Здравствуй, мишка!
Шрифт:
Да, это был небольшой медведь — ему еще не хватало настоящей медвежьей солидности, и он нетерпеливо косолапил к пеньку, не оглядываясь, не озираясь по сторонам. Из своего укрытия я не мог видеть, как он завтракает, — Черепка скрывали от меня сосны и кусты черемухи. Но вот завтрак оканчивался, и медведь снова появлялся на поляне.
Конечно, моих скромных подношений медведю не хватало для настоящего завтрака, и он отправлялся дальше на поиски пищи...
Черепок уходил. Я покидал свою засаду, тихо спускался к лодке, брал весло и не спеша плыл домой, вспоминая по дороге все, что было сегодня, и представляя себе завтрашнюю встречу с медведем. И тогда
На поляну я пришел рано. Солнце только-только показалось за ветвями берез. Над клевером и ромашками еще плыли, покачиваясь, тонкие пленочки утреннего тумана. Еще не проснулись и не выбрались из муравейника муравьи. Я не пошел сразу к пеньку, а остановился около черемухи, присел на камень и стал ждать.
Ждал я недолго. В лесу раздался чуть слышный, глухой звук-щелчок «чик-чик...». Потом еще раз и ближе что-то «чикнуло» и смолкло. Последний раз «чик-чик» раздалось совсем близко, и на поляне появился Черепок.
Не оглядываясь и не прислушиваясь, Черепок смело направился к пеньку. Чем меньше оставалось ему до пенька, тем шаги его становились нетерпеливее и тем чаще потягивал он носом воздух, стараясь заранее угадать, какое лакомство ждет его сегодня.
Но пенек был пуст. Медведь остановился и так растерянно посмотрел вокруг, будто его очень сильно обидели.
Мне стало по-настоящему жаль Черепка, я хотел было шагнуть вперед и протянуть ему угощение, но медведь заметил меня. Нет, он не испугался, не рассердился. Он просто уставился на меня своими маленькими темными глазами, недовольно повел носом, потом повернулся и медленно пошел прочь.
Я боялся, что Черепок уйдет совсем, обидится и никогда больше не вернется к пеньку. Но медведь не ушел — он остановился на краю поляны и громко заворчал. Я тут же подошел к пеньку, положил на него и рыбу, и сухари, и сахар и быстро отошел к кусту черемухи.
И Черепок вернулся. Он удивленно посмотрел на меня, обошел пенек и принялся за завтрак.
Завтракал медведь аккуратно. Правой лапой чуть поворошил мои дары, а потом по частям стал отправлять их в рот. Если рыба или сухарь падали с лапы, медведь тут же наклонялся, старательно разгребал траву и уже языком подхватывал из травы упавший кусочек.
И рыба, и сахар, и сухари быстро исчезли с пенька. Черепок осмотрел все вокруг, еще раз старательно поворошил траву, видимо, что-то там нашел, облизнулся, приподнялся на задних лапах и уставился на меня.
Он вытянул в мою сторону нос, склонил набок голову, опустил к животу передние лапы и всем своим видом будто говорил мне: «Ну, посмотри на меня, пожалуйста. Ну, неужели тебе жалко для своего друга еще немного сухарей или, на худой случай, две-три рыбешки?»
Рыбы у меня больше не было, в рюкзаке оставалось лишь немного сухарей, которые я припас себе на дорогу. Но что не сделаешь ради настоящей дружбы, и я протянул Черепку все свои сухари.
Лакомство из рук медведь, конечно, не принял. Он отошел в сторону, терпеливо дождался, когда я положу на пенек угощение, когда отойду от пенька, и только потом вернулся, быстро умял сухари, снова поднялся на задних лапах и снова состроил просящую рожицу.
Голова Черепка наклонялась то вправо, то влево, он то опускался, то поднимался, глаза его то поглядывали на меня исподлобья, то смотрели прямо, просяще и трогательно.
Как ответить
ему, как объяснить, что у меня больше ничего нет? Наших слов медведь не понимает, и тогда я тоже заговорил с Черепком жестами. В ответ я тоже покачивал головой, разводил руками, будто вместе с ним сожалел, что у меня больше ничего не осталось. Поймет ли он меня? И Черепок как будто все понял. Он перестал выпрашивать, опустил нос и, медленно переставляя лапы, поплелся в лес.Прошел день. Утром в положенный срок я снова пришел на поляну, но там уже бродил медведь. Я хотел было подойти к пеньку, но Черепок заметил меня и быстро закосолапил в мою сторону.
Я остановился. Медведь подошел совсем близко, уселся на задние лапы и, как вчера, принялся выпрашивать у меня угощение. Я хотел пройти дальше к пеньку и положить туда завтрак, сделал шаг вперед, но Черепок загородил мне дорогу. Он опустился на все четыре лапы, сердито посмотрел на меня и громко заворчал. Я попытался объяснить медведю жестами, что сейчас там вон, у пенька, отдам ему все, что принес... Сейчас, сейчас, только пропусти меня вперед... Но Черепок то ли не понял, то ли не желал меня понять. Он еще громче заворчал и принялся топтаться на месте, будто объясняя мне, что дорога вперед закрыта.
Медведь сердился уже по-настоящему, и мне пришлось отступить. Я хотел уйти совсем, но так просто отпускать меня Черепок не желал. Он забежал вперед, остановился на тропе, загородил мне дорогу к озеру и снова сердито заворчал.
Я находился в крайне глупом положении — медведь отказывался уступить мне дорогу, не отпускал из леса, и я ничего не мог поделать. И тут простая мысль пришла мне в голову: «А что, если откупиться от него?» Я развязал рюкзак, достал сверток, и медведь тут же перестал рычать.
Я уже подходил к лодке, когда сзади услышал сопение. Я оглянулся — сзади по тропе быстро шел Черепок. Что еще придумал этот зверь? Убегать от него мне не хотелось — не хотелось показывать ему, что я струсил. Я обернулся к нему и остановился. Остановился неожиданно и Черепок. Остановился, сел на задние лапы и принялся покачивать головой, как у пенька, когда просил у меня угощение. Ну, что я мог сказать этому глупому зверю, который за кусок сухаря готов был и веселить, и растерзать меня. Я махнул Черепку на прощание рукой и сел в лодку.
С тех пор медведь всегда провожал меня с поляны до самой лодки. Шел он сзади, выдерживая почтительное расстояние. Когда я останавливался на тропе и оборачивался к нему, он замирал на месте. Но стоило мне сесть в лодку и чуть отплыть от берега, как медведь тут же оказывался на берегу и порой очень зло ворчал.
Чуть позже Черепок научился и встречать меня у причала. И теперь, приставая к берегу, я всегда видел его довольную, улыбающуюся морду.
Да, мой четвероногий друг умел улыбаться, но улыбался он только носом и глазами. Он морщил нос, чуть прищуривал глаза.
Как-то я приехал немного позже. Медведь расхаживал уже по берегу. Он ломал кусты, выворачивал с корнями сухие елки, глухо рычал и немного успокоился только тогда, когда увидел мою лодку. Я затащил лодку на берег, взял рюкзак, шагнул к Черепку, но он не сдвинулся с места.
Наши отношения не были столь близкими, чтобы я мог подойти к медведю, похлопать его по плечу и запросто сказать: «Ну-ка, друг, уступи дорогу». И я принялся жестами и словами издали объяснять ему, что недоволен его упрямством. Но медведь и слушать меня не хотел. Больше того, он несговорчиво фыркнул и далеко отшвырнул в сторону попавшуюся ему под лапу сухую валежину.