Зелёный рассвет

– Ирренций не так легко переизлучать, - пробормотал сармат.
– Всё хорошо, Фриссгейн, сейчас верну накопитель на место, а ты вспоминай, как эта штука включается.

Сине-зеленоватый свет наполнил шатёр и разлился по пещере, заставив всех демонов прижаться к стенам, а Речников - остановиться в изумлении. Волшебные камни горели ярким огнём на ладони Гедимина, Фрисс никогда не видел такого света - даже в те годы, когда сила Ожерелья рассеивала армии Инальтеков в один день! Расправив поблекшее украшение, сармат вернул камни на место - и сильнейший магический поток прокатился по Энергину, вверх - к Реке - и вниз - в тёмные глубины Хесса. Все драгоценности Ожерелья горели так же ярко, как накопители, и Фрисс чувствовал, как чистая и светлая магия течёт над ним, плещется, как воды Реки, и с каждым мгновением набирает силу. По клинкам в руках Речника стекал, каплями падая на пол, малахитовый свет. Снаружи снова донёсся тоскливый вой, топот, звон, воинственные крики. Но теперь бежали прочь Инальтеки, а воины Реки гнали их вниз по туннелю, без криков, но неутомимо и беспощадно. Кричали келнениси, и судя по их голосам, они собирались уничтожить войско Илларгона без остатка. Фрисс чувствовал, что сил у речной армии на это хватит. И никакое превосходство не спасёт Инальтеков...

Он обернулся, еле сдерживая радостный крик. Гедимин стоял у стола и собирал обратно пластины со сфалта, трубки и контейнеры. Зелёные блики от сверкающего Ожерелья дрожали на его броне.

– Надёжная штуковина, в самом деле, - одобрительно кивнул он, указывая на Ожерелье.
– Я тут подсчитал по приборам - заряда хватит лет на сто, если включать её каждый год. У неё один режим, как я понимаю... или есть возможность переключения? Чем-то она похожа на безоболочник, такая же неуправляемая...

Краем уха Речник слышал, как все звуки стихают за Клыками и Риетоном - силы Реки наступали, Инальтеки даже не пытались сопротивляться. Божественный свет заполнил все пещеры, затопил их, как Река в дни половодья, и тёмная сила, поддерживающая Илларгона, не выдержала - отступила за пределы Энергина, провалилась обратно во мрак.

– Фриссгейн?
– сармат окликнул его с некоторой тревогой.
– Слышишь меня? Ты в реактор смотрел? Глаза обожгло?!

Речник сердито заморгал, подавил всхлип - уж очень глупо это прозвучало бы - и хотел обнять сармата, но вспомнил, что так и сжимает мечи в руках. Он остановился, чтобы вернуть их в ножны - и тут тройная вспышка затмила сияние Ожерелья.

Гедимин не успел даже дотянуться до сфалта. Лента серебряного огня обвила его, заключив в кокон, сверху обрушилось и застыло вторым покровом багряное пламя, и поверх огня вылепился из воздуха огромный кусок гранита. Каменная тюрьма сомкнулась вокруг сармата, магические сияния погасли, и на секунду стало тихо.

– Халан, отличные чары - теперь оно точно не вырвется!
– сказал Канфен, глядя на камень с холодной злобой. Силитнэн, окинув взглядом обгоревший шатёр, сразу склонился над Ожерельем, прикрыв глаза и бережно касаясь камней и серебряных завитушек.

– Фрисс, ты великий воин. Сколько тебе пришлось удерживать это чудовище? Прости, что не успели к первой вспышке - Инальтеки не давали сделать и шагу, - быстро говорил Халан, глядя то на Фрисса, то на Ожерелье, то на замурованного Гедимина. Речник растерянно посмотрел на мага и правителей, вернул мечи в ножны, выдохнул - и шагнул к Халану.

– Гедимин - не враг! Он пришёл нам на помощь, вернул силу Ожерелью - зачем вы на него напали?!

Силитнэн выпустил Ожерелье из рук, резко выпрямился и впился взглядом в Речника.

