Зайти и выйти

В этот момент подбежал Романов.

– Командир, давай я…

Он быстро наложил жгут на другую ногу, затем достал из аптечки Трофимова перевязочные пакеты и, распоров штанины, начал перевязывать раны.

В этот момент рядом появился «Доктор»:

– Кто орал «я триста»? – спросил он, словно это было не так очевидно при сравнении целого старшины и окровавленного майора.

– Догадайся, - отыграл Юра в ответ.
– Что там, сильно меня порвало?

– Да не, не сильно – «ляма» на три, - «диагностировал» Данил. – И то, если всё правильно оформить. Но кости, может быть и целы, хоть это и не главное. Попробуй встать!

Юра поднялся – ноги, пусть и раненые, держали. В стене зияла дыра диаметром в полметра. Мысли текли как-то медленно, и в этом медленном потоке подумалось использовать пролом в стене в качестве бойницы. Также медленно Юра снова вспомнил, что его винтовка была разбита пополам осколком от мины.

– Три «ляма» - это хорошо, - констатировал он. – Куплю конфет и обожрусь, всем на зависть…

– Так-то да, - усмехнулся «Доктор». – Но давайте, коллега, согласимся, что это немного не тот заработок, о котором можно мечтать!

В кошмаре происходящих событий медик был неотразим в своём блистательном юморе.

Откуда-то со стороны позвали на помощь, и Данил, как появился, так же стремительно исчез. За окном разгорался тяжёлый бой. Противотанковый расчёт первого батальона, работая с крыши школы, наконец-то смог поджечь вначале один, а затем второй танк, но украинский дрон с гранатами удачно выполнил сброс и расчёт ракетчиков погиб.

Пока Женя Гусев восстанавливал боеспособность противотанкового взвода, одному вражескому Т-64 удалось прорваться на окраину села, где он оказался на прямой видимости дома, в котором сидела группа Ларина.

Наводимые аэроразведкой, вражеские танкисты, пренебрегая другими целями, стали методично расстреливать «снайперский» дом. Не в силах помочь своим подчинённым, укоряя себя за принятое решение оставить их там, а потом ещё и за усиление другими бойцами, Юра в каком-то оцепенении наблюдал, как танк «разбирает» дом «по кирпичикам».

– Убейте же его, кто-нибудь! – крикнул он в порыве отчаяния.

Выстрелив по дому шесть раз, танк вышел из боя и на большой скорости уехал через поле за коровник и далее скрылся среди строений Петровки.

Сколько Юра не вызывал Лёню, рация в ответ молчала. Ладин и Федосов, у которых были «баофенги», на связь тоже не выходили.

– Надо идти, Макс, - Трофимов посмотрел на своего старшину взглядом, полным безысходности. – Надо идти… спасать пацанов…

Вокруг грохотал бой, но Юру зациклило на мысли о необходимости немедленного оказания помощи раненым, находящимся в доме. Туда ещё нужно было постараться дойти – чтобы не получить осколок от прилетающих мин и снарядов.

Дима Мосин ходил с рюкзаком, в котором находилась «групповая аптечка», с количеством препаратов, достаточным для оказания помощи пяти-шести тяжелораненым – если бы Данил знал о содержании этого рюкзака, он бы сейчас уже забрал его, так как поток раненых нарастал, а возможности эвакуировать их в тыл не было никакой. Фельдшер к этому времени уже морально отринул все чувства и страхи, и был готов идти в преисподнюю. «Детка» куда-то пропал и на оклики не отзывался. Романов помог Юре встать, так как тот настаивал на необходимости личного участия.

Однако, в этот момент по селу прилетел пакет «Града», и всё желание куда-то выходить из-за крепких стен школы мгновенно улетучилось.

Трофимов выбрал себе угол в одном из кабинетов школы и, подстелив каремат, сел, привалившись спиной к стене. Жутко болела голова, ныли раненые ноги. Юра сидел, смотрел в противоположную стену и в порыве отчаяния искал себе оправдание - вот этому проявленному малодушию, мысленно оправдываясь перед снайперской группой, возможно, ожидающей помощи.

