Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа
Шрифт:
Где ты находишься, Ира? На съемках? Что ты пишешь ему такого, что от прочитанного его бьёт током, и он гасит свои эмоции в водке?
Слепому видно, что ему уже не справиться в одиночку с этой бедой. Ты – единственная, кто может помочь, и тебя нет рядом. Где ты находишься, Ира, когда отец твоих двух детей горит у всех на глазах ярким пламенем?
Я хотела бы помочь, но я не могу.
Я ухожу
– Я ухожу с проекта, – говорю я знаменитости, заходя
Теперь, когда я точно это знаю, я считаю часы до возвращения домой.
Дома – Анька и Яна. Дома кот Филя. Дома меня любят и ценят. Не выкидывают меня за окошко. До дома надо продержаться совсем немного.
– Я знал, что ты уйдёшь, это был вопрос времени – отвечает мне знаменитость.
– Ну, да, наверное, – соглашаюсь с ним.
– Но ты же не уходишь совсем? Ты же будешь появляться?
– Конечно. Я буду приходить в театр. Я буду очень скучать.
Он не спросил причину. Просто что-то свое про меня понял.
Последняя гастроль
В последний день, сразу же после спектакля мы столкнулись с Иваном в коридоре.
– Виски хочешь? – спросила я его.
Два дня назад я купила бутылку виски, половину которой мы выпили минувшим вечером с Наташей в моей комнате. Оставшуюся часть я принесла в театр.
– У тебя есть?
– Есть.
Он улыбнулся:
– Хочу.
– Сейчас приду, – пообещала я, – иди в гримёрку.
Он улыбнулся ещё раз, лампочка – впервые за все гастроли – включилась.
Повернулся, пошёл к себе.
Через десять минут я пришла с бутылкой. Разлил по стаканчикам.
Чокнулись с легким шелестом пластика в руках, глаза в глаза. Выпили.
Он с большим интересом углубился в ноутбук, где листал фотографии до моего появления. Фотографии давние, с отдыха в Китае, он листает их с начала репетиций.
Я их знаю все наизусть. Повисла напряженная тишина.
«А вот фиг тебе, – подумала я, – тебе тяжело со мной, но я не уйду».
Молчим.
– Ещё? – тянусь я к бутылке.
– Наливай, – отвлекается он от ноутбука.
Наливаю. Чокаемся. Молча выпиваем.
Он отворачивается к фотографиям. Я встаю у него за спиной. Смотрю.
– Видишь, – показывает он мне картинку, – это район в Шанхае, где мы жили.
– Интересно… – реагирую я.
Молчим.
Я не хочу говорить ему, что ухожу с проекта.
Пусть будет так: он придёт на репетицию в Питере, а вместо меня – другой человек. Хорошо бы еще сменить номер телефона, думается мне, чтобы, если он захотел позвонить, то не дозвонился бы. Вот так: пропасть без следа, насовсем, навсегда.
Ну, это я, конечно, размечталась. Менять номер, которым пользуюсь уже десять лет из-за какого-то… женатого поганца – слишком большая честь.
Разливаю по стаканчикам виски.
– Еще пьём?
– Давай.
Мы молчим.
Ах, какая неловкость!
Мне
смешно. По-горькому смешно, немного истерично. Но я глотаю смех.Ему, наверное, очень хочется, чтобы я ушла. Но я не ухожу.
Терпи, милый, терпи.
Что мне нужно? Трудно сформулировать. Мне нужны простые человеческие слова.
«Прости за то, что всё так вышло…» – меня вполне устроит. Я пойму, что меня всё-таки держат за человека, и учитывают, что проехались по мне катком, и даже испытывают какое-то подобие вины за это. Я отвечу: «Хорошо». И пойму, что тоже имею дело с человеком.
Мы молчим.
В гримёрку заглядывает костюмер Юля: ей надо забрать костюм. Иван обещает переодеться через три минуты. Юля выходит.
Я отворачиваюсь в сторону: переодевайся. Это нормально в театральных кругах, ничего криминального. Продолжаю тянуть из стаканчика виски.
Неожиданно гаснет свет, какие-то перебои с электричеством. Иван, успевший снять рубашку, шагает к двери. Я поднимаюсь со стула пощелкать выключателем. Мы сталкиваемся в темноте вплотную.
Некоторая неловкость, суета. Я кладу руки на его голые плечи, он обнимает меня.
Смотрю ему в глаза, глаза у него бешеные.
– Соскучился по мне, зараза? – шепчу.
Глаза у него бешеные.
Целую его в губы как тогда.
Руки скользят по его плечам.
Его пальцы оказываются у меня под свитером.
В коридоре слышен голос Наташи:
– Катя! Вы не видели Катю? Катя, тебя зовут…
Я смотрю на Ивана:
– Я сейчас приду.
Выхожу в коридор. В коридоре светло, видимо, у Ивана в гримёрной просто перегорела лампочка. Сталкиваюсь с Наташей.
– Что случилось?
– Зайди к знаменитости, он тебя искал.
Захожу через дверь по коридору в соседнюю комнату, там со светом тоже всё в порядке. Значит, действительно, лампочка.
Знаменитость стоит по центру с собранной сумкой:
– Я тебе тут оставил кое-что.
Сказал, и пошёл, перекинув сумку через плечо.
Ничего не понимая, подхожу к столу. На столе лежит белый альбомный лист, беру его в руки, переворачиваю. На обратной стороне тонкой чернильной линией нарисован грустный человечек в длинном колпаке. Рядом стоят заглавные буквы автографа.
Две недели назад я узнала, что он рисует, и мне понравились его работы. На следующий день я попросила:
– Нарисуйте, мне, пожалуйста, картинку на память.
Он замялся, ответил что-то невнятное. И вот теперь, спустя полмесяца, у меня в руках этот рисунок. Я счастливо прижимаю его к груди. Он сделан для меня. Сердце мне заливает горячей благодарностью. Казалось бы: ну что здесь такого – картинка и картинка? Но меня накрывает волной любви к знаменитости. Не забыл про меня. Чувствует.