– Это существо пришло нам на помощь?
– переспросил он.
– Сила Ожерелья возросла тысячекратно за доли Акена - это его заслуга? Но какая сила...

– Гедимин?
– Халан выглядел удивлённым донельзя.
– Древний Сармат, твой союзник? Каким ветром его сюда занесло?

– Речнику Фриссу можно верить, - поднял руку Канфен, переводя взгляд с Речника на неподвижную глыбу.
– Думаю, можно освободить пришельца, хотя бы частич...

Грохот рассыпающегося камня оборвал его речь. Гранит пошёл трещинами, источающими резкий зеленоватый свет, и осыпался наземь мелкой крошкой. Гедимин выпрямился, тяжело вздохнул, взял со стола сфалт и повесил на плечо. Поглядев на молчащих правителей, он показал им пустые ладони и повернулся к Речнику Фриссу.

– Похоже, Фриссгейн, я очень не вовремя пришёл. Пойду назад на станцию. Так и думал, что напутаю в обычаях... Ты хоть не в обиде на меня и мои эксперименты?

– Гедимин! О чём ты?! Ты спас всех, всю Реку, все жизни!
– Фрисс сжал его руку в ладонях, и было ему впору сгореть от стыда за "гостеприимных" речных правителей.
– Подожди хоть немного, никто не хочет прогнать тебя!

– Фриссгейн прав, и мне жаль, что встреча вышла такой... жаркой, - кивнул Силитнэн, с интересом глядя на сармата.
– Заклинания не были вредоносными, и всё-таки я хочу извиниться за них...

– Да... Гедимин, твоё вмешательство было очень... неожиданным, - Канфен тоже подбирал слова с трудом.
– Но мы очень благодарны за него. Как мы - и Река - можем наградить тебя?

– Я, Халан, рад видеть тебя здесь - и твою станцию на берегу Реки, - сказал Халан.
– Если мы можем что-то сделать для тебя или станции... или как-то возместить нанесённый ущерб... Какое возмещение и какая награда устроят тебя, Гедимин?

Сармат по очереди посмотрел на них и покачал головой. Его глаз не было видно за тёмным щитком, только Фрисс чувствовал, как вздрагивает рука, закованная в броню.

– Что вы можете сделать для станции, знорки?
– ничего, кроме усталости, не было в его голосе.
– Не подходите к ней, и больше мне от вас ничего не нужно. Отныне я не вмешиваюсь в ваши дела, можете меня не бояться. Фриссгейн, если я смог помочь, а не испортить всё - ну что ж, я рад. Это меньшее, чем я мог заплатить тебе за обнаружение "Идис". Самое меньшее.

Он осторожно высвободил руку из хватки Речника. Фрисс быстро выкопал из сумки надёжно закупоренную тростниковую трубку длиной с палец и вложил в ладонь сармата.

– Гедимин, это пряность - куана... не отказывайся, я тоже знаю, что такое благодарность! И прости... глупо как-то получилось, - он вздохнул. Сармат бережно спрятал тростник под броню и на мгновение сжал плечо Речника, а потом шагнул к выходу.

– Подожди, Гедимин Кет, - на его пути стоял Халан.
– Жаль, что Река ничем не может наградить "Идис" или тебя, её командира... но, может, ты возьмёшь знак отличия - на память о том, как вернул силу туда, где она иссякла? Это сердолик, священный камень, узором он похож на разгорающуюся звезду. Он хорошо будет выглядеть на чёрной броне...

Таких больших и красивых сердоликов Фрисс ещё не видел - каменный диск занимал половину ладони Халана, тонкие белые и тёмно-золотые слои неровными зубчатыми волнами расходились от центра, и горячее сияние исходило от камня. На Реке сердоликов не было, их привозили с богатого вулканами северо-востока, и Каменные Маги охотились за ними по всей стране... Речник с надеждой посмотрел на Гедимина - такой прекрасный камень, и сармат заслужил его, как никто другой, неужели он откажется? Гедимин покосился на Фрисса - и протянул руку. Будто наполняясь энергией - не то сармата, не то далёкой станции - сердолик загорелся изнутри, переливаясь золотым и багряным...