Здравствуй, 1984-й
Шрифт:
Выхожу во двор. Кондрат – долговязый тормоз по жизни, но резкий в драке. Похаб неплохой борец, за счет массы может уронить любого и там уже замесить. Я, несмотря на реноме двоечника, дрался раза три до этого. Один раз в классе пятом и два – в начале восьмого. Ходил Толик и немного на бокс, к местному тренеру-алкашу, но не понравилась дисциплина и вскоре бросил. Но это Толик, а его подселенец в виде меня имел опыт драк солидный. Да и первые разряды по боксу и борьбе не с неба упали. Сила у меня сегодняшнего есть, реакция вроде тоже, а вот с техникой могут быть проблемы. Но как показал опыт стычки с Серегой, эти проблемы решаемы.
– Чё, где этот клоун? – спросил у ребят,
– Порешали, будете драться один на один, – удивил меня Кондрат. – Никто по-серьезному за него не впрягается.
Я вспоминаю. Да, друзья по Афгану у Каркатова появились уже после армии, а в школе он особо не общался ни с кем, но и не ссорился. С ним тем более никто не решался драться – тушка размером со шкаф, накачанные банки бицепсов, которыми он хвалился, нося майки без рукавов.
– Дык, дрались же уже в школе, – удивился я.
– Говорит, мол, не готов был, – пояснил Похаб.
За школой у нас разбит парк с яблонями, по причине весны еще полуголый, но листья деревьев упорно лезут к солнцу и уже прикрывают немного нас от взглядов из школьных окон.
Серега, два Олега и – сюрприз – Мадрид, наш местный негр, тоже здоровый парень из параллельного класса. Не негр, а мулат, как я сейчас понимаю. Странно, Каркатов дрался с ним в начале года, когда мы решили схлестнуться класс на класс, а тут он в его команде.
– Чё? Какие правила? – скучным тоном уточнил я, подходя к их компашке и пожимая руку Мадриду, я, кстати, реально забыл, как его зовут.
– Руками, ногами, но без оружия и кастетов. По яйцам не бить. Лежачего не бить, – уточнил Олег Горин, тот, что сказал, что не впишется за Каркатова.
– А чё, свинчатку можно? – заметил я припухлость кулака Каркатова. – Руку разожми.
Серега сунул руку в карман и, видимо, выложил слиток свинца, который взял для утяжеления удара. И тут же вынул.
– На, смотри, нет ничего. Погнали, – крикнул он, кидаясь на меня одним быстрым броском!
Так делать вроде и можно, но западло, и если бы я не был готов, то мой противник сантиметров на пятнадцать выше мог бы меня и зашибить, сила-то есть у него. Кулак просвистел рядом с ухом, почти задев его, я пытался сделать нырок под руку на полусогнутых ногах, но вышло плохо – тело не готово к таким танцам пока. Ронять нет смысла – не добиваем же. Встанет, отряхнется и опять кинется, а попадать под его удар не хочу. С трудом выпрямляюсь после полуприседа и встречаю соперника прямым в челюсть. Этого хватило. Каркатова повело, он сел на задницу и замычал от боли.
– Сидящего добивать можно? – спросил я, понтуясь перед обществом.
– Да ему хватит, – уверенно говорит второй Олег по фамилии Шпитин.
– Тогда закончили, – решаю закруглить я драку.
– А меня так можешь? – неожиданно спросил Мадрид, поворачиваясь и толкая слегка меня в грудь.
– А смысл? Чего нам с тобой делить? – натурально удивился я.
– Борзый ты, я смотрю, но бьешь неплохо, хочу силы наши сравнить. Соревнование такое, – туманно пояснил Мадрид.
– Ничё не попутал? У нас разные весовые категории для соревнования, разве мне дрын какой взять, чтобы шансы сравнять? – я сделал вид, что задумался.
– Ха-ха, – посмеялся Мадрид, и видно, что мое признание в том, что шансов у него больше, ему польстило. – Замяли, так дурканул что-то.
– Мадрид, а давай со мной? – засопел Кондрат, уже заведенный.
– Тихо! Расходимся краями, решили же. Серега, ты как, живой? – перевел стрелки я.
