Заземление

— Развяжите меня, — попросил гость реаниматора. — Я клянусь, что буду хорошим.

— Смотри у меня, — реаниматор, наконец, освободила пациенту руки. — Будешь озоровать — немедленно позову Таисс.

Пациент, почувствовав свободу, откинулся на спинку кресла и вытянул перед собой руки, задумчиво рассматривая крепкие мозолистые пальцы.

— Гай, — произнёс он, наконец. — Гай из клана Лазовски. С Девятого Холма.

— Гай, — повторил Гандива, таращась в листок-опросник. — Отлично. Вы помните, как попали в лечебницу?

— Я бежал, — Гай задумчиво почесал лоб. — Всё вокруг внезапно изменилось, и я не мог ничего с этим поделать. Я не знал, куда деваться. Потом меня остановила добрая женщина и стала расспрашивать, а я ничего не мог ответить. И тогда появились эти люди и привезли меня сюда.

— А когда всё поменялось? — Гандива ненароком коснулся ладонью сидения и поспешил обтереть пострадавшее место салфеткой. — С чем это было связано? Расскажите об этом моменте подробнее.

Реаниматор за спиной Гая недовольно покачала головой. Инициатива и добропорядочность Гандивы явно не приходились ей по вкусу. Но он, пленённый перфекционизмом и желанием показать себя с лучшей стороны, не собирался отказываться от намеченного.

— Я хотел ударить того парня, — взгляд Гая помутился. — Нахала с длинными волосами. На меня налетела Бессамори, а потом… Вспышка. Эйфория. И всё неожиданно изменилось. Весь мир вокруг меня.

— Гай утверждает, что прожил всю жизнь в мире, похожем на средневековый, — с явным недовольством пояснила реаниматор. — Это очень распространённая ныне модель бреда. Возможно, неизвестные злоумышленники испытывают на подопечных психотропное оружие, вызывающее диссоциацию, одновременно инактивируя их чипы.

— Что за Бессамори? — поинтересовался Гандива.

— Подружка старая, — Гай махнул рукой. — Распутница Бессамори. Дочь Анацеа Бессамори, пророка Совета. Я хотел немного проучить мерзавку за то, что играла моим сердцем. Но этот парень выступил в её защиту. Околдовала, видно, его, овца паршивая.

— Парень? — Гандива снова потерял нить разговора, но нужно было что-то сказать, дабы не выглядеть некомпетентным. Вопросы анкеты не предусматривали такого поворота событий и касались восприятия субъектом мира реального.

— Он точно не из наших, — Гай задохнулся. — Я никогда его не видел раньше на Девятом Холме. Одеждой совсем не похож на простолюдина, но носит длинные волосы, как рабочий или нефилим.

— Хорошо, — что-то шевельнулось в груди Гандивы, но он не подал вида. В памяти всплыло насмешливое лицо Нери. Странное предчувствие робко подало голос, но его тут же придушил здоровый рационализм. Одной мизерной приметы явно недостаточно для того, чтобы делать выводы. — Что ещё Вы помните, Гай?

Солнечный луч, просочившийся сквозь окно, преодолел стеклянную преграду и заплясал на переносье Гая. Тот лениво прищурился. Каждое его движение было проникнуто болезненной скованностью и раздражающей медлительностью. Похоже, он привык к путам смирительных ремней. Да, здесь здорово над ним поработали.

— Да всё я помню, — Гай пожал плечами. — С самого детства. Мать, братьев, сестёр. Каждое Посвящение своих сестричек младших. Свой город. Каждый день жизни — как на ладони. Спросите лучше, чего я не помню!

Реаниматор подошла к Гаю со спины и обвила руками спинку кресла. Ответ подопечного явно не удовлетворил её, и терпение женщины сошло на нет.

— Хватит, Гандива, — произнесла она твёрдо. — Так вы спровоцируете новый эпизод. Гай ещё слаб и нестабилен. Ему нужен покой.

