Зеленые и Серые

— Я слышала слова вождя из уст землянина Отто Веловски, — сказала она. — Вождь приказывает мне отозвать воинов с боевых позиций и вернуть их домой. — Она взглянула на серых. — Я отдала такую команду.

— Нет! — рявкнул Николос, бросив взгляд в сторону серых.

— Вы оставляете нас беззащитными перед врагом? — возбужденно добавил Александр.

— Все же теперь мы знаем волю вождя Элимаса, — тихо проговорил Сирил.

— Ничего подобного! — отрезал Александр. — Этот землянин нам не вождь.

— Вождь говорил его устами, — повторила Сильвия и, повернувшись, подошла к зеленым. — У меня нет другого выбора, кроме как повиноваться.

— Это просто безумие! — зарычал Николос. — Какая вы тогда зеленая?

— Она зеленая, которая знает, что здесь не за что воевать, — вставил Роджер. — И никогда не было за что. Большинство серых, живущих в Нью-Йорке, даже не родились, когда вы бежали от той войны, другие были еще детьми. Нельзя требовать от них платы за ошибки родителей, как и они не могут требовать того же от вас. Можно оставить это в прошлом и начать все заново.

— Этого хотели оба вождя, — добавила Кэролайн. — Вы знаете, что это правда.

— Ничего подобного! — выпалил Александр. — Это всего лишь жалкий трюк.

— Хорошо, не верьте, — сказал Роджер. — Но все равно, почему не попробовать? Что вы теряете?

— Может быть, жизнь? — саркастически возразил Александр.

— Они не могут уничтожить вас, даже если бы захотели, — настаивал Роджер. — У вас же превосходящие силы. Вы можете позволить себе отступить и посмотреть, можно ли, в самом деле, жить вместе.

— Если вы только не готовы признать, что два двенадцатилетних ребенка способны на то, чего вы не можете, — добавила Кэролайн.

Александр бросил взгляд на серых и с сомнением наморщил лоб.

— Нет, — стиснув зубы, процедил Николос. Он шагнул вперед и встал напротив Сильвии. — Наши павшие будут отомщены.

Кэролайн вдруг почувствовала, как на ее мозг что-то давит. То же самое она ощущала у магазинчика Ли, когда Сирил пытался заставить ее выдать Меланту.

Только на этот раз эта сила была направлена не на нее. Вся ее мощь была сфокусирована на Сильвии.

— Что происходит? — тихо спросил Ференцо. Кэролайн не сразу смогла ответить.

— Николос пытается убедить ее изменить решение. Хочет, чтобы она отдала приказ о наступлении.

Ей казалось, что она говорит тихо. Но видимо, недостаточно тихо.

— Хватит уже доверять зеленым, — раздраженно сказал Хафдан. — Торвальд, это наш шанс.

— Шанс на что? — спросил Торвальд.

— Что значит «на что»? — огрызнулся брат. — Неужели не видишь, что они ни на что не способны? Она не может отдавать новые приказы.

— Вы не посмеете! — зарычал Александр и шагнул вперед.

— Только подойди, я тебе шею сломаю! — предупредил Хафдан. — Торвальд, Роджер прав — у них действительно подавляющий перевес. Если мы не покончим с ними сейчас, когда они не в боевой готовности и распылены, другого шанса у нас может и не быть.

— Александр? — сквозь зубы процедил Николос.

Александр молча шагнул к нему и встал рядом. Кэролайн сразу почувствовала, как давление на мозг возросло.

— Они воздействуют на нее вдвоем, — шепнула она Ференцо.

Она сделала шаг вперед…

— Нет, — тихо сказал Ференцо, взяв ее за руку. — Пусть сами разберутся.

— Но они же приказывают ей начать войну.

— Знаю, — угрюмо ответил полицейский. — Но если они, в самом деле, могут заставить ее сделать что-то подобное, я бы предпочел узнать об этом сейчас, а не после.

— Торвальд, — с нажимом сказал Хафдан, — у меня слишком мало людей. Мы должны сделать это вместе.

— Вы не можете. — Голос Роджера звучал умоляюще. — Пожалуйста.

— А как насчет гарантии, о которой просила моя дочь? — возразил Торвальд.

Роджер попытался взять себя в руки.

— В этой жизни нет никаких гарантий, — ответил он. — Никто не может отвечать за будущее. Но если ваши народы будут жить в мире, когда появится следующий вождь, то какая у него будет причина начинать войну?

Торвальд промолчал, глядя на Роджера невидящим взглядом.

— Торвальд! — почти прорычал Хафдан. Как бы очнувшись, тот обернулся к брату.

— Ты прав, — согласился он. — Это действительно наш шанс. — Он поднял руку к щеке. — Говорит Торвальд, — произнес он. — Приказываю всем серым отойти и возвращаться домой. Повторяю: всем серым возвращаться домой. Конец связи. — Он поднял глаза на брата. — Хафдан? — подсказал он.

Кэролайн оглянулась на Сильвию, Александра и Николоса, замерших в молчаливой схватке, словно скульптурная группа. Все выглядело так же, как и минуту назад… но, хотя на мозг по-прежнему давило, она вдруг со страхом почувствовала — что-то не так. Ее глаза обежали лицо Николоса, затем куртку.

Трасск исчез.

Взгляд упал ниже, на руки. Вот она, золотистая безделушка, почти спрятана в правой руке.

Кэролайн и ахнуть не успела, как он левой рукой вытянул трасск в короткий широкий нож. Все еще пряча лезвие, он напрягся…

— Нет! — крикнула Кэролайн.

Оттолкнув Ференцо, она рванулась вперед в отчаянной попытке перехватить руку Николоса.

Но как она почувствовала его приготовления, так и он, очевидно, почувствовал ее. Она была еще на полпути, как он развернулся на каблуках и выставил нож прямо перед собой.

Сверкающее лезвие приближалось, она смотрела только на него. Время замедлило свой ход, она отстранение размышляла о том, то неизбежно случится. Ей было уже физически не остановиться… но даже если она могла, то, скорее всего, не остановилась бы. Она вспомнила все разговоры с Сильвией: достоинство командующей и ее гордость за своих воинов, быстроту и гибкость в планировании операций, то, как серьезно она говорила о безопасности своего народа. Невзирая на все ее хитрости и увертки, Кэролайн не сомневалась, что раз Сильвия приняла информацию от Веловски, то искренне станет соблюдать мир с серыми.

Если она погибнет от ножа Николоса, этому не бывать.

Кэролайн чувствовала, как позади началась запоздалая суматоха. Ференцо попытался удержать ее. Боковым зрением она видела, как Торвальд вытянул руку в сторону Николоса, но понимала, что, даже если он успеет выбросить молот-пистолет, Сильвии не уйти с линии огня.

Она слышала, как Роджер в ужасе ахнул, понимая, что стоит слишком далеко, чтобы чем-то помочь. Он мог только наблюдать, как она умрет.

Теперь нож Николоса пошел вперед, все так же медленно, словно во сне. Давление на мозг едва заметно изменилось…