– Живой, но башка кружится, – признался поверженный боец. – Как бы сотряса не было.
– Давай тебя до дома дотараним? Мадрид, ты рядом живешь вроде. Заберешь?
–
Да придется. Ничего ты его приголубил, – озадачился мулат.Дома бабка первым делом попросила мой дневник и, увидев двойку с тройкой, как-то даже облегченно вздохнула.
«Ладно, я вам еще покажу», – обиделся почему-то я.
Вечер прошел тихо, по-семейному. Отец был конкретно пьяный и сразу уснул, а мы с бабкой спокойно телик посмотрели, его не разбудив. Аж целых два канала показывает телевизор, и неплохо – не рябит и цвета не сбились. Перед сном я пытаюсь вспомнить все, что мог – маньяков, клады, песни. Все, чем занимались попаданцы в книгах. Итог – из маньяков один Спесивцев. Убью суку, что бы мне это ни стоило, а заодно и всю его родню, а можно и соседей. Клады? Ничего конкретного. Помню, нашли где-то кучу посуды и все. Песни? Ну, вспомнил… песни Шнура, «Сектор газа» и «Пневмослона» несколько штук, а вот попсу – нет. Высоцкого, по понятным причинам, отметаю, а там я помнил многое. Почитал и учебник истории, ища отличия в моем мире и в этом. Все, что помнил, совпадало.
Утром по старой схеме – гребаный петух, школа, стакан молока, математика.
– Анатолий Штыба – пять, – зачитывает оценки за контрольную математичка.
Класс изумленно зашумел. Это получается, Кондрат никому не говорил, что я все решил? Удивил. Кроме меня, были еще пятерки, но все смотрели на нас с Кондратом. Тот получил четверку! Он списал одну задачку у соседки спереди и две я ему решил. Потом меня вызвали к доске, и я себя почувствовал Сыроежкиным из фильма «Приключения Электроника». Или самим Электроником. Мои знания были гораздо выше, чем у поселковой училки, и я легко получил еще одну пятерку. На перемене меня окружили пацаны и спрашивали, спрашивали, спрашивали. Что говорили? Ну, примерно так: «Скажите, Анатолий Валерьевич, как вы смогли получить такие высокие оценки?» «Мать, мать, мать», – привычно отзывалось эхо от их вопросов в гулких школьных коридорах.
Потом опять черчение, где я получил четверку за нарисованный на прошлом уроке шар. Потом… потом пение. Меня пытались и там привлечь, но петь я не умел. Зато Похаб и Кондрат стали пытать про мой день рождения. Я им, оказывается, обещал бухло. Ладно, решим этот вопрос, есть еще времени немного.
Дома оказался неожиданно трезвый и злой отец. У них в цеху сгорела подстанция, и в темноте работать он не смог. Сорвался и калым.
– Дневник давай! – изумил меня он.
Он просил его раз в год, как выдала мне память Толика.
– Сегодня две пятерки и одна четверка, – не упустил возможность подколоть его я.
– Что… чты? – хриплым голосом спросил батя, разглядывая оценки.
Несвязно, но понятно – батька в офигении.
– Пап, я после восьмого в техан хочу идти, – решил ковать железо, пока горячо, я.
– Это ты чего … списал? Да нет, аж две штуки… – бормотал отец, разглядывая обе пятерки.
– Пап, подмогнешь деньгами на поступление? – не отставал я, включив ребенка.
– Что? Деньги есть. Я хотел тебя к нам в цех… барана ты неплохо забил тогда, – предложил он.
И точно! Я сам недавно забил барана. Ну как сам? Отец подсказал, конечно, но ошибок я не сделал. Сам подвесил его за задние ноги, сам одним движением перерезал горло, далее специальным ножом для разделки стянул с барана шкуру и вынул внутренние органы. Потом разделал на части. Классно вышло.
– Попробую получить средне-специальное, – возразил я.
– Ладно, экзамены сдай для начала, я задолбался твоему директору мясо таскать, – резюмировал он. – Что за техан? Когда экзамены?
Я, достав важно бумажку из библиотеки, показал и рассказал всё.