Зеленый берег

Нынче суббота, день этот проходит в школе как-то особенно быстро, — последний урок подкрался незаметно. Детвора более шумно, чем в другие дин, выбегает из класса. Гаухар провожает их улыбчивым взглядом. Попытка удержать ребят была бы напрасной, да и незачем пытаться. В их годы она и сама выбегала бы на улицу так же шумно и торопливо. И совсем не потому, что слишком уже надоели уроки, просто так, хочется бежать — вот и побежала бы. Свобода ведь всегда заставляет торопиться, бурно проявлять свои чувства.

По пути домой Гаухар купила в магазине все необходимое, помня, что на сегодня Джагфар позвал гостей. Ему-то тем более не следовало забывать об этом, но он почему-то несколько запоздал и был явно не в духе:

— Чего хмуришься? — спросила Гаухар. — Надо бы тебе сегодня повеселее быть.

— Устал. Как назло, в субботу навалили всякой работы неотложной… Ты сама-то готова?

— За мной дело не станет.

Вскоре они были уже на даче. Джагфар сразу повеселел, — должно быть, дачный воздух освежил его. Она особой готовностью помог жене накрыть стол. С полным знанием дела расставил закуски и напитки. Сам он мало пьет, — за всю их совместную жизнь Гаухар ни разу не видела его пьяным. Но толк в винах он знает. Гаухар удивлялась этой странности, как-то даже полюбопытствовала, где он добывает вина и коньяки, должно быть особенных марок, со множеством печатей и медалей и в замысловатых, фигурных бутылках.

— При желании можно найти, — как-то неопределенно ответил Джагфар. — На вина нельзя скупиться. Гость хоть и не выпьет всего, что расставлено на столе, но посмотреть посмотрит. Нарядные бутылки особенно производят впечатление на женщин.

Дача обращена фасадом к Волге, и в этот погожий сентябрь комнаты целыми днями залиты солнцем. Багровые закаты над рекой — и те хорошо видны из окон. Дни удивительно ясные, на небе ни облачка. Единственное, что изменилось, — вода в реке сделалась вроде бы потемнее, чем летом.

— В природе что-то особенное творится: будто осень с летом поменялись местами, — говорила Гаухар, хлопоча у стола. — Хорошо, если погода удержится ровной… — Должно быть, ей доставляли удовольствие и эти хлопоты, и этот невзыскательный разговор — она улыбалась, хотя улыбка была несколько усталой.

— По-моему, учительнице следовало бы знать — погода не имеет права портиться, пока у нас не побывают гостя я пока мы не устроим проводы дачному сезону, — шутливо и дружелюбно говорит Джагфар. — А потом учтя: красота осени держится, пока светит солнце. При первом ненастном дне все мгновенно изменится к худшему. Ведь так, милая? — Отступив на несколько шагов, прищурясь, он окинул взглядом накрытый стол. — Кажется, ничего, а?

— Лучше не придумаешь! — рассмеялась Гаухар, — Ты прямо-таки погружаешься в поэзию, расставляя эти бутылки.

— Я тут не оригинален, Гаухар. Настоящие поэты открыли эту красоту за тысячу лет до моего рождения. Вспомни-ка Омара Хайяма, Хафиза да и других. Я всего лишь жалкий подражатель… Впрочем, сколько сейчас временя? Не пора ли поторопиться нашим гостям? — Он взглянул на круглые часы, стоявшие на туалетном столике. — Ага, вот и они!

3

В эту пору в дачном поселке не часто появляются автомобили, Джагфар не ошибся, когда услышал за окном гул машин, — это были гости. Через минуту-другую из-за деревьев показались «Победа» и «Москвич». Машины затормозили близ дачной калитки. Из передней кабинки «Победы» вышел инженер Исрафил Дидаров.

Это был плотный, плечистый человек с короткой шеей, ему, должно быть, около пятидесяти. Лицо умное, спокойное, располагающее. Жена выглядит значительно моложе. Она в модном, укороченного покроя бордовом платье, на плечи накинут нарядный вязаный жакет. Из «Москвича» вышел седеющий, средних лет мужчина в зеленоватом плаще, у него очки в золотой оправе. Спутница его тоже не первой молодости, она в темном вечернем платье, волосы рыжеватого отлива уложены, как и у жены Исрафила, в замысловатую высокую прическу.

