Зеленый рыцарь

— Неужели до тебя это наконец дошло? — удивилась Луиза.

— Можно подумать, что нас или ее можно так просто подкупить! Сомневаюсь, что ему в голову приходили подобные мысли.

— Тогда он на редкость наивен!

— Может быть, у него наивная, простодушная натура. Кстати, Мой именно так и думает.

— Я не знаю, что и думать, — ответила Мой, — Мне лично он нравится…

— Несмотря на то, как он отвратительно вел себя с Клементом?

— Вероятно, он опасен, по-моему, он может быть опасным.

— Ты имеешь в виду, опасен для Лукаса, — добавила Луиза.

— До сих пор мы избегали говорить о Лукасе, — заметила Сефтон, — Я имею в виду, что у нас есть…

— Я поеду и поговорю с ним, — перебила дочь Луиза.

— С Лукасом?

— Да.

— Не надо, — сказала Сефтон, — лучше не надо.

— Ты боишься его? — спросила Мой. — Или думаешь, что мы можем лишь осложнить его положение?

— Я думаю, нам ни во что не надо вмешиваться, — ответила Сефтон, — Но если уж надо что-то сделать, то пусть Луи позвонит Клементу.

— Хорошо, хорошо! Я позвоню ему позже!

Луиза вышла из кухни и поднялась к себе. Сефтон уже собралась уйти в свою комнату, когда Мой показала ей вытащенный из кармана клочок бумаги.

— Что это значит?

— Virtuti paret robur. Сила подчиняется добродетели. Хотелось бы мне, чтобы это было правдой!

— Привет, Харви, Эмиль на проводе.

— О, Эмиль… доброе… доброе утро! Как ты там поживаешь?

— Я не слишком рано позвонил?

— Нет-нет, я уже давно бодрствую.

— Трудишься, конечно!

— Конечно!

— Так я отрываю тебя от занятий?

— Нет-нет, все отлично, мне очень приятно поговорить с тобой! Ты сейчас в Германии? Хорошо ты там развлекаешься?

— Да, я в Германии. А вот насчет развлечений бывает по-разному. Как там моя домработница, навещала тебя?

— Да, приходила, она такая милая, мы славно поболтали.

— Но хорошо ли она убралась?

— Все блестит, уборка тоже на славу!

— А как поживает твоя очаровательная матушка?

— С ней все в порядке, прекрасна, как всегда. Я пригласил ее сегодня на чай.

— Молодец. Давай, продолжай заниматься. Тебе удобно в этой квартире?

— Твