Здравствуйте, я – быдло, обретшее силу Князя тьмы!

— Ты кого-то убила? — Спрашиваю я.

— Ага, слугу Кларка. Одарила старика смертельным поцелуем. Он был тем ещё ублюдком и к тому же знал о тайных пристрастиях принца.

— А как ты узнала, что он негодяй?

— Никак, мне просто на них везёт. — Улыбнувшись в хищные тридцать два, словно убийство — это её естество, закатывает глазки Шалли и добавляет, — Они уже покинули резиденцию, нам тоже лучше выйти через главный выход.

Глава 21

«Хозяйка решила продолжить праздновать в обществе новой знатной подруги». — Так для стражи звучала легенда того, почему беспризорный фамильяр в одиночку покидает пределы резиденции. С кем уехала Ария, они знали, а куда не их дело. Сославшись на собственную недальновидность, мол меня отругала хозяйка. Зачем-то поблагодарил мужиков за прекрасный званный ужин, бал, и ещё с три короба всякого-всякого, о чём не имел понятия, наговорил. Стражники в открытую с меня смеялись, значит роль несмышлёного дурачка и только созданного фамильяра я отыграл успешно. Спустя несколько минут, на улице, в ближайшей подворотне меня нагнала Шалли. Как ни странно, под рукой у вампирши уже была целая сумка с одеждой и оружием. Тот платок был нужен лишь для действий внутри дома Коронет и не понадобился. Для работы на улице у девушки был заготовлен план Б. Заскочив в подворотню, гордясь и показывая мне свою наготу, выбритость, плоскую грудь с торчащими сосками, она вновь облачается в чёрную кожу. Блестящую обтягивающую, но чутка по качеству не дотягивающую до латекса. Зубы, ножи, перчатки с выдвижными когтями и множество игл, распиханных по всем нычкам костюма, вот её арсенал.

А мой…

— Господин, тут есть мечи, клинки, небольшой топор, палочка, хотя не припомню…

— Оставь. — Ударив кулак о кулак в пол силы, создаю воздушную волну, растрепавшую девке волосы. — Вот моё оружие.

Глаза её восторженно блестят. Не сказав и слова, та осторожно собирает мои вещи, складывает их идеально ровно, обворачивает в отдельную от оружия сумку. На мне просторная одежда, широкие льняные брюки с латками на коленях и между ног. Подтяжки на два плеча с поржавевшими застежками. Старая, белая и перештопанная разноцветными кусками рубаха, на макушке бескозырка, на лице, выше носа и вниз до груди, черный платок. Руки придётся запачкать, шёл я убивать. Потому от перчаток отказался, закатал рукава, в задние карманы брюк запихнул платок, коим позже намеревался пользоваться во время мытья. Внутри ощущалась лёгкая нервозность, впереди маячило самое жестокое и грандиозное преступление в моей жизни. Отнять тридцать жизней, даже если это по факту казнь отпетых негодяев — задачка морально не самая простая.

— Как думаешь, мы найдём их в логове? — Готовый выдвигаться, интересуюсь у ожидавшей меня вампирши.

— Само собой. Я видела этого ублюдка Кларка, когда его помощник принёс «благую весть». Его лицо… Он должен был родиться демоном, тогда может и смог бы спрятать от меня свою искаженную жаждой к жестокости морду.

Понятно, значит предначертанного не изменить:

— Веди.

По подворотням, мимо и насквозь оживлённых улиц, я двигался следом за мелькавшей под ногами тенью. Лицо прятал платок, руки в карманах, там где можно, шёл как нормальные люди, где вампирша проходила сквозь ограды и запертые воротные арки, оглядываясь, придерживая кепку, просто перепрыгивал, пробегал и вновь переходил на шаг.

— Сложно играть роль фамильяра, поддерживая приданное зеркалом тело? — Хихикая из тени, думая, что всё обо мне знает, нашёптывала вампирша.

— Заткнись и следи за Клакром. Кстати, где он сейчас?

— Уже в катакомбах. Я не пустила упыря дальше, приказала следить за местом входа.

— Поторопимся. — Перехожу на бег трусцой и ещё надеюсь спасти тех, кого сегодня должны принести в жертву.

Улица, фонари, подворотни, крыши, запихнув кепку за шиворот рубахи, я не бежал, а прыгал, чуть ли не летел над крышами. Сегодня погода благоволила нам. Ночь оказалась облачной, темной, и в пробежках по крыше обнаружить меня могла лишь треклятая белая рубаха. В прочем, я перемещался на скорости, за которой даже вампирша в своей бесплотной форме поспеть не могла. Приходилось даже ждать. Обычным людям разглядеть меня то же, что увидеть проблеск фонаря, мелькнувшего на фоне поднимающегося в ночное небо дыма. Прогулка по городу, легкотня. Сложности должны были начаться на подступах к академии. Так я считал, но тоннели, перекрытые известной Шалли магией, проходили далеко от защитных магических плетений Латимор, способных поднять тревогу. Да и вампирша прекрасно знала абсолютно все тонкости сигналок, а так же план с местом нахождения простых и громких ловушек. Апостолы действовали самоуверенно, но не глупо. Их титулы, связь, что была выше связи простых «друзей», давала кое-какие гарантии, что не работали после смерти и обращения в нежить.