Хозяева радушно встретили гостей на крылечке Дачи. Исрафил Дидаров обменялся с Джагфаром дружеским рукопожатием, уважительно поцеловал Гаухар руку, но мужчина в очках с золотой оправой, похожий на ученого, ограничился сдержанным поклоном; его примеру последовала с не меньшей важностью и жена. Они здесь впервые, и Гаухар даже не знает их имен, опросить у Джагфара как-то не нашла подходящей минуты, впрочем, Гаухар не была уверена, что муж знает больше, чем она, — ведь, помнится, предупреждая о гостях, он назвал только Дударовых.

— Ну как, друзья, — непринужденно обратился Джагфар к гостям, — зайдем прямо в дом или прогуляемся на берегу? Хозяева согласны на любой вариант.

И Дидаровы, и Джагфар почему-то смотрели выжидательно на седоватого человека. «Значит, он более именитый гость», — безошибочно определила Гаухар и теперь острее почувствовала свою неловкость перед незнакомой супружеской парой: как держаться с ними, — важничать, как и они, или, наоборот, подчеркивать собственную простоту и приветливость?

— В дом всегда успеем, а сейчас, пока не стемнело, полюбуемся на Волгу, — решил за всех гость, поблескивавший золотой оправой очков.

— Что ж, будь по-вашему, — согласился Джагфар. — Прошу — вот по этой тропинке. Она выводит прямо к Волге, потом петляет вдоль берега. Пусть каждый идет, как ему нравится, — нам и торопиться некуда, и чинность соблюдать ни к чему.

— Я не первый раз здесь, — оглядевшись, сказал Дидаров, — и все же не боюсь повториться: вы в раю живете, друзья, Вот эти сосны просто великолепны! А воздух… настоящий источник озона! Особенно легко дышится после завода. Право, никакой санаторий не нужен, будь он хоть на самом берегу моря.

Дидаров не уставал восхищаться все новыми картинами волжской природы, ярко освещенными лучами закатного осеннего солнца. Особенно восторгался он могучей рекой, переливающейся всеми цветами радуги. — Ничего не скажешь, наши хозяева умеют находить "н ценить красоту, — продолжал он. — Я уроженец Урала, там тоже немало изумительных мест. Особенно хороши и величавы сосны в горах. В молодости мы не умеем, замечать красоту, среди которой родились и выросли. То же самое было и со мной. А вот теперь никак не выберусь на Урал. — Он покачал головой, словно снисходительно укоряя себя, и закончил с улыбкой: — Вот и приходится завидовать друзьям, их вкусу и пониманию природы.

— Ну, и тебе, Исрафил, есть чем поделиться с друзьями, — с той же легкой шутливостью ответил Джагфар.

— Не знаю уж, чем я богат.

— Ну как же… Вспомни, например, как интересно ты рассказывал о происхождении своей фамилии. Лично я готов с удовольствием еще раз послушать.

— Что ж, — охотно согласился Исрафил, — если не наскучило, почему не рассказать, коль уж напомнили о родных краях… О моем дедушке говорили, что он был своенравный, даже взбалмошный человек. Слово свое недорого ценил — что взбредет на язык, то и болтает. Говорили еще, что ему ужасно хотелось стать муллой, — од всячески старался показать, что очень сведущ в вопросах религии. Спорщик был невозможный, от восхода до заката солнца мог отслаивать свое превосходство в знании тонкостей шариата. В юности он какое-то время обучался в медресе, успел нахвататься религиозной схоластики. Но из медресе его довольно скоро выставили — дума го, что причиной тому была бедность ученика, вероучители не очень-то жаловали бедняков… Но тебя, Джагфар, больше всего интересует происхождение моей фамилии. Действительно, Дидаровы не встречаются среди татар. Корневой смысл этой фамилии невозможно установить. Некоторые грамотеи из числа наших общих знакомых склонны принимать меня за уроженца Кавказа, будто бы в Северной Осетии встречаются Дидаровы. Но ведь народ в словотворчестве не всегда идет от географии. Полагаю, что в данном случае решение загадки надо искать в необычайно быстрой речи моего покойного деда. Мысль у него не успевала за языком. И, как многие скороговоры, он часто вставлял в свою неудержную речь бестолковую частицу. А именно — «да-ди». О нем говорили: «Трудно что-либо понять, только и слышишь «ди да «ди», — и за дедом укрепилось прозвище «Дидади». Отсюда уже недалеко и до образования фамилии Дидаров. Вот так оно и получилось Должно быть, Исрафил получил в наследство от деда словоохотливость. Он так увлекся своим незамысловатым рассказом, что все убыстрял и убыстрял шаг. Разумеется, Джагфар, как хозяин, не мог отставать от гостя и вскоре остался единственным слушателем» таи как остальная часть компании поотстала.