— Но у меня ещё девять вопросов, — Гандива со знанием дела прислонил листочек к стеклу. Холод барьера, прорвавшийся сквозь тончайшую бумажную преграду, вызвал омерзение. — Я не могу просто взять и уйти.

— Прошу Вас, — реаниматор развела руками. В глазах её полыхали искры раздражения: казалось, ещё секунда — и они превратят всё вокруг в мёртвый пепел. — Больного нужно оставить в покое.

— Не связывайте меня. Я не болею, — Гай поднял на мучительницу печальные глаза. — Я говорил вам, что совершенно здоров! Что же я, лгу, по-вашему? Как то, что я рассказывал о своей жизни, может быть неправдой? Что-то произошло, и мир изменился! Я оказался не там, где должен был! Поверьте мне наконец! Я и сам хотел бы знать, в чём дело…

— Ох, Гай! — воскликнула реаниматор, в отчаянии хватаясь за голову.

Задание срывалось. С треском. Конечно, Дея вряд ли будет ругаться, если Гандива честно расскажет о произошедшем и предоставит неполное досье. Но с другой стороны, он обязан оправдать звание лучшего и должен довести результат до лоска. Неважно, сколько сил и времени это займёт.

— Беспокоило ли вас… — прокричал Гандива, игнорируя настойчивые попытки Гая уговорить реаниматора.

— Хватит! — реаниматор, прервав возгласом реплику, сурово сдвинула брови. — Поговорите с другим пациентом — он давно в ремиссии и идёт на закрепление. У Гая проблемы.

— Да! — бесцеремонно выкрикнул Гай, передразнивая женщину, разве что не силой отклеивающую его от сидения. — У меня проблемы! Я попал на какую-то дерьмовую землю, и совсем не помню, как это произошло! Я не понимаю, что тут к чему. То, что я рассказываю — вовсе не бред, просто поверьте мне и помогите! Помогите, прошу!

— Вы хотите сказать, что… — несмотря на нарастающее напряжение и искры, витающие в воздухе, Гандива по-прежнему не собирался сдаваться.

Гай нахмурился. В следующее мгновение его сидение, заскрипев, отъехало к противоположному краю стола. Парень, подпрыгнув, бросился на барьер, заставив Гандиву инстинктивно оттолкнуться ногами от пола и проехать в кресле ближе к окну. Взгляд, полный безумия, щекотал кожу даже сквозь преграду. Нос Гая, скользящий по непробиваемому стеклу, стал похож на свиной пятачок. Распластанные ладони оставляли жирные следы на прозрачной глади.

— Помогите! — выкрикнул Гай. — Не оставляйте меня!

— Поможем, Гай, — реаниматор миролюбиво потянула его за руку. — Обязательно поможем. Только будь спокоен, прошу.

Гай попытался оттолкнуть женщину, но, опьянённый препаратами, пошатнулся. Налетев на реаниматора, замахал руками и задел плечом спинку своего же кресла. Завыв от отчаяния, он схватился за ушибленное место. В глазах его отражалась полнейшая беспомощность.

— Спокойно, Гай, — реаниматор, выставив плечо вперёд, нажала комбинацию кнопок на стеновой панели. — Всё будет хорошо.

В кабинет неслышно просочилась субреа в маске с пластиковым лотком в руках. Её кипенно-белый костюм настолько сиял чистотой, что, казалось, оставляет следом за ней густую полосу люминесцентной дымки. Казалось, что эта хрупкая девушка не принадлежит маленькой закрытой Вселенной психолечебницы, пропахшей спёртым сигаретным дымом, сыростью и канализацией. Субреа щёлкнула кнопкой, и из отверстия в лотке показался задорный кончик заряженной шприц-ручки. Бесстрашно подкравшись к разъярённому Гаю сзади, девушка запустила ладонь в его волосы и резким движением запрокинула голову. Шприц-ручка выпустила стальное жало иглы. Остриё стремительно вошло в шею Гая и столь же быстро вышло. Гандива невольно залюбовался неженской сноровкой субреа и изяществом её движений.