По периметру вдоль Латимор, мы подошли к старым кварталам города, с района которых на возвышенности виднелся академический забор. Там я и заметил стоячего трупа. Выглядел он как человек, в ночи даже кожа его казалась вполне себе здорового цвета, только губы чутка посинели. Оглядевшись, Шалли четыре раза топнула ногой, что-то прошептала, и, о чудо, земля в метре от нас просела, открыв ступеньки и мрачное, неосвещенное подземелье впереди. Идти туда — значило идти во тьму без света.

— Первые пять ступенек нужно обойти. — Подойдя к входу с боку, спрыгивает на лестницу вампирша. Вот бля, прикольная ловушка, не попасть в неё можно разве что случайно. Вряд ли кто-то добровольно может проявить инициативу взять и спрыгнуть во мрак, желая переломать себе ноги или заработать растяжение. Повторяю за первопроходчицей, захожу и спускаюсь с её стороны. Переживать о зрении пришлось не долго. Около десятка секунд в полной слепоте, и тут всё вокруг начинает играть старыми красками. Такими, какими я видел мир при привычном свете.

— О, Дьябло, ваши глаза так прекрасны… — Простонала обнимающая себя, таращащаяся на меня извращенка. — В этой кромешной тьме они горят словно пламя инферно, я могла бы наслаждаться их красотою вечно!

Реально на голову больная. Демоница, хули…

— Потом полюбуешься, веди.

— Я запомню ваше обещание, Князь Дьябло, и не думайте, что я забуду! — Виляя задницей, Шалли начинает изменять своё тело. Сотворяет некое заклятье. Из позвоночника её, сквозь мелкое отверстие в латексе, вылезает хвост с острым наконечником. Из спины, так же через едва заметные прорези, просачиваются перепончатые крылья. Лишь лоб, всё так же без рогов, да и кожа всё так же бледная. — Теперь, двадцать секунд не дышать… — Говорит вампирша и, сделав следующий шаг, словно заставляет пространство впереди колыхнуться. Послушно исполняя, так же прохожу вперёд. Ещё одна очень простая ловушка, да только, если ты идиот в магии как я, не попасть в неё — задачка со звёздочкой.

Где-то в конце коридора послышался выкрик, тяжёлый, истошный. мужской. Переглянувшись с вампиршей, получаю сигнал «можно» и тут же с места рвусь вперёд. Тоннель закруглялся, постепенно, преодолевая его, вижу свет, тени, слышу не только мужское беспомощное мычание, но и плач, множественный, женский. Ещё не опоздал, ещё успею!

Сильнейшим ударом, как хоккеист влетает в борт площадки, не вхожу в поворот и впечатываюсь в стену. Камни, пыль, факел, на который я налетел, припаливает мне одежду. Во мне просыпается тяга к насилию, вижу нелицеприятную картину и ощущаю как зверею, как сила начинает наполнять моё тело. Окружив бедную, беззащитную, связанную девушку с заплаканными глазами, разбитым лицом, стоят три десятка оголённых по пояс ублюдков. У ног их, сопя, глядя на родную, любимую, пуская слёзы, сопли, лежат старик, старуха, два молодых мужчины и три, таких же голых, избитых и беспомощных девушки.

Разум мой помутился, тело вспомнило просьбу о том, что я должен придать их суду, не убить, а взять живыми и передать. Неужели это был приказ? Ария… что ты наделала, неужели… Нет, нихуя.

Милосердие? Они не заслужили милосердия!

Одежда, как молочная плева лопается, лоскутами повисая на увеличившимся в размерах телом. Руки разрывают рукава, ботинки лопаются и даже исподнее рвётся на лоскуты.

— П-п-получилось? — Со спущенными штанами спрашивает у подельника один из культистов, с ублюдским капюшоном на голове.

— Это… Не Агония, мы… Мы призвали не того. — Делает шаг назад тот, у кого спрашивали.

— Это Дьябло! — Только и успел заверещать, кинуться в один из восьми тоннелей оккультист, как я тут же рванул в его сторону. Мощнейшим ударом кулака, не сдерживаясь, заляпал остатками его требухи, костей и крови стены, пол, потолок. Моя красная кожа была заляпана его дерьмом, но мне повезло, я сумел вовремя вспомнить, среагировать, сдержаться, ударить так, чтобы не пострадала голова. Держа в правой лапе голову, стряхивая от кишок левую, скидываю с его лица колпак. Какой-то незнакомец, кидаю башку в сторонку, гляжу на оставшихся.

Паника, крики, культисты один за одним бросаются в тоннели, а я, как собака, как бешеный, злой охотничий пёс, реагирую на каждого. Медленные, жалкие и никчёмные, я рву их тела, размазываю по стенам, одного, второго, третьего. Конечности летят во все стороны, культисты орут, кричат как резанные и пленники, но крики всех и каждого словно услада, алкоголь, наркотик. Безумие, меня охватила жажда крови, убийства, я чувствовал себя так хорошо, словно вот-вот познаю саму суть слова «блаженство».