому содержимому биологическом состоянии стазиса. Рисс скользнула в комнату, распахнула тело, загрузила в себя все три цилиндрика — и покинула кладовую.

Теперь все как надо. Она снова несет яйца прадорского паразита и может ввести их в жертву. Впрочем, чувствуя себя полной, беременной, она не ощущала ни удовлетворения, ни радостного предвкушения будущего освобождения. Возможно, еще почувствует. Возможно, Спир прав насчет того, что Пенни Роял забрал надежду — надежда ведь всегда в конце концов возвращается.

По большим и малым туннелям, мимо подобных плесени металлических наростов Рисс кинулась в погоню за Свёрлом.

Брокл

Запустив одну из единиц в У-пространственный передатчик, Брокл потянулся в ближний космос, чтобы установить постоянное наблюдение за челноком. К счастью, эти корабли, предназначенные для транспортировки сюда заключенных, не отличались ни сложностью, ни избытком оборудования. Не было на них и современных У-пространственных передатчиков, способных принимать и отправлять сигналы, находясь в У-пространстве. А значит, челнок не получит инструкций Земли–Центральной, пока не выйдет в околоземное пространство. Брокл не сомневался, что тогда Земля–Центральная или еще какой–нибудь ИИ попытаются скрутить находившийся на борту субразум Брокла, заставить его увести корабль подальше. А этого допустить нельзя, поскольку челнок требуется для трюка, который он намерен провернуть. Едва судно выйдет в реал, Брокл тут же втянет в себя субразум и полностью овладеет собой.

Оставив пока прикрепившуюся к У-передатчику единицу в покое, Брокл опять сгустился в форму человека, воспарив над разодранными в клочья останками трупа Антонио Свидера. Наблюдатель передал сообщение Земли–Центральной, и у Брокла пока оставалась возможность прислушаться к нему. Брокл еще не сделал ничего криминального, ведь, уничтожив наблюдателя, он не убил разумное существо. Аналитический ИИ взвешивал правомерности и неправомерности вариантов «уйти» и «остаться», но в конце концов все свелось к одной простой вещи. Ему ужасно наскучили те, кого присылали для допросов: одинаковые людишки с одинаковыми самооправданиями и одинаковым ограниченным мышлением; машинные интеллекты были поинтереснее, но отправляли их сюда крайне редко. Вот уже несколько десятков лет Брокл не допрашивал ни одного ИИ. Нет, он принял решение.

Резко развернувшись, он покинул гибернационный отсек, миновал шлюз и зашагал по «Тайберну» к помещению, вот уже восемьдесят лет служившему ему жилищем. На ходу Брокл размышлял о том, какие еще приготовления понадобится сделать. Материальных ценностей, кроме себя самого, у него нет. По–настоящему нужна только информация. Кстати, подумав об этом, он обнаружил, что стоит перед комнатой, в которой лежат погруженные в кому Икбал и Мартина.

Конечно, Брокл вытянул из их мозгов далеко не все, даже их тела могли содержать крупицы полезной информации — записанной, например, в памяти медицинских наноботов, или какой–нибудь нанофабрички, прикрепленной к стенке артерии. Можно взять их с собой и продолжить исследования, но что–то не хочется отягощать себя лишней ношей. Но бросить людей, отказаться от информации, тоже неохота. Впрочем, есть и альтернатива.

Он вошел и посмотрел на два распростертых на полу тела. Извлечение данных при условии сохранения людей живыми и невредимыми — работа кропотливая, требующая времени, которого у него нет, ведь до прибытия челнока остались считаные дни. С этой мыслью Брокл отключил гравитацию помещения и начал разделяться. В мгновение ока серебристые червячки засновали по двум телам, зависшим в нескольких метрах над полом. Одежду, ранее аккуратно возвращенную на людей, Брокл просто сорвал и отбросил — он и так уже осмотрел каждую ниточку вплоть до наноскопического уровня. Запустив в тела собственные нановолокна и инфодрели, он принялся изучать сырье, и вскоре в ход пошли лезвия–мениски, кромсая кожу и плоть для вторичного исследования и полной атомарной записи. Обнаружив наноботов из медицинского комплекса, какие есть сейчас практически у всех, он переписал их память и физические характеристики. Потом Брокл вторгся в черепа Икбала с Мартиной и вывел их из комы: ментальные исследования всегда лучше проводить, когда кандидат в сознании. Тут они, кажется, закричали, но вскоре замолкли, поскольку кричать стало нечем.

Ну и как дать определение смерти, если все можно записать? Совершается ли убийство, если жертва обращается в информацию? Снуя внутри растущего кровавого облака, Брокл размышлял над этими философскими вопросами, беспощадно разрушая и записывая все, чем были эти два человека. Он возьмет их с собой — как часть себя самого, уверенный, что совершенное им не являлось убийством. Однако только глупец мог бы поверить, что Земля–Центральная или другие государственные ИИ с этим согласятся…

Глава 19

Свёрл

Броня укрытия ядра главного ИИ Цеха 101 оказалась так изъедена микроботами, что теперь напоминала структурой трухлявое дерево. Защита была не только изначально слабой, но и хрупкой: микротрещины пронизывали все вокруг. Прадорский дрон выпустил лишь одну ракету в центральную дверь, и та разлетелась, точно стеклянная, засыпав внутреннее помещение осколками. Дрон двинулся вперед, Бсорол последовал за ним.

— Чисто, — доложил он.

Вторинцы, войдя, рассредоточились; теперь настал черед Свёрла. Он осмотрел повреждения, потом — находившиеся в центре комнаты предметы. Их грустная история была слишком ясна.