Зелье, кот и чемодан

Трин подхватила младшего сына как раз в тот момент, когда медленное скольжение переросло в свободное падение.

— Гард! Ранд! Прекратите! — рявкнула она, прижимая Фриди к груди. — Как вы додумались затолкать брата туда?! Он же мог шею сломать! Живо отдайте мне весь инвентарь! Где Сид?

— Ушел… — в очередной раз шмыгнув носом, ответил на последний вопрос Ранд.

— Давно ушел! Ср-р-разу после завтр-р-рака, — подтвердил Гард.

Трин прикрыла глаза и, пытаясь успокоиться, несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Спокойствие! Ей нельзя терять голову. Трин забрала у сыновей кастрюлю, скалку и половник, метнулась на кухню, не спуская с рук Фриди. Занять. Детей нужно хоть ненадолго занять… На глаза попалась жестянка с сухим горохом. Трин схватила и ее, и рядом стоящую, с фасолью, и кинулась обратно в гостиную. Фриди на руках сопел, уткнувшись в шею.

— Вот! — заявила Трин сыновьям. — Сокровища! — она широким жестом рассыпала по гостиной горох. — Самоцветы! — добавила она и раскидала фасоль. — Драконы любят рубины! И собирают только их, — она вручила одну жестянку Гарду, подобрала с пола одну фасолину, показала сыну и брякнула ее на дно жестянки. — Рыцари собирают жемчуг! — пояснила она Ранду, вручая вторую жестянку и показывая на горошину. — Только жемчуг. Рыцарь и дракон стараются! Ведь фея предсказала, что если дракон соберет целый сундук рубинов, а рыцарь поднимет весь жемчуг, то случится чудо!

— Какое? — хором уточнили Гард и Ранд.

— Чудесное! — гаркнула Трин. — Начинайте!

Мальчишки юркнули на пол и стали собирать сокровища.

Трин поудобнее перехватила Фриди. Тот вцепился в нее руками и ногами, всем своим видом показывая, что слезать не собирается. Трин вздохнула и пошла в спальню.

— Кристоф, — тихо позвала она, заходя в комнату.

Задвинутые плотные гардины сохраняли в спальне полумрак даже в самый солнечный день.

— Кристоф, — повторила она. — Спишь?

— Нет, Трин, — отозвался тихий равнодушный голос из-под наваленных горой одеял.

— Ты уже встаешь? — с робкой надеждой уточнила Трин.

— Я еще немного полежу. Сил нет, — разбил надежду тихий голос из-под одеял.

— Папа? — спросил Фриди, наконец-то поднимая голову с плеча матери.

— Ты привела детей? — в голосе из-под одеял послышался легкий проблеск любопытства.

— Только Фриди. Не беспокойся, мы уже уходим. Отдыхай, — сказала Трин и сделала шаг к двери.

— Постой, — из-под одеял выглянуло заросшее щетиной лицо. — Привет, Фриди.

— Папа!

— Пойдешь ко мне? Хочешь, я расскажу тебе сказку?

— Па-ап-па, — согласно выдохнул Фриди.

Трин, боясь спугнуть первый проблеск интереса мужа к окружающей действительности, посадила младшего сына на кровать. Тот сразу же перебрался поближе к отцу. Кристоф сел, опираясь спиной на подушки. Погладил малыша по мягким соломенным завиткам волос на голове.

— Иди, я за ним присмотрю, — сказал Кристоф.

Трин кивнула и пошла из спальни.

— Прости. Это я во всем виноват, — донесся до нее шепот мужа, такой тихий, что Трин не была уверена, что действительно его слышит.

Но, прежде чем Трин придумала, как отреагировать на эти слова, Кристоф заговорил уже нормальным голосом, обращаясь к сыну:

— Давным-давно…

Момент был упущен. Трин тихо вышла из комнаты. В гостиной Гард и Ранд увлеченно собирали сокровища. Трин зашла на кухню и вновь взялась за посуду. Виноват… Разве кого-то можно винить в той ситуации, в которой оказались Хольманы? Это просто обстоятельства. Сложные, нелепые обстоятельства. И череда ошибок. Ее, Трин, ошибок в том числе!

