Завоевание Англии

— Нет, нет, мы не хотим слышать о норманнах! — заволновались таны и их лица приняли мрачное выражение.

Лицо Гарольда пылало, и он машинально схватился за меч.

Король заметно старался собраться с мыслями, между тем как Альред и Стиганд все еще ждали ответа: первый с выражением нежности и глубокой душевной скорби, второй с видом напряженного любопытства. Эдуард наконец приподнялся немного и, указывая на Гарольда, сказал:

— Я вижу, что вам дорог граф Гарольд — будь по-вашему… je l’octroie!

С этими словами он снова опустился на подушки… Юдифь громко вскрикнула: ей показалось, что король уже умер.

Лейб-медик протиснулся сквозь заволновавшуюся толпу.

— Воздуха, воздуха, дайте ему воздуха! — воскликнул он, бесцеремонно поднося лекарство к губам короля.

Толпа отступила, но ничто не помогало: Эдуард не дышал больше, и пульс его перестал биться. Альред и Стиганд встали на колени, чтобы помолиться за упокой души усопшего; остальные поспешили уйти, кроме Гарольда, который подошел к изголовью.

Придворные уже почти достигли дверей, когда вдруг какой-то громкий звук заставил их обернуться: король сидел на постели и смотрел ясным, спокойным взглядом.

— Да, — проговорил он звучным, сильным голосом, — я не знаю, сон ли это был или видение, но я должен рассказать и молю Бога дать мне силы, чтобы я мог выразить то, что давно смущало меня.

Он замолк на минуту, а затем продолжал:

— Тридцать два года тому назад, в этот самый день, я встретил у Сены двух пророков-отшельников, и они сказали мне, что Англию постигнет большое горе… Вот их слова: «После твоей смерти Бог предаст твою родину ее врагу». Я спросил, нельзя ли избежать этой горькой участи с помощью покаяния и молитвы? Но пророки ответили: «Нет! Бедствие прекратится и проклятье будет снято с твоего народа только тогда, когда от одного молодого дерева будет сорвана зеленая ветвь, которая потом опять соединится с деревом и даст цветы и плод…» Перед тем, как заговорить, я увидел сейчас этих двух отшельников смертельно бледных.

Он говорил так твердо и с таким убеждением, что все оцепенели от ужаса.

Но вот голос его дрогнул, глаза неестественно расширились, седые волосы встали дыбом: он начал корчиться в предсмертных судорогах и произносить отрывистые фразы.

— Сангелак! Сангелак! — хрипел он. — Кровавое озеро… Он спустился с неба, чтобы сражаться с нечестивыми… и гнев его сверкает в мече и огне… Горы преклоняются ему, а под ними непроглядный мрак!

Наконец, тело короля вытянулось, глаза остекленели, и Гарольд закрыл ему глаза.

Из всех присутствующих недоверчиво улыбался только один Стиганд.

— Неужели вы пугаетесь бреда умирающего старика? — заметил он с презрительной насмешкой.

Глава II

Витан, который должен был решить вопрос о выборе нового короля, был немедленно собран, так как все его члены заранее съехались в Лондон из-за болезни короля и церемонии освящения Вестминстерского храма, а также вследствие того, что Витан ежегодно собирался в это время для обсуждения важных государственных дел.

Гарольд женился на Альдите и этим прекратил противодействие со стороны Моркара, Эдвина и их союзных графов, так что выбор его королем был единодушно утвержден Витаном. На другой день после погребения Эдуарда происходила коронация Гарольда.

В Вестминстерском соборе, выстроенном не то в немецком стиле, не то в римском, были собраны все известные люди государства, чтобы отдать величайшую честь своему избраннику. Гарольд был, за исключением Сердика, единственным подданным, которого избрали королем.

Альред и Стиганд отвели Гарольда на возвышение. Заметим мимоходом, что в первые века вождя поднимали во время этой церемонии на щиты и плечи.

— Итак, — воскликнул Альред, — мы избираем королем Гарольда, сына Годвина!

Таны окружили Гарольда, положили руки на его колени и громко произнесли:

— Избираем тебя, Гарольд, нашим повелителем и королем!

Эти слова повторили все присутствующие.

Спокойно, величественно возвышался над присутствующими новый король английский.

А в толпе стояла, прислонясь к одной из огромных колонн, женщина, закрытая плотным покрывалом, приподнятым на мгновение, чтобы лучше видеть избранного; лицо ее не было печально, но по нему текли слезы.

— Не показывай народу своих слез, — шепнула ей Хильда, явившаяся перед ней такая же величественная, как и Гарольд. — Он будет презирать тебя за твои слезы, тебя, которая ничуть не ниже того, кем была отринута.

Юдифь покорно склонила голову и опустила покрывало. В это время Гарольд сошел с помоста и снова подошел к алтарю, перед которым он ясным голосом дал троекратное обещание:

— Дарую мир королевству! Запрещаю грабежи и несправедливость! Обещаю быть беспристрастным, милостивым судьей с помощью всеблагого Бога!

— Да будет так! — произнесло собрание.

Церковнослужители, один за другим, произнесли короткую молитву, после которой возложили корону на голову Гарольда. Альред тихим голосом сказал обычную речь, которую закончил словами:

— Дай Бог, чтобы он правил мудро, чтобы он уберег Англию от всех врагов, видимых и невидимых!

Вслед за тем началась церемония, которая окончилась словами: «Да здравствует король!» Эти слова повторил весь народ. Корона уже сияла на голове Гарольда, а в руках его заблестел скипетр, который был дан ему «на страх злым, а добрым на утешение». Еще одна речь была произнесена Альредом, она завершилась следующим воззванием:

— Благослови, о Господи, этого короля и дай ему успех во всех его делах! Благослови его и будь ему опорой до конца дней его!

Хильда хотела поскорее увести Юдифь, но девушка произнесла решительно: «Я хочу еще раз видеть его!» и немного выдвинулась вперед. Толпа расступилась, чтобы дать проход участникам церемонии. За ними гордо выступал Гарольд с короной на голове и скипетром в руках. Юдифь приложила руки к сердцу, как будто желая заглушить его биение, нагнулась еще больше вперед, чуть приподнимая покрывало, и нежно посмотрела на его прекрасное лицо и величественную осанку.

Король прошел мимо, не замечая ее. Для него больше не существовало любви.

Глава III

Лодка, в которой сидели Хильда и Юдифь, легкой птицей скользила по волнам Темзы. С берегов было слышно ликование народа. «Да здравствует король Гарольд!» — кричала громадная толпа. Серьезная Хильда обернулась ко дворцу, видневшемуся вдали; Юдифь подняла голову и страстно воскликнула:

— О бабушка, милая бабушка! Я не могу жить больше в твоем доме, где даже стены напоминают мне о нем… Все в нем приковывает мои глаза к земному, а я теперь должна думать только о небе… Королева Юдифь предсказала, что мои надежды разобьются, зачем тогда я не поверила ей! Нет, я не стану больше сожалеть о прошлом! Я долго и искренно была любима им. Теперь я уже вступила в Вельтемский храм.