Завод войны

Не успел он продолжить, как экран сам приблизил изображение, а в нижнем углу побежала информационная строка.

Прадорская станция снабжения висела в открытом космосе во многих световых годах от ближайшей звезды. Она представляла собой слегка приплюснутую сферу, которую окольцовывали выступы квадратного сечения. Возле нее застыли три корабля, похожие на рыбок, подплывших к большой буханке, чтобы отщипнуть кусочек хлеба, и Блайт сразу узнал удлиненные золотистые капли звездолетов Королевского Конвоя. Они все были здесь — остальные двадцать семь образовали дугу внизу, выстроившись в аккуратный ряд, словно строка косых черт. Чуть дальше от них располагался цилиндр, у которого толпились корабли поменьше и сборочные механизмы — от них к секциям цилиндра тянулись строительные мостки. Впрочем, Блайт едва взглянул на них — все его внимание было сосредоточено на судах Королевского Конвоя. Но вот он мельком прочитал бегущую строку, недоверчиво моргнул — и всмотрелся в странный цилиндр.

— Что это, к черту, такое?

Сооружение выглядело небольшим в перспективе, но это потому, что находилось вдали от других объектов. Проклятая штуковина оказалась огромной: восемьдесят километров в длину и, наверное, с пятнадцать в ширину.

— Королевский корабль, — провозгласил Пенни Роял над самым ухом Блайта.

Капитан огляделся, почти ожидая увидеть стоявший рядом с ним древний скафандр, но ИИ не счел нужным материализоваться ни в каком облике.

— Королевский корабль? — повторил Блайт.

— Шестьсот лет, — сказал Пенни Роял, — или меньше.

— Что?

На экране опять распахнулось окно, и в нем вновь возник бронированный прадор. Блайт — уже привычно — разозлился, понимая, что станет свидетелем очередного сбивающего с толку разговора между Гостом, который, очевидно, являлся королем прадоров, и Пенни Роялом. И тут же обрадовался, поскольку злость эта была несомненно его собственной.

— Снова ты, — буркнул Гост.

— Да, — ответил Пенни Роял.

— Что теперь?

— Если поведешь свой Конвой к Цеху Сто один, то умрешь, — заявил ИИ.

— Свёрлу нельзя позволить существовать, — сказал Гост. — Его могут использовать диверсанты, чтобы пошатнуть мое Королевство. Это приведет к опустошительной гражданской войне, а если я подавлю бунт диверсантов, они нападут на Государство, надеясь на ответ, который сплотит всех прадоров вокруг них.

— Этого не случится.

— Я считаю, что без моего вмешательства — случится.

— А я знаю, что нет.

Бронированный прадор на экране затопал ногами — видно, от разочарования и ярости. Это чувство было знакомо Блайту.

— Мне нужно больше, — произнес наконец прадор.

— Тебе пора на корабль, — ответил Пенни Роял. — Ты уже достиг той стадии, на которой понадобится новая броня, побольше, чтобы прятать твое развитие. Тебе требуется пространство для роста, и физического, и ментального. Можешь назваться Обероном.

— Отлично, — сказал Гост. — Тогда ты — дельфийский оракул.

— Ты понимаешь человеческие мысли.

— Мне все равно нужно больше.

— Я покажу тебе будущее, — предложил Пенни Роял.

Бронированный прадор на экране вдруг резко развернулся. В его святилище появился один из черных бриллиантов — и тут же во всех стенах распахнулись отверстия, обнажая зеркальные жерла гранулярных пушек. Под их прицелом бриллиант разделился на шесть частей — с чем–то черным–черным посередине, почти невидимым с позиции Блайта. Король издал булькающий вскрик и отступил, скрывшись из виду. А потом и вся сцена исчезла в грохоте и вспышке синего пламени: это выстрелили гранулярные пушки. Раскаленные добела куски покореженного металла и клубившийся дым заполнили окно на экране — а потом изображение отключилось.

— Какого дьявола там произошло? — спросил Бронд.

— Терпение, — сказал Пенни Роял.

Блайт смотрел на главный экран, картинка на котором опять увеличилась. Корабли Конвоя ломали строй, запуская рулевые и термоядерные двигатели, озаряя черноту рвавшимся из дюз пламенем. Корабли, пристыкованные к станции, тоже отделились, антиорудийные лазеры, хорошо видимые в клубах окутавшего станцию пара, ощупывали пространство.

Грохот медленно стихал, а потом из черноты раздался голос Госта:

— Я не верю тебе и все равно поведу Конвой к Цеху Сто один.

Интересно, что же показал королю черный ИИ…

— Ты мне поверишь, — ответил Пенни Роял, — а пока я даю тебе время подумать.

Волна чего–то омыла «Черную розу». Блайту показалось, что он падает — и чувство это смешалось со странным ощущением дежавю. Затем прошла еще одна волна — включившая на полную мощь рулевые движки и запустившая термоядерный двигатель. Блайт вцепился в ручки своего кресла, ожидая битвы, но взгляд от экрана не оторвал — и увидел, как станция и звездолеты Конвоя будто умерли. Двигатели отключились, лазеры, моргнув, исчезли, погасли огни в иллюминаторах, стих шум. Все потемнело; корабли больше не разгонялись, роботы–монтажники у королевского судна дрейфовали, не отклоняясь от курса, заложенного раньше. Даже звезды вдалеке, казалось, померкли.

— Сброс энтропии, — проговорил Бронд.

Блайт взглянул на строку данных, убедившись, что они находятся под действием невероятного ускорения. Мысленно он проиграл услышанную беседу, никак не соображая, что же подразумевал ИИ, — но, возможно, если позже просмотреть запись еще раз, что–то да прояснится.

Потом освещение в их рубке потускнело, поток данных иссяк, и Блайт на миг утратил вес. Микросекунду спустя они ухнули в У-пространство, и все вернулось. «Конец энтропийного сброса?» — мысленно удивился капитан. Значит, корабль может использовать энтропию направленно, как оружие. Страшное дело.

— Ну и где мы? — спросил он.

— Военный завод, фабрика–станция, Цех Сто один, — объявил Пенни Роял.

Цворн

Вром ушел, оставив после себя сиявшее чистотой святилище. Даже корабельные вши разбежались по своим нишам и щелям, поскольку им нечего было подобрать с пола. Первенец поработал еще дотошнее обычного — уловив, вероятно, настроение отца и не желая подвергнуться болезненному наказанию за какое–нибудь упущение. Чувствовал себя Цворн по–прежнему не слишком хорошо — совсем как вторинец после основательных побоев. Зрение стебельковых глаз ухудшилось, и двигались они скованно. Вдобавок прадор тревожился о том, что произойдет дальше.

Все уже было готово, дел у Цворна не осталось, и нетерпение его достигло максимума. Он мерил шагами кабинет–святилище, мысленно раз за разом возвращался к своим планам, но не находил в них вопиющего просчета, который — он чувствовал — там все–таки был. Пытаясь отвлечься, он начал просматривать на экранах другие схемы, касающиеся будущих альянсов, что он заключит, а потом, едва захватит Свёрла, разорвет. Но и эти планы он уже прорабатывал до тошноты, и теперь одна только мысль о них вызывала беспросветную скуку, поэтому Цворн отослал документы в хранилище.