Мосин и Романов устроились тут же, и, не имея дальнобойного оружия, с помощью которого можно было бы влиять на обстановку, ограничились только наблюдением за происходящим.

Когда через пару часов артиллерия, приданная бригаде, наконец-то заставила артиллерию противника замолчать и прогнала вражеские танки, бой стал затухать и вскоре совсем прекратился. Украинские подразделения откатились на исходные позиции и больше никаких атак не предпринимали, продолжая лишь вести несистемный беспокоящий артиллерийский огонь.

Из тылового района приехало несколько «Уралов» и «КамАЗов» с подкреплением и боеприпасами. После выгрузки привезённого, в эти машины стали грузить раненых и погибших. В это же время Данил с группой стрелков-санитаров на «Линзе» добрался до дома, где держали оборону снайпера.

Через некоторое время Трофимов тоже доковылял к дому. Страшные предчувствия не обманули майора. На первом этаже стрелками-санитарами был найден Вася Федосов, сидевший в углу, за диваном, и безучастно смотрящий на вошедших. У него были зажгутованы и перебинтованы нога и рука. Его вынесли на улицу и посадили в бронированную медицинскую машину.

Трофимов, кривясь от боли, попытался заговорить с ним, но бледный и обессиленный Вася только качал головой и несвязно мычал.

Антон Ларин ещё подавал признаки жизни – у него была оторвана правая рука и левая нога. Находясь после взрыва в сознании, он как-то смог оставшейся рукой наложить себе турникеты на оторванные конечности и вколоть промедол – шприц-тюбик валялся рядом - но колоссальная потеря крови отняла право на жизнь.

Всех остальных нашли в подвале.

– Не ходи туда, - порекомендовал «Доктор». – Сейчас мы раскопаем всех, вынесем…

Трофимов безучастно смотрел, как стрелки-санитары в чёрных мешках выносили из подвала останки его бойцов. Юра смотрел на это, словно всё происходило не с ним, а в каком-то трагическом кино. В осознании происходящего появился тормозящий ступор, не дающий волю чувствам и эмоциям.

Четыре пластиковых мешка выложили в ряд возле машины. Оценив состояние Ларина, Данил сделал страшный вывод, что уже ничто в текущих условиях обстановки не позволит Антону избежать черного мешка, и спустя несколько минут, как он и предположил, в ряд лёг и пятый мешок.

Юра открыл по очереди каждый чёрный пакет, вглядываясь в лица, или в то, что осталось. Только утром он разговаривал с ними о смыслах жизни и смерти, и вот, спустя несколько часов, все они уже приняли неизбежное. Приняли геройски. Не празднуя труса перед врагом.

– Ты как? – участливо спросил «Доктор».

– Никак, - ответил Юра с большой задержкой, когда Данил уже от него отвернулся.

В глазах стало темнеть, и Трофимов опустился на землю. Однако, это был ещё не конец.

Когда Жорж погнал на помощь к месту гибели снайперской группы, в «капсулу» попала противотанковая ракета. Водитель, находившийся в бронированной кабине, выжил, но машина сгорела. А вместе с ней сгорело практически всё ценное имущество мобильного отряда. В довершение всего, контуженый водитель сообщил Трофимову, что джипа тоже больше нет – во время обстрела Ждановки, когда украинская артиллерия била по местам сосредоточения резервов, рядом с ним разорвалась мина, осколком был пробит бензобак, в результате чего «Прадик» сгорел.

У Юры было ощущение, что в один миг он лишился всего на свете, и судьба даровала ему жизнь лишь для более глубокого осознания произошедшего. От нахлынувшего отчаяния впору было опускать руки.

***

Уже в госпитале, в Антоновке, после обработки ран, Артур Зайцев пытался заговорить с майором, но Трофимов ушёл в себя, не желая никакого общения. Лейтенант дал ему таблеток, способных немного облегчить психический шок, отчего Юра даже смог заснуть на выделенной ему раскладушке.