Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа

«Да, у нас теперь без нежностей, все строго лаконично. Без всей этой ерунды, без „доброго утра“, без „как спала, крошка?“ …:)))»

Ответа он уже не видит, уезжает на репетицию.

Весь день молчит, ни звука.

Когда у меня случается любовь, я не могу ничего делать. Я могу думать только о любимом. Когда думаешь о любимом целый день, то каждую единицу проживаемого времени ждёшь от него звонка. В моем случае – сообщения. Часы тянутся бесконечно долго, когда сообщений нет. Да, я понимаю, что он работает. Да, я понимаю, что он мужчина, а мужчина не опускается до подробностей, до всяких там муси-пуси, в них это природой не заложено, а если заложено, то они это скрывают. Но прислал бы мне хоть поцелуй воздушный в перерыве, и было бы мне счастье.

Чтобы день уж совсем не был потерян, я поехала встречаться с подружкой Олесей. Мы не виделись с ней три месяца, новостей накопилось много.

Мы сидим в ресторане, я рассказываю, не называя имен, о том, как случился роман у меня с Иваном Кузнецовым, самый короткий роман в моей жизни, о том, как нежданно вернулась его жена, и я ушла из театра, как начинались мои отношения с человеком, о котором я и помыслить не могла, про то, как он заболел, и как трудно я жила без него, о том, что я люблю его как последняя школьница, и теперь не свожу с телефона глаз в ожидании сообщений.

– Всё, что ты рассказываешь – это сумасшествие какое-то, честное слово. Я на твоем месте села бы книжку писать, – говорит мне Олеся, – нет, серьёзно, напиши об этом!

Я улыбаюсь: какая книжка, ерунда всё… Но мысль, заложенная в меня, помолчав какое-то время, даст знать о себе в нужный момент, и спустя месяц я пойду в канцелярский магазин в итальянском городе Римини, куплю тетрадку в линеечку, открою бутылку вина, лягу на кровать в ледяном номере и напишу первую фразу:

«Здравствуйте, я – любовница вашего мужа».

Вечером пришла от любимого смс-ка.

«Кэт! Ты мне выслала сценариусы на почту?»

Какие сценариусы? Я тут люблю тебя до слез, а ты мне про сценариусы…

«Да» – отвечаю.

Четко и ясно. Без лишних деталей. Я гордая.

«Спасибо, мой хороший CAT!»

«Тебе спасибо».

Больше не звука. Пошли уже третьи сутки

Страх

Я очень боюсь, что он меня бросил. Что повторится та же ситуация, что и с Иваном Кузнецовом. Получив меня, меня выкинут за окошко. Завоёванные вершины перестают быть вершинами, впереди открываются новые горизонты.

Я просыпаюсь рано утром и не в состоянии больше оставаться с этой мыслью один на один, иду к столу, беру ручку, пишу на бумаге слова, выплёскиваю свои страхи, своё одиночество в буквы, пишу быстро, словно меня подгоняют, точно боюсь не успеть выговориться.

«То, что сейчас есть у меня к тебе, то с чем я живу уже целый месяц, может перейти в настоящее, а может быть прихвачено за горло, и остаться мелкой интрижкой, пошлой историей моего в очередной раз перебитого лба.

Шишка на лбу, полученная из-за того, что я снова перепутала стену с дверью – разве это не смешно? Новый анекдот на старую тему, рассказанный подружкам.

Шишка на лбу, полученная из-за того, что я снова перепутала стену с дверью – разве это не смешно?

То, что сейчас есть у меня к тебе, может расти и развиваться только при твоем участии. Только, если ТЕБЕ это надо. Потому что ОДНОЙ мне не надо это точно. БЕЗ ТЕБЯ я эти чувства придушу в зачатке грязной веревкой и пойду туда, где я буду нужна.

Очередное отчаянье приходит оттого, что то, что дается так трудно и так редко, а потому подпитывается каждой каплей, взращивается по миллиметру, с тревожной проверкой – растет ли? не чахнет? оно ли? – это снова надо отнести на помойку, утрамбовать и похоронить под крышкой мусорного бака.

Я переживу, если ты меня бросишь. Справлюсь с болью. Я свожу ее к доктору, и доктор скажет: боже мой, сколько мудаков на этом свете, а потом нальет вина и позовет ко мне друзей.

И каждая мысль, возникающая о тебе, будет встречать стальную, бьющую ее по морде дверь – НЕЛЬЗЯ! И будут опускаться решетки. И будет звучать «Fack!» – короткое и емкое. Я научилась с этим справляться. Реабилитация проходит быстро и действенно.

Очередной рубец на сердце, наспех зашитый грубыми нитками, когда-нибудь разойдется, потому что сердце в результате не выдержит их количества. Но это будет еще не скоро. Пока – пока – у меня все в порядке. Если не считать твоего предательства.

То, что встреченный мною человек отморожен, беда не моя, а его. Моя беда в том, что кроме отмороженных я никого не встречаю».

Я останавливаюсь. Перевожу дух.

Набираю в телефоне ему сообщение.

«С каждым новым часом твоего молчания уходит нежность. Взамен ей приходит неверие и желание защититься от тебя».

Нет ответа.

Нет, значит, нет.

Через сорок минут замечаю в почтовом ящике новое письмо. От любимого.

«Кэтик!!! Девочкамояумненькаяразумненькаякрасивенькаяталантливенькая!!! Что ж такое ты говоришь несуразненькое??? Не сходи с ума, умоляю! У меня сейчас такая куча навалилась – кошмар! Всем все должен, все топ ногом – телевидение требует присутствия моего в Москве, – а как??? Две картины забирают выходные на озвучку! – а когда??? Сама знаешь – из-за меня – мы с репетициями на месяц встали! Плюс съемки, на которые подписался еще с лета! А если вспомнишь, что я и сам после гип. криса и весь на таблетках и уколах… Может, ты таки изменишь свое мнение о Вашем покорном слуге????? НЕСПРАВЕДЛИВО, КОТЯ!!!!!»

Я снова и снова перечитываю эти строчки. Все хорошо. Он есть. Мне глупой с перепугу показалось. Дело в том, что в предыдущий раз, когда меня бросили об асфальт, мне отбили все внутренности, так что дышать не могла и отплевывалась кровью, и теперь я, оглушенная этим опытом, придумываю от страха разную ерунду, а он даже и не знает об этом, как хорошо, что он не знает, мой любимый, он со мной, пусть и не рядом, главное, что он меня любит, все остальное не имеет значения.