Здравствуй – прощай!

Вот уже прибыла смена во главе с разводящим с простой украинской фамилией Шмыглюк. Старший сержант артиллерийского полка — Володя Шмыглюк. Он стал хмуро щуриться, а когда вник в суть дела, то решил завершить свои прямые обязанности разводящего на посту. Уже рядовой пришел в себя, оправился от внезапного нападения, огрызаясь, позорно покинул свой пост, а «химик» не унимался. Нервно дымя сигаретами, он не хотел слушать, что пломба на месте, и что никого из посторонних «вроде… не было». Это выражение ещё больше напугало его, и вслед он выжал вопрос:

«А кто, мол, вроде был?»

С этого потом все и началось!

* * *

— Автомат разряжен! — так доложил Олег и сдал оружие в оружейную комнату, не подозревая, что на очень длительное время все виды патрулирования в городе и караулы в полку и гарнизоне были для него заказаны. Снятый с караула, он так и не выспался. Предыдущая подготовка к караулу, регулярное изучение статей Устава Вооруженных Сил, дневные уборки в помещении и другие срочные и необходимые дела и поручения — вот тот короткий перечень обязанностей, что лежат на обычном курсанте учебной воинской части очень южного гарнизона с загадочным пятизначным номером полевой почты. Отслуживший чуть больше военнослужащий имел значительные преимущества перед курсантом, та же самая подготовка к караульной службе свелась к внешней подготовке одежды и обуви и внутреннему тренингу, спокойному сну. От военнослужащего, находящегося на постоянном месте службы, вообще меньше спроса, считалось, что свое он уже отбегал, всё знает и со всеми трудностями может и должен справиться. Обязанности караульного столь сложны и противоречивы, что сам Устав трактует порой поведение военнослужащего неоднозначно. Главное, порой, принять удобную позицию, скажем, платформу, на которой стоит младший командир:

— Люминий! Значить, люминий грузим, а те, кто умный, пойдут разгружать чугуний\».

Вот Олега определили в столовую, чтобы он мог достоять сутки наряда. Но, попав в наряд к чужому взводу, он уже вечером имел все шансы заступить в наряд, но со своей батареей. Чужие были немного юмористы!

— Итак, продолжай! Работа очень знакомая, как в кино про Чапаева, то есть картошку чистить. Полванны начистили ещё ночью, четверть ванны тебе осталось дочистить для ужина. Видишь! Картошка эта вся привозная. Но сохранилось её в хорошем состоянии очень мало, видимо везли очень долго, издалека. Земля с картофелем была тоже привозная. Это очень красивый чернозём, но весь отчего-то мокрый!

— Это сказалась среда хранения, и сырое состояние кладовых. Довеском к этой среде служат… Правильно, тараканы! Смотри, это местные, десятисантиметровые особи, которые прекрасно чувствуют себя в привозном картофеле. Вероятно, землю не стали счищать после уборки урожая, чтобы «нетто» не снизилось, а тараканов уже местные снабженцы добавили, чтобы потери при транспортировке смогли окупиться!

— А может быть, таким образом хотели удобрить другие, очень бедные черноземом территории необъятной страны. Известны же случаи, когда землю мешками продавали с Украины, или вот, в Приморье крестьяне— переселенцы везли с собой на подводах хорошую почву.

— Кто знает, с чем это все связано. Но картошки выходит на круг всегда мало. Это было лучше, чем сухой картофель из пятилитровых консервных банок. Тот получается жидким, как клейстер, и обычно безвкусным, порой комки не промешанной массы просто вызывали отвращение даже у самых голодных!

— Иногда варят блюда из маринованного картофеля, с тем проблем не возникает совсем: быстро вспарывали банки и высыпали содержимое в емкость, а уже готовые для приготовления куски просто резали мельче!

