Зелёный рассвет

Ожерелье и защитный круг по-прежнему загадочно мерцали, освещая шатёр изнутри. Сармат остановился поодаль, разглядывая самоцветы. Его глаза на мгновение расширились, а потом он открыл экраны приборов, встроенных в броню, и сомкнул две пары "усов" на одном из камней. Это был крупный кристалл аквамарина, почти не обработанный. Таких больших камней в Ожерелье было два, все остальные - кроме малахитового полумесяца - гораздо меньше.

– Можешь рассказать, как работала эта вещь?
– с явным любопытством спросил сармат. Речник смотрел на него и его манипуляции с большим удивлением.

– Это магия камней, Гедимин, - сказал он, и был готов очень резко ответить, если Гедимин хотя бы ухмыльнётся.

– Здесь малахит, аквамарин и горный хрусталь. Это камни разумной силы, жизни, установления порядка и сохранения мира. Река-Праматерь дала им силу... силу противостоять злобе, коварству, гневу и алчности. Мы, защитники и хранители, получаем от них помощь и вдохновение. Инальтеки, грабители и убийцы, - страх, отчаяние и бессилие. Свет Реки-Праматери тысячу раз изгонял их прочь - и вот он погас...

Сармат посмотрел на него без усмешки, грустно и задумчиво.

– А на безоболочник подействовало...
– пробормотал он еле слышно.
– Но тут разрядка в ноль и ни атома ирренция. Ладно, моё дело - предложить...

– Гедимин! О чём ты?
– Речник подошёл поближе, но приборы как были непонятны ему, так понятнее и не стали.
– Что ты увидел тут?

– Очень знакомое вещество, Фриссгейн. Не знаю, чья идея была сделать накопитель в цвет природного аквамарина, но получилось похоже - только ёмкость выдаёт, - Гедимин кивнул на приборы.
– Обрати внимание на блеск...

Речник впился взглядом в камни - и правда, блестели они очень знакомо... ну да, вот обычный аквамарин, а вот это накопитель... откуда сарматская штуковина в речном артефакте?!

– Вам, зноркам, виднее, что у вас за артефакты, - пожал плечами сармат.
– Могу предположить... из твоего рассказа о минералах следует, что эти камешки преобразуют энергию... как мы отделяем виды излучений друг от друга, так и вы, но своими путями. А вот давал им энергию этот накопитель... хороший, кстати, накопитель, с разводящей сборки - такой применяют на подстанциях. Вот только не могу сказать, сколько веков вы его использовали и не заряжали. Ноль энергии, Фриссгейн. Ни кьюгеном больше.

– И поэтому оно не имеет силы, - тихо сказал Речник, наблюдая за пляской огней.
– Его пытались зарядить - и двое магов погибли. Чья-то магия на нём.

– Не знаю... Излучения странноватые, не встречал таких раньше, - Гедимин продолжал ощупывать кристаллы металлическими "усами".
– То, что я предложу, не оскорбит тебя, твоих предков и ваших богов? Знание обычаев - не моя сильная сторона... но у меня есть реактор и есть кеззиевые фильтры. Эту штуку, если я правильно понял её устройство, надо заряжать ЭСТ-излучением. Мощности сфалта ей хватит с избытком. Проведём эксперимент?

Жёлтые глаза светились азартом. Фрисс растерянно улыбнулся, ещё не веря в спасение.

– Если получится, Гедимин, ты спасёшь всю Реку, - еле слышно сказал он.
– А реактор не пострадает?

– Да не с чего, - сармат деловито достал из-под брони светло-серебряные трубки, закупоренные с двух сторон, потом - плоский маленький контейнер и раскладную коробку. По его просьбе Фрисс наколдовал ведро воды в эту коробку, туда же был насыпан непонятный порошок, и после недолгого шипения и пузырения в шатре распространился знакомый запах - так пахло в комнате для дезактивации.

Речник не успел и рта раскрыть, как Гедимин просунул руку сквозь защитное кольцо. Заклятие полыхнуло, оставляя на столе выжженный след, скафандр стал блестеть немного ярче, сармат даже не шелохнулся, только скосил глаза на дозиметр.

