Зеленая трава Дзен. Одинокая кукушка

Вы медитируете, но есть ли кто-то, кто медитирует? И когда медитация подходит к своему цветению, и все мысли исчезают. Кто остается внутри? Есть ли тот, кто говорит вам, что все ваши мысли исчезли? Если есть кто-то, это лишь означает то, что медитация еще не расцвела. По крайней мере, одна мысль еще осталась. Когда медитация расцветает, не остается никого, кто мог бы заметить этого. Не остается того, кто может заметить это. Не остается никого, кто может сказать: «Да, это случилось». В то мгновение, когда вы говорите: «Да, это произошло». Это сразу теряется.

Когда есть настоящая медитация, пребывает тишина. Есть блаженство без каких-либо ограничений. Без ограничений есть гармония, но нет никого, кто бы мог заметить это. Нет никого, кто может сказать: «Да, это случилось. Вот почему Упанишады говорят, что когда человек говорит: «Я свободен!» Вы можете с точностью сказать, то этого еще не случилось. Вот почему все будды говорили, что когда кто-то претендует, сама претензия показывает, что он еще не достиг высшей вершины. Потому что на высшей вершине исчезает тот, кто претендует. На самом деле его никогда не было. Процесс еды - это не сон. Сон - это тот, кто ест. Все ударение сместилось с семени на цветок.

Вот почему многие люди на западе думают, что называть дзен дзен-буддизмом неправильно. Из-за того, что существует такое отличие ответов на этот вопрос. Но они ошибаются. Дзен буддизм - это совершенно чистый буддизм. Он свободен даже от Будды, от буддистских концепций. Это наиболее чистая дхьяна, сама сущность дхьяны. Это самое чистое цветение сознания. Вы существуете без какого-либо центра. Вы существуете, и нет никого. Вы есть, и, тем не мене, вас нет. Вот на что делает ударение Тилопа: анната, пустота, отсутствие я.

Что сказал Бокуджи? Мы одеваемся, мы едим. Его ответ законченный. Его ответ завершенный, совершенный. Он просто говорит: «Мы едим, мы одеваемся». И у нас никогда нет трудностей с этим, у нас нет никого, кто вовлекается в это. Нет никого внутри. Есть процесс приема пищи, есть одевание, но нет эго.

Он говорит: «Не задавайте глупых вопросов». Тот, кто задает вопрос, спрашивает: «Я не понимаю». Он возможно пришел для того, чтобы найти какие-то правила и дисциплину, пришел для того, чтобы стать религиозным человеком. Он пришел для того, чтобы отбросить это бремя приема пищи и одевания, отбросить эту ежедневную рутину. Он, должно быть, пресытился, утомился. Каждый приходит к такому мгновению. Если вы немного разумны, вам придется подойти к такому мгновению, когда вы чувствуете скуку. Только идиоты и святые никогда не чувствуют скуки, разумные люди вынуждены чувствовать скуку. Что происходит? Каждый день вы идете спать, для того, чтобы снова подняться утром. Потом завтракаете, потом идете на работу, потом делаете разные вещи. И вы знаете, что вы делаете все это лишь для того, чтобы потом снова лечь спать. И вы прекрасно знаете, что утром снова начнется та же самая рутина. Вы начинаете чувствовать себя роботами.

И если вы осознаете, а в Индии, в которой люди осознавали в прошлом, этот процесс продолжается уже миллионы лет. Вы вынуждены почувствовать смертельную скуку. Вот почему люди говорят: «Как выбраться из этого?» Это колесо жизни и смерти продолжает вращаться. Оно вращается и вращается, как сломанная пластинка. Одна та же мелодия продолжает звучать. Это происходило с вами миллионы раз. Вы чувствовали любовь, потом заключали брак, тяжело трудились, рожали детей, боролись, умирали. Все происходило снова и снова и вызывало в вас тошноту. Вот почему, осознав это явление повторяющихся рождений, Индия начала скучать. Все сознание настолько пресытилось этим, что все усилие направлено на то, как выбраться. Вот что решил спросить этот человек у Бокуджи. Он просит помочь ему выбраться из этого: «Это уже слишком, я не знаю, как избежать этого. Одеваться и есть ежедневно, как выбраться из этой мертвой рутины, из этой помойной ямы?» Бокуджи отвечает: «Мы одеваемся, мы едим».

Он говорит многое. Он говорит, что нет никого, кто может выбраться. Если же нет никого, как же вы можете утомиться?

Я также поднимаюсь ежедневно утром, принимаю омовение, ем, одеваюсь, делаю все то, что делаете вы. Но меня это не утомляет. Я могу продолжать делать это целую вечность. Почему меня это не утомляет? Потому что меня нет, так кто же будет чувствовать утомление? Если вас также не будет, кто будет говорить о повторении? Каждое утро будет новым, оно не будет повторением прошлого. Каждый завтрак будет новым. Каждое мгновение будет новым и свежим, как капли росы на утренней траве. И это все из-за вашей памяти, которая накапливает прошлое, несет его, и всегда смотрит на свежее мгновение через призму прошлого, через пыльное прошлое. Из-за этого вы чувствуете скуку.

