"Завтра Война"

– А ты до последнего сомневался во мне?
– с хрипом в голосе спросил следом шагнувший сквозь разрыв мироздания, ступая на застонавший от гнёта божественных сущностей камень.

– Я слишком долго знаю тебя, чтобы не ожидать подвоха, - лицо воплотившегося бога исказилось в надменной ухмылке.

– Но даже боги могут ошибаться, брат, - облачённый в пепельно-тёмную мантию собеседник столь же надменно ухмыльнулся, чувствуя, что вновь сумел сделать всех своих родственников обязанными ему: - И как же ты себя теперь чувствуешь?

– Божественно, - бог вдохнул полной грудью, явно наслаждаясь холодным воздухом высокогорья, сокрытого от остального мира тяжёлыми грозовыми облаками: - Мне здесь уже нравится. Мир переполнен праной, миллионы смертных ждут, когда мы явим себя им и прикажем молиться нам и возводить святилища. И эта гора станет отличным местом для нашего обиталища, а внутри неё ты сможешь возвести истинный Тартар.

– Опять жаждешь запереть меня в Мире Мёртвых, брат, - собеседник ухмыльнулся: - Века бестелесности тебя ничему не учат.

– Брат, ты же знаешь, что каждый должен быть на своём месте, и кто лучше тебя справится с загробным миром и душами, отправленными в него на вечные муки? Но это мы ещё сможем обсудить, а пока нужно призвать остальных наших сородичей, чтобы возродить Олимп вместе.

– Уже, - Аид развернулся к разрыву мироздания, колыхающийся вокруг тела и мантии дымок дёрнулся, будто неистовый высокогорный ветер всё-таки сумел потревожить. Глаза заполнила чернота, и сквозь белоснежную кожу проступили темнеющие капилляры.

Затянувшийся, было, разрыв, вновь принялся расширяться, поддаваясь незримой силе и пропуская сквозь себя всполохи первородного мрака, царящего внутри непроглядного Небытия. Тяжёлые облака, стелящиеся вокруг подножия белоснежной вершины, вмиг почернели, набирая грозовую тревогу, вереницы молний засверкали в черноте, и раскаты грома разнеслись беспокойной канонадой над миром. Мгновения ожидания, и сквозь пелену мрака со змеиной грацией прошла рыжеволосая женщина, за ней телесная золотокудрая, следом облачённый в доспехи с пронзающим взором воин и темноволосый муж, выдающийся своими размерами…

Вершина горы содрогалась, принимая на себя тяжесть божественных воплощений. И во всех их было что-то, не совместимое с излучаемым каждый золотистым сиянием, но отчего-то ставшее частицей самой сути.

– Добро пожаловать, братья и сестры, в наш новый мир!
– произнёс Аид, разводя источающие чёрную дымку руки в стороны, как будто бы приглашает к объятиям.

– Хм, не обманул, - ухмыльнулся воин, будто сожалея о таком исходе.

– Арес, я никогда никого не обманывал, - произнёс Аид с явным превосходством в голосе: - Не тебе ли об этом лучше знать?

– Не стоит сразу зачинять ссору, - вмешалась золотокудрая женщина: -Или вы ещё не наигрались в распри?

– Соглашусь с Деметрой, - кивнул Арес: - Сейчас нам надо быть, как никогда, сплочёнными.

– Дорогой, - к стоявшему пред остальными подошла рыжеволосая, ласково положив тому руку на его могучее плечо: - Ты привёл нас сюда, но здесь лишь камни мёртвой горы.

– Гера, тебе как всегда не терпится, - он улыбнулся, любуясь витиеватой паутинкой черных узоров, украсившей правую сторону лица жены, делавшей из любого изъяна неповторимую изюминку её божественной красоты: - Мы только вступили в пределы этого мира, и нам следует набрать сил прежде, чем созидать нашу твердыню. Прислушайся, сколько наших адептов в нем, и сколько иных смертных.

– Да, Зевс, - произнесла Гера, на мгновение прикрыв глаза: - Немного, но вокруг множества покинутых храмов, и, если их присвоить, силы наши приумножатся, и тогда мы сможем призвать новых послушников.

– Я смогу!
– поправил свою жену Зевс, невольно усиливая свой голос, и черные облака отозвались десятками ярчайших вспышек и канонадой грома: - Помни об этом!

– Я помню, - Гера слегка улыбнулась, её ладонь скользнула по щеке Верховного, а глаза не отводили взгляда от наполнившихся чернотой глаз мужа.

– Вы закончили?
– улыбнулся Аид, обретая привычный для себя облик Владыки Тартара, слегка усиленный чернотой окутывающего его мрака, принесённого с собой: - Брат, ну что? Откажешься ли ты от дарованной мной силы?
– в голосе прозвучала насмешка.

– Чтобы я и отринул столь могущественную силу?!
– будто бы минотавр, взревел Зевс, глядя на свои руки, меж которых зарождалась чёрная молния: - Я не безумец, брат!!!

– Ну что ж? Тогда приступим?

***

Все пути отрезаны, впереди тупик. Вместо входа в очередной коридор чернеют два конических столба. Посреди зала выстроились пятьдесят сияющих золотом титанов, похожих друг на друга, как будто бы кто-то создавал древнегреческую армию клонов, и я невольно с теплотой вспомнил неповоротливых големов. Три ряда, выставив вперёд длинные копья, как будто бы готовились встретить набег вражеской конницы. Странно, что они не шли в атаку, пока мы вбегали через обрушивавшийся коридор. Хотя, в последнее время странностей уже столько, что если их нет, то что-то не так.

– Это что? Битва Титанов что ли переснимается?

– Скажи спасибо, что не триста спартанцев.

– Да и без этого нисколько не легче, кажется, пути дальше нет.

– Мужики, - с неприсущей ему серьёзностью обратился ко всем Ворон: - Чего носы повесили? Мы и не в таких задницах купались с глубоким погружением. А здесь всё проще некуда. Завалим этих вот блестящих, и выход появится. Всё, как в обычном подземелье, разве что вытягивать, походу, по одному не выйдет.

– Кто-нибудь знает греко-римскую борьбу? Может вызвать по одному на поединок?

– Не поможет, да и весовые разные.

– Хватит раскисать, - не выдержал Воислав: - Думать надо, как их сливать. Параметры кто видит? Отчёт.

– Все четырёхсотого, эпические, сопротивление магии под завязку, у каждого по полтора миллиона очков жизни, - отозвался кто-то из теневиков.

– Ага, совсем чуть-чуть, - ухмыльнулся Петро: - Вась, мы берём самого тяжёлого на себя, а остальные сорок девять тебе.

– Спасибо, я в вас не сомневался.

– Чего они не атакуют?

– Хочешь сходить спросить?

– Неа.

– Тогда не буди лихо.

– Сергей, идеи есть?

Я смотрел на стоявших пред нами титанов, но не видел ни золота, ни плоти, лишь тлен и яд, стремившиеся пропитать собой окружающий мир. Они неживые, и даже нежитью тех не назвать. Нечто иное, противное, но всё же, сущее, а, значит, их можно уничтожить, вот только нас слишком мало. И это место, созданное в незапамятные времена, пропитывается источаемым теми ядом, как будто бы было создано ради этого мгновения. А позади преграждающих путь начала накапливаться сила, именно там, посреди двух столбов, и вскоре её станет достаточно. Но если же мы не помешаем сему, наш путь прекратится именно здесь.