– Силитнэн поставил барьер от существ, видел пламя?
– смущённо сказал Речник.
– Не обжёгся? Я и не думал, что ты руку туда сунешь... Это же магия!

– Да ну, в таком огне даже медь не плавится, - рассеянно ответил Гедимин, ловко отделяя накопители от Ожерелья. Они и были рассчитаны на это - в отличие от обычных камней, скованных оправой, они легко отсоединялись и вдевались обратно. Сармат положил их в серебристые трубки, а трубки - ещё в пару трубок, и пристроил на столе сфалт. Теперь, когда все огни погасли, светился только экран дозиметра, и стало очень темно и холодно. А Гедимин ещё и опустил тёмный щиток на шлеме.

– Фриссгейн, не смотри - глаза выжжет, - предупредил он, отжимая какие-то пластины на прикладе сфалта. Ярчайший свет из открытого реактора Фрисс увидел даже сквозь закрытые веки и ладонь, прижатую к глазам. Что-то хрустнуло, звякнуло, свет погас, как прихлопнутый крышкой, Речник осторожно убрал ладонь. Сфалт лежал рядом с полуразобранным Ожерельем, Гедимин, откинув одну из пластин на прикладе, сосредоточенно нажимал еле заметные кнопки. Что-то сдавило грудь Речника, он судорожно хватал ртом воздух, пока чувство удушья не сменилось сильнейшим страхом и тоской. Снаружи взревели рога и зазвенели гонги - часовые оповещали лагерь о нападении. Топот, лязг и звон, шипение и треск, тихий свист стрел и грохот взрывов сменили тишину. Мимо шатра быстро пробегали отряды и одиночки, а издали уже неслись боевые кличи кланов - Идэвага, Ашшарвег, Кэйронейю и Хеккула подступили к Клыкам...

Фрисс схватил оружие и бросился к выходу из шатра, но остановился, не успев откинуть полог. Невидимая холодная паутина опустилась на лицо, ледяная игла вонзилась в сердце.

– Ничего... только смерть, - прошептал он, медленно оседая на пол.
– Последняя ночь...

Он слышал, как сквозь туман, что Речники отходят от скал, а Инальтеки с торжествующими воплями поднимаются по туннелю. Где-то ревел от страха дракон, с треском разлетались магические щиты и ломались опоры шатров. Фрисс поднялся с пола, опираясь на клинок. Один из Хеккула откинул полог, замахиваясь палицей - и взвыл от боли, когда меч рассёк его внутренности. Вторым ударом Речник отсёк ему руку и перерубил горло.

– Фриссгейн, у меня оружия нет, - тихо предупредил сармат, держа руку над сфалтом.
– Дай нам с реактором немного времени.

– Я здесь, и я не дам вас в обиду, - прошептал Фрисс, глядя на качающийся полог. Снаружи ревело пламя и шипела вода, топотали Двухвостки и били крыльями драконы. Речник почувствовал, как холод от него отступает - злобное невидимое существо отвлеклось на кого-то другого...

Жгучий зеленоватый свет пучком ударил в потолок пещеры. За спиной Фрисс услышал тихий треск, а за ним - шипение остывающего металла. Запах раствора стал резче и неприятнее.

Айтвег с хриплым воем сунулся в шатёр - и хотел отскочить, но Речник не стал ждать, пока демон позовёт Инальтеков на подмогу. После удара его рука онемела, и он чуть не выронил меч, но Айтвег больше никого не мог позвать. С трудом удерживая клинок, Речник повернулся к Гедимину. Тот, опустившись на пол, вылавливал из раствора трубки с кристаллами. Тугоплавкий металл ещё дымился, вода, капавшая обратно в коробку, тускло мерцала.

– Гедимин, получилось? Ничего не случилось с реактором?
– Фрисс хотел подойти поближе, но вспомнил, что Инальтеки могут ворваться в шатёр в любое мгновение.