Завтра началось вчера

— Тебя твой депутат вытащит, — попыталась успокоить я Сергея.

— Мой депутат в Германию на полгода уехал, контакты налаживает.

— Тогда молись, чтобы у меня все получилось. — Я обулась и направилась к входной двери.

— Молюсь, Танечка, молюсь, — услышала я голос Сергея из-за спины.

* * *

Фирма «Газлайн» находилась на улице Московской — излюбленном месте фирм, связанных с нефтью и газом. Пока я дошла до нужного дома, я насчитала шесть различных «газмашей» и «нефтепромов».

Фирма размещалась на втором этаже старинного особняка, в котором наверняка когда-то жил какой-нибудь богатый купец дореволюционной России. На первом этаже здания располагался обувной магазинчик одной довольно известной итальянской фирмы.

Обувь и газ — оригинальное сочетание. «Мы обуем всю страну» — вспомнился мне лозунг одной рекламной компании все той же итальянской фирмы. Только кто будет «обувать» — «Газлайн» или фирма из Италии? Может, это предостережение клиентам, собравшимся посетить газовую контору? «Внимание! Здесь «обувают» — представила я надпись под вывеской «Газлайн» и улыбнулась.

Уйдя в эти мысли, я не заметила, как поднялась на второй этаж, и остановилась у стола секретарши президента «Газлайна».

— Здравствуйте, я вас слушаю, — участливо сказала она, улыбаясь.

Во всех более или менее солидных фирмах все секретарши выглядят одинаково: смазливая мордашка, длинные светлые крашеные волосы, почти спортивная фигура, ноги от ушей, возраст колеблется от двадцати до двадцати пяти и дурацкая улыбочка, выставляющая на всеобщее обозрение ослепительно белые фарфоровые зубы. Да, еще одна важная деталь — обтягивающее короткое платье, демонстрирующее всем любопытствующим как все достоинства, так и все недостатки фигуры его обладательницы. Секретарши редко запоминаются, после общения с ними остается лишь смутный образ, описанный выше. Эта девушка относилась именно к такому стандартному типу.

— Мне нужно поговорить с Дмитрием Борисовичем.

— Извините, он сейчас занят. — И опять эта идиотская улыбочка.

Я достала из сумки милицейское удостоверение и сунула под нос секретарше. Удостоверение, конечно, было недействительным, но оно всегда помогало в таких ситуациях. Глаза секретарши округлились, на щеках заалел легкий румянец. Надо же, есть еще люди, которые волнуются при виде красных корочек, хотя, может быть, она просто замешана в чем-то противозаконном.

— Присядьте. — Девица указала на ряд офисных стульев, стоявших вдоль стены напротив ее стола.

Она встала, поправила свое облегающее платье и юркнула в кабинет начальника.

Через минуту широко открыла дверь со словами:

— Прошу, Дмитрий Борисович ждет вас.

Ну прямо как на приемных церемониях царских особ.

Не знаю, с чем можно сравнить тело директора «Газлайна», сказать «туша» — значит не сказать ничего. Его тело было похоже на тело одного из героев «Звездных войн» по имени Джаба.

Дмитрий Борисович развалился в своем удобном кресле, наверняка сделанном на заказ. Его тело плавно переходило в лысую голову, на которой с моего местоположения различались лишь глаза и рот; носа практически не было видно. Он оценивающим взглядом осмотрел меня и, не утруждаясь встать, указал жирной рукой на стул возле своего стола, предлагая мне на него присесть.

— Что привело вас ко мне в столь ранний час, да еще и в воскресный день? — с трудом говоря из-за огромного второго подбородка, произнес он.

Какой же он вежливый, но даже не поинтересовался, как меня зовут.

— Я насчет убийства Андрея Самойлова.

— Он был правой рукой моего зама, смышленый парень, даже слишком смышленый. Уволок из сейфа фирмы сто пятьдесят тысяч долларов, а потом еще имел наглость кричать: «Я не при делах! Я ничего не брал!» Наглец.

— Может быть, он действительно не брал этих денег?

— Больше некому.

— В каком смысле, у вас такой маленький штат работников?

— У меня маленький круг посвященных в финансовые вопросы и допущенных к самому сейфу, из которого их и стащили.

— И кто же это?

— Я, мой заместитель Беляков и его заместитель, то есть Самойлов. Я не брал — что за смысл обворовывать самого себя, а заместитель мой был в командировке в Самаре. Так что остается только Самойлов, тем более две тысячи из этих денег обнаружили у него в столе.

— Извините, как имя вашего заместителя? — прервала я его.

— Игорь.

— Поточнее, пожалуйста.

— Игорь Беляков, я его химиком зову.

— А почему?

— Он в химии хорошо ориентируется, институт в Москве с отличием закончил, вместе с моим сыном учился.

Хм, это интересно. Конечно, ничего не значит, что он хорошо «шарит» в химии, но тот, кто отравил дядю Степу, химию знал великолепно, так как тот препарат, циклодон, купить невозможно и приготовить его можно только самому. Один шанс из тысячи, но вдруг это именно тот шанс.

— Могу ли я с ним увидеться? — спросила я.

— Нет, он в командировке.

— А когда вернется?

— Завтра, по-моему… — Дмитрий Борисович жирными пальцами достал из ящика стола ежедневник и, полистав его, открыл нужную страницу. — Точно, завтра. — Он захлопнул книжечку и положил ее обратно в ящик.

Я полезла в сумочку за фотороботом киллера, составленным мною на милицейском компьютере, но его там не оказалось. Пора, наверное, принимать таблетки от склероза, такими темпами я скоро забуду, как меня зовут. Ну что ж, отложим опознание до завтра.

— Извините, а почему вы работаете в выходные? — вдруг стало интересно мне.

— Вообще-то, это к делу не относится, но, коль милиции интересно, скажу. К нам на днях комиссия из Москвы обещала нагрянуть, да, говорят, вся, как назло, неподкупная. Вот мы и вкалываем по выходным, чтобы не докопались до чего и не дай бог лицензию не отняли, я на нее столько денег угрохал.

Бедненький, заработался в своем мягком кресле, вместо того чтобы дома штаны протирать, протирает их здесь. И еще язык же поворачивается сказать — «вкалываем»!

— Простите, что отняла драгоценное время и оторвала вас от столь важной работы, — не удержалась я, чтобы не съязвить.

Однако президент подколки не понял и заговорил в ответ, чуть приподняв свое жирное тело над огромным креслом:

— Ничего страшного, для милиции всегда время найдется.

— Тогда оно, наверное, и завтра у вас найдется, — улыбнулась я как можно галантнее.

— Конечно, какие могут быть разговоры.

— Вот и хорошо. Тогда до завтра.

— Всего доброго. — Дмитрий Борисович плюхнулся обратно в кресло.