Зелёная земля

все собаки собьются со следу!

И, хоть я в ста местах побывать обещал,

я не так отношусь педантично к вещам -

и совсем никуда не поеду.

Среди правил игры, а они нехитры,

я люблю лишь одно – выбывать из игры,

выбываю – и гладки все взятки,

а водящий… водящий, увы, обречён

бесконечно водить – и ему нипочём

не найти, где кончаются прятки,

ибо нет им конца! Как страна ни мала,

есть и тут три сосны – три коварных ствола,

три прямых, параллельных, несносных…

А раз есть три сосны, то задачи ясны:

к ним с какой бы ты ни подошёл стороны -

всё равно пропадёшь в этих соснах!

Напиши мне сюда, мой Далёкий Восток -

лишь в стволах забелеет письма лоскуток,

да рожок затрубит в перелеске -

я, глядишь, и пойму, как мне выбраться вон,

ибо кто же спасёт, если не почтальон -

импозантный такой, королевский!..

21

…а Эвксинскому Понту – ему бы шуметь,

да гудеть, да греметь, да молчать не уметь,

да сводить со мной старые счёты!

Вот и август… – я месяц имею в виду:

я другого названья ему не найду -

никакого намёка, да что ты!

Мне зачем же оно, мне какой же резон -

я не как там… не Публий Овидий Назон,

я не брошен корсарам, пиратам!

Что ж касается понта, то, видимо, он,

хоть и грозен, да мною давно приручён -

так что всё хорошо, император!

Эти волны, когда бы я ни прибегал,

узнают меня издалека по шагам -

и бранятся, как старая нянька:

дескать, где ж тебя носит, сорвиголова,

тут чужая страна, тут тебе не Москва -

до чего ж извозился-то, глянь-ка!

Ну а «Скорбные письма» есть попросту жанр -

жанр такой… что бы кто бы ни воображал:

дань былому, традиции, моде!

Потому что – мы с глазу на глаз говорим?
–

как-то, в общем, не тянет в блестящий твой Рим,

как-то он ни к чему уже, вроде…

Да не так я, пожалуй что, и виноват,

чтоб отсюда кричать: «Император, виват!»

Я пою себе песни другие,

только… чёрт его знает, какая из мух

раздражает мой слух, безупречный мой слух -

муха… мушка, душа, ностальгия…

22

…глупо, глупо и глупо, но так уж оно

у меня и подобных мне заведено:

делать глупости и защищаться -

против тех, с кем не только не век вековать,

но кому на тебя вообще наплевать…

тоже, в общем-то, некое счастье!

Твёрдо зная, что миру нет дела до нас,

презирая Парнас, не ходя на Парнас,

всё же – слабо интересоваться,

как дела на Парнасе: немножко следя

за развитьем событий, за ролью вождя…

любопытствовать, но не соваться!

Я живу далеко, ни во что не суюсь,

но когда мне и тут вот советский союз

предлагают под видом искусства,

я почти что сражён, а когда я сражён,

то уж лезу совсем, так сказать, на рожон,

не спуская такого паскудства -

что, конечно же, зря!.. Вообще-то я лишь

посторонняя птица, случайная фишь -

хорошо бы мне знать своё место -

где-нибудь на краю, на отшибе, в тени

между «здесь» и «вдали», между «мы» и «они» -

без согласья, но и без протеста.

Хорошо при своих оставаться нулях,

хорошо быть нелепым значком на полях,

только портящим строгую смету!

Хоть значок бы, наверное, всё объяснил,

но понять его нет ни желанья, ни сил

у эпохи, ни времени нету…

23

…и почти что бесплатный кругом виноград -

в ноябре-то! – из Греции, как говорят,

ибо в Греции… дальше понятно.

Я бы съездил туда, да какая ж нужда?

Виноград всё равно ведь привозят сюда

и уже не увозят обратно.

А представить себе: виноград увезли -

мы тут все бы, наверно, с ума бы сошли:

как же выживешь без винограда!

Эти полупрозрачные полушары,

этот праздничный треск золотой кожуры,

эта солнечная канонада…

Восемь крон за тяжёлую влажную гроздь -

и в теченье как минимум часа ты гость

на Олимпе: гуляй без надзора!

А твоё скандинавское прошлое… брось,

не ходи туда больше: продует насквозь -

как собаку, как пса, как трезора.

Я живу для того, чтобы есть виноград -

обжираючись им, гроздью за гроздью подряд,

и куда в меня только влезает!

Говорят, это детство в советской стране

отзывается поздним приветом во мне

и оттуда меня истязает…

Дескать, всё, чего прежде недополучил

и т. д. и т. п…Но из детских кручин

я одну только помню, пожалуй:

всё хотелось умчаться в чужие края -

в те края, где теперь-уже-болыпе-не-я

за каретой бегу обветшалой…

24

…чтоб оставили только в покое! Хотя…

кто ж тебя беспокоит, большое дитя?

Да никто тебя не беспокоит.

Хочешь целую жизнь у бирюлек своих

просидеть – да нейдёт к тебе взбалмошный стих,

хоть убейся и хоть всё такое!

Ты и сам-то подумай-ка: полный покой -

он тебе, извиняюсь, конечно, на кой?

Всё равно ничего не удастся:

слово вянет в руках – только срежешь с куста,

а в строфе уж такая, прости, темнота,

словно это глава из кадастра!

Жил бы так, как живётся, как люди живут: