Здравствуй – прощай!
Шрифт:
— Наташа! Всё в норме! Всё уже закончилось!
Потом увёл её куда-то и скоро вернулся, но уже один.
Прошёл злой Главврач, которого душило собственное бессилие. Бездействие утром, неопределённость и невозможность принимать какие-то своевременные меры во время обстрела задели этого человека, он отдал распоряжение, чтобы свободные машины направили на взлётную полосу, нужно помогать аварийным бригадам. Он просил больных оказать посильную помощь в эвакуации возможных раненых и наведении порядка на территории. К вечеру редкие огни от пожаров освещали разорённую территорию посадочных полос. Уже нагнали много тяжелой техники, и тягачи вытолкали в кювет искорёженные остовы гигантских машин. Уже залили пеной вздутые, как беременные тела, пузатые почерневшие вертолёты, засыпали песком лужи масла, заровняли щебёнкой воронки, залатали
— Зачем англичанам Баграм, если столица Кабул?
Вообще-то Афганистану отводилась интересная роль — форпоста Мировой Революции в странах Южной Азии, это начало пути в Индию, Пакистан, Иран и Китай, об этом даже Ленин писал. В то время советские торговые представительства соперничали с английскими колониальными системами в этом перспективном направлении. Именно, в тридцатых годах были укреплены и достроены ведущие дороги и перевалы. Один перевал «Саланг» чего стоит, это сеть туннелей и серпантинов, тянущийся на многие километры!
Последствия этих боевых действий ускорили эвакуацию других госпиталей, на Большую Землю вывозили по мере обеспечения транспортом, а так всех «распихивали» по другим гарнизонам. В итоге, все отделения были переполнены до отказа. Ташкент принимал регулярно и много, но недостаточно, поток увеличивался. Больные, мечтавшие уже очутиться в Узбекистане, толкались по чужим госпиталям. Дали приказ уменьшить срок амбулаторного лечения больных гепатитом до минимума.
Так закончилось лето 1988 года. На «мыльницах» типа «SONY» слушали необычные тогда хиты сезона — это «Ласковый Май», а группа «EUROPA» выдавала на экране новоявленных «двоек», телевидеомагнитофонов свою «Точку отчёта». Только младший сержант Адгиев слушал, как индийская девушка из известного тогда художественного фильма просила о чем-то своего парня:«Джимми!».
Она плакала и пела. А Джимми долго глотал слёзы, потом поборол свои страхи, откинул невзгоды в сторону и тоже запел! Вот такая вот получается «индийская дискотека»! А водитель Адгиев слушал дальше и подпевал. На двери кабины его автомобиля висел старый бронежилет, а на самой кабине красовалась надпись, что «До Баку — всего да ничего!», стоял номер части и порядковый номер машины в автопарке, номера имели разный размер. Полевая фуражка выцвела на солнце, пыль въелась в поры кожи натруженных рук, дорога звала дальше, и как всегда водитель торопился, ему нужно было спасать свою землю, свою «Терру».
Глава 13. «Эй, Антифриз!»
— Эй, Антифриз! — опять пронеслось через строй. Это произошло, когда батарея построилась и двинулась мыть котелки и кружки после обеда.
От столовой до умывальников двадцать пять метров, это расстояние проходят в составе строя. В строю может быть четыре человека — это наряд караульной службы дивизиона, а может быть девяносто четыре человек, солдат и сержантов всего личного состава дивизиона.
Из распоряжения командира:
«Но, независимо от количества человек, передвигаться по территории отдельного дивизиона следует только в порядке организованной колоны или строем!».
Так и шли, согласно приказа командира этого самого дивизиона.
«Во главе колонны должен стоять сержант, иногда младший сержант, а если такого в наличие нет, то ефрейтор или простой рядовой, которого должны выбирать главным в этой группе».
Очень редко можно видеть обыкновенного ефрейтора. Редко, потому что в такой части их долгое время было только двое, такое редкое воинское звание. Одного обнаружили случайно, определили только по записи в воинском билете военнослужащего. Солдат долго скрывал воинское звание, но внимательный писарь исправил это недоразумение к великому его огорчению. Прошел мучительный процесс «прописки» на новом месте. Иметь звание «ефрейтор» в Советской Армии — весьма проблематично, так как отсутствие твердого характера не может компенсировать всех невзгод службы в первый год службы. Многие хорошо помнят те длительные занятия в учебной части под руководством именно своего «ефрейтора», память об одном автоматически распространяется на всех остальных, носящих такое звание.