Она так хотела помочь мужу… Ей казалось, что она легко заработает нужную для выплаты компенсации сумму, и все уладится. И они смогут жить как раньше. Не вышло.

Трин включила конфорку и поставила на огонь воду. Слава всем богам, что на кухне тетушки Аммы стояла новейшая газовая печь. Что бы Трин делала с дровяной? Хотя… Справилась бы! Но было бы труднее и медленнее. Хотя домашние хлопоты — это не самые большие трудности в жизни Трин.

Она усмехнулась. Вспомнилось, с каким апломбом она открыла свою конторку, кабинет под которую сняла втайне от мужа. «Зелья от потомственной ведьмы» — красовалось на резной табличке, что Трин собственноручно приколотила на дверь. Но апломб, надежды и чаянья быстро ее покинули. Кабинет она сняла на две недели, и за это время клиент к ней заглянул только один. Это позволило компенсировать две недели аренды помещения, но не позволило продлить ее.

Клиент… Седенький, благообразный старичок. Добрый человек — как он сам себя отрекомендовал. Он так сетовал на соседей, что пытаются хозяйничать у него на участке… Трин сделала ему зелье воздаяния. Старичок долго благодарил. А потом Трин узнала, что старичок — глава одной из крупнейших столичных банд с издевательским названием «Добрые люди», и заглянул он к ней в разгар очередного передела сфер влияния в Бергхолме. Заглянул случайно, шутки ради. Бандиты тоже отдыхают от дел неправедных, но вот последствия оказались нешуточные…

Зелье воздаяния-то сработало! Но не на соседей, что по словам старичка пытались залезть на его участок, а на него самого. Старичок стал получать воздаяние от судьбы за каждый свой поступок. Как он был зол, узнав, что Трин не умеет развеивать действие этого заговора! Единственное, что спасло ей тогда жизнь — это то, что зелье продолжало действовать, и старичок опасался, что вред, причиненный ведьме, обернется против него же.

Трин поймали, когда она возвращалась домой от модистки. Привезли в какие-то трущобы.

— Когда, говоришь, действие этой бормотухи заканчивается? В конце июня? — шипел старичок в лицо Трин. — Смотри: если к этому времени ты приготовишь зелье, которое исправит все, что у меня в бизнесе по твоей вине не так пошло, я тебя прощу. Я человек не только добрый, но и справедливый. Доля моей вины в том тоже есть. Не нужно мне было непроверенное пойло глотать. Но! Если не сделаешь… Можешь проститься и со своими выродками, и со своей никчемной жизнью. Пока гуляй свободно. Хоть на край света езжай, если тебе это для дела нужно. Но помни! В июне к тебе от меня человечек подъедет. Кого-нибудь из внуков пошлю, скорее всего. Или Пола, или Паулину. Они приехали в Норландию недавно, даже от акцента еще не до конца избавились. Но ничего, в работе быстрее освоятся. А ты жди! Живи пока. И работай! Договорились? То-то же! Иди и помни: договор — он дороже денег…

Как тогда Трин домой вернулась, она и не помнила. Ноги сами принесли.

Трин обхватила себя за плечи и всхлипнула. Что же делать? Приближалась середина июня, а новое зелье она так и не придумала. Нужно было признаться хотя бы Кристофу, но он так сдал после своей ошибки и истории со взрывом, что Трин так и не решилась рассказать о своей беде. А может, «добрые люди» их не найдут? В конце концов, что они могут знать про Эрнвиль?

В парадную дверь постучали. Трин встала и нехотя пошла открывать. Если это вернулся Сид, она оборвет ему уши! Сбежал из дома и даже не сказал куда. Трин распахнула входную дверь.