Юмористы разошлись. Сейчас же, героически сражаясь с тараканами и сгребая кожуру в ведра, Олег даже не мог вспомнить, как выглядели топоры на посту, и, что самое интересное, видел ли он их вообще накануне. В последние два года зрение он решительно посадил, поэтому не мог обращать внимание на многие вещи. Так часто случалось, что просто проходил мимо интересного, рассеянно кивал знакомым или незнакомым людям, считая, что они с ним здороваются. Свои очки, выполненные для него на заказ, он разбил сам, в первые дни в учебном полку. Было такое требование!

«Все личные вещи сдать в каптерку!»

Кожаный футляр от его очков пропал сразу, видимо, что кому-то потребовался больше, чем хозяину. Красивую оправу, с темнеющими на солнце стеклами, оценили все тут же. Олегу показалось дикостью — расстаться с ними, а объяснять и вечно доказывать всем, что они с диоптрией, он устал. Никто не стал считаться с новичком, тем более выслушивать его. Вероятно, что они предназначены для лечения, было малопонятно!

— Но почему ты их носишь не всегда? И почему не можешь оставить в каптерке?

— В какой каптёрке?

Тогда возникла ссора, и чтобы не отступать, Олег сам раздавил их ботинком у всех на виду. Совершив этот непредсказуемый поступок, он нажил себе врагов в образе сержантов соседнего взвода.

Сейчас же, перебирая мелочь в карманах, Олег пытался придумать, как купить такие топоры в ближайшем с воинской частью магазине. Он мысленно уже перелез через высокий забор. И даже тщательно отряхнулся, но угодил в руки какому-то капитану, вероятно, тех же химических родов войск, так популярных в последнее время. Потом они вместе приобретали эти топоры, торговались, но денег выложенных на прилавок катастрофически не хватало, сумма на счёте росла с астрономической скоростью, а капитан все толкал его, мол, бери, а то больше не будет… такого сна! Но растолкал его «земляк», попросил для сержантов чайник компота из холодильника. Олег набрал, ему было не жалко столь драгоценного напитка в начале жаркого дня.

— И почему компота варят всегда немного?

— Это только на столы, сладким его поэтому не назовешь!

— Конечно, если увидят дежурные по столовой, то обязательно за такое поведение взгреют как по первое число!

— Да! Тут было бы за что.

Но мысли подсказывали, что не это сейчас главное на данном этапе жизни. Итак, глядя на огромную чугунную ванну времен Великой Отечественной войны, боец вспоминал о том, чем занимались все на его смене возле поста вечером прошлого дня. Все — это водители автотранспорта, который должен был храниться в боксах этого ангара. День для них закончился поздно, они загоняли свои «КрАЗы», «ЗиЛы» и «КАМАЗы» в ангар, не торопясь попасть в казармы.

Водители срочной службы имели все шансы вести приличный образ жизни, это выражалось в том, что частые отлучки из полка, а также из города вносили в службу много разнообразия, а зависимость от них тех или иных офицеров — вела к поблажкам с их стороны. Это была почти светская жизнь, согретая южным туркестанским солнцем, где выход на общие построения имел оттенок очередного развлечения и обмена новостями. В остальное время работа просто отделяла их от учебного полка. Объяснительные записки тогда написали все члены караула.

В «объяснительной» Олег написал, что факт пропажи обнаружил не сразу, кто брал — не знает, кто присутствовал на объекте — может не узнать в лицо, что сам пост пожарного инвентаря только находится в зоне видимости — во время обхода его не всегда видно, особенно за подъезжающими машинами. Во взводе ему посоветовали тянуть время, мол, всё утрясется. Приблизительно определили и возможное время ЧП. Кто знал, что тактика выжидания — это не самая слабая позиция в жизни, но подсказанное — не всегда правильное. Ошибки всегда влекут последствия. Не «губа» пугала в тот момент Олега, а неприятная бездна, что вдруг образовалась возле него и то отношение к нему — смотрят сочувственно, как на покойника, или кисло улыбаются, как, например, их командир взвода, лейтенант Бойко. Этому уже точно очередное звание не светит! — «Такое произошло! «ЧП», в моём взводе!»