Но достаточно о «грустном». Короче, колонну обязан возглавлять старший по званию. В минуту трудных испытаний можно наблюдать офицера в начале колонны. И такое требование есть, но эта обязанность считается самым суровым наказанием
для любого из них. Условная игра в «молодого» офицера, которому вменяется в обязанность присутствовать везде с личным составом, замещая других.Итак, строй из двенадцати человек марширует из столовой, это неполный состав солдат от двух батарей, остальные на работах и в нарядах. Строй поднимает пыль своими сапогами, экспериментальной обувью, начищенной до блеска или совсем не чищенной, облегченными вариантами или тяжелыми кирзовыми, на шнурках или на «липучках». Пыль можно поднимать в любой сезон года, за исключением периода дождей, когда просто стоит болото, или во время снежных зимних месяцев, когда пыль отступает и не в силах справиться со всем снегом. На дворе весна, и всё на земле, что не успело за день оттаять, тому не суждено уже замерзнуть. Всё это сейчас будет дружно растоптано теми самыми сапогами. Ночью вся земля опять будет скована холодом. А сейчас это можно наблюдать днём, где-то в тени зданий. А там, где растает снег, там будет грязь. Климат можно приравнять к высокогорному климату, это несколько сотен метров над уровнем моря, поэтому снег долго лежит в тени, а потом сохнет. Воздух разряжен, это чувствуется при занятиях физической подготовкой или бегом, тогда воздуха в лёгких не хватает, и они просто рвутся на части.
«Ходьба строем — это не «заскок» высокого начальства, которому тоже нужно показать, что солдаты службу несут исправно, но и не жизненная необходимость. Это, можно сказать, уклад жизни, объединение по интересам, равнение взглядов в строгом соответствии сУставом Вооруженных Сил. Нужно показать всем тем, кто находится за территорией этого дивизиона, что жизнь тут идёт своим чередом, хоть и видно её издалека, как на ладон».
Это жизнь колонистов среди аборигенов, только колонисты прячутся за высокими преградами и считают себя в относительной безопасности, а аборигены недоумевают, так как не считают преградой какие-то камнем засыпанные стены.
— Эй, Антифриз, что спотыкаешься? Дороги не видишь, да? — это, растянутое сквозь зубы обращение звучит как часть каждодневного ритуала. Это придирки, которые должны доводить до истерики любого, но не Олега, а именно к нему обращался идущий следом младший сержант Аджаев. Его необъятная фигура продвинулась в середину колонны. Олег оглянулся и с ехидным прищуром посмотрел на младшего сержанта. Он должен был что-то ответить, но опять промолчал, подобрал ногу в такт и следовал дальше. Так движение продолжалось, но идущее за ним гнусавое чудовище продолжало дышать уже в затылок.
«Почему всё так выходило? Довольно неумолимо и отвратительно?»
Конечно, если бы чудовище постаралось, то могло в разговоре шире открывать свой рот, тогда его речь была бы нормальной и собранной. Правильность речи и постановка слов исчезали при переходе на другой, родной язык сослуживца. Собственно, и чудовищем он не являлся. Просто в силу сложившихся обстоятельств и не сложившихся взаимоотношений стал очень противен Олегу. Аджаев внешними данными очень напоминал одного греческого мифического героя, которому в ходе всей своей жизни приходилось путешествовать, и по той же легенде необходимо было всегда спасать Землю, «Терру». Самого же героя ещё после рождения, согласно традициям, тронутых седой древностью и предков, сбросили со скалы на камни. Тогда всё родственники и соседи думали, что он не выживет, не выкарабкается! И это было такое суровое первое испытание для героя.
Вот, Аджаев тогда и выжил, в этой своей жизни он стал водителем бензовоза и прекрасно себя чувствовал. Он так же спасал Землю, но находился пока на войне. А ещё он исполнял обязанности «каптёра» в дивизионной каптёрке, оттуда рос корень всей этой истории и взаимной неприязни.
Итак, я уже сообщил, что младший сержант был рослый малый. С виду, можно сказать, даже круглый, такой необъятный, без шеи, как борец в легенде. С огромными волосатыми руками, как грабли, и рано лысым черепом. Эти внешне чудовищные данные никто не замечал. Всё смазывалось его темпераментом. На самом деле он являлся довольно интересным рассказчиком, с потрясающей мимикой и громким, оглушительным, непосредственным смехом. Он мог заполнить пустую комнату только собой одним, это было движение звука, полёт массы и всплеск могучей энергии. Своим появлением в казарме он напоминал фонтан, где брызги доставались сразу всем присутствующим. «Молодых» ожидали потоки придирок, скандальная ругань по пустякам, короче, массовые неприятности. А «старослужащим», «равно ему правным» он дарил шутки и смех. В ходе своих частых командировок по маршруту «Хайратон, что возле Термеза — Кабул», он привозил много редких впечатлений и историй.