Бокуджи живет в настоящем мгновении и не сравнивает его с другими мгновения времени из своего прошлого. Нет никого, кто бы нес прошлое, и нет никого, кто бы думал о будущем. Есть только процесс жизни, река сознания, которая продолжает меняться от мгновения к мгновению. Всегда от знакомого к незнакомому, от известного к неизвестному. Поэтому нет никого, кто бы волновался о том, чтобы выбраться. Нет никого. Бокуджи говорит: «Мы едим, и мы одеваемся, и все закончено! Мы не создаем трудностей из этого.

Трудности вырастают из-за физиологической памяти. Вы всегда вмешиваете прошлое. Вы всегда привносите его, для того, чтобы сравнивать, судить и осуждать. Если я покажу вам цветок, вы не смотрите на него непосредственно. Вы говорите: «Да, это красивая роза. Для чего звать ее розой? В то мгновение, в которое вы называете ее розой, все розы прошлого вмешиваются в это. В то мгновение, в которое вы называете ее розой, вы сравниваете ее с другими цветами, вы отождествляете ее, вы относите ее к категориям. В то мгновение, в которое вы называете ее розой, и в то мгновение, в которое вы называете ее красивой, все ваши концепции красоты, память о розах, воображение, и все остальное, вмешиваются. Роза теряется в толпе. Эта роза теряется в толпе. Прекрасный цветок теряется в вашей памяти и воображении, в концепциях. Потом вы пресыщаетесь, потому что тогда она будет выглядеть как другие розы.

В чем отличие? Если вы можете смотреть непосредственно на это явление, на эту розу, свежими глазами, пустыми от прошлого, когда ваше сознание чистое, когда ваше восприятие не замутнено, двери открыты, когда нет слов. Если вы можете быть в здесь и сейчас, вместе с этим цветком какое-то время, тогда вы сможете понять то, что говорит Бокуджи словами: «Мы одеваемся, мы едим».

Он говорит, что нужно все делать настолько целостно в настоящем, чтобы вы не чувствовали, что это повторение. И так, как вас нет, кто будет нести прошлое, кто будет воображать будущее? Когда вас нет, вы есть, но тогда в вас происходит другое качество присутствия. Оно новое с каждым мгновением, все течет, все расслаблено, все естественно. Вы просто соскальзываете из одного мгновения в другое, точно так же как змея иногда выскальзывает из старой шкуры. Старая шкура остается позади, и змея никогда не оглядывается назад. Она не пытается тащить старую кожу с собой. Человек осознания просто выскальзывает из одного мгновения осознания в другое, точно также как роса соскальзывает с травы, ничего не беря с собой. У человека осознания нет груза, он передвигается, не отягченный. Тогда все становится новым, и никаких трудностей не возникает.

Бокуджи говорит: «Лучше не создавать трудностей, потому что нет ни одного человека, который смог бы решить трудности, никогда еще так не было. Когда трудности возникают, они не могут быть решены. Поэтому лучше не создавайте трудности. Это единственный способ решить трудности. Потому что когда они возникают, само их возникновение приводит к тому, что вы пошли по неправильному пути. Теперь независимо оттого, что вы делаете, этот неправильный шаг не позволит вам решить трудности. Если вы спрашиваете, как отбросить эго, вы создаете трудность, которая не может быть решена. Существуют тысячи учителей, которые учат вас тому, как решить трудность, как быть смиренным и как не быть эгоистом. Ничто не происходит, с вашим смирением также, вы остаетесь эгоистами. В отсутствии эго вы несете тонкое эго. Нет, те, кто знает, не помогут вам решить никаких трудностей. Они просто спросят, где эго. Они спросят, где трудности. Они помогут вам понять трудности, не решать их, потому что эти трудности ложные. Ответ не может быть правильным, если вопрос неправильный. Если сам вопрос укоренен во что-то неправильное, тогда все ответы будут тщетными, они приведут лишь к еще большему количеству ложных вопросов. Это станет злосчастным кругом. Вот как философы сходят с ума. Они не смотрят на то, что вопрос неправильный, и дают ответы. И их ответы создают новые вопросы. Ни один ответ не решает ничего.

Тогда что нужно делать? Что говорит дзен? Дзен говорит: «Посмотрите на саму трудность. Там спрятан ответ. Посмотрите глубоко на вопрос. И если ваш взгляд совершенный, вопрос исчезает. Ни на один вопрос еще никогда не был Дан ответ. Вопросы просто исчезают. И когда они исчезают, они исчезают без какого-либо следа».

Бокуджи говорит: «Где трудность? Мы едим, мы одеваемся. Мы просто едим и одеваемся. Для чего создавать трудности?» Бокуджи говорит: «Прими жизнь, такой как есть. Не создавай трудностей. Если тебе надо есть, ешь. Если ты голоден, а не ты создал этот голод, и его нужно удовлетворить, так удовлетвори его. Но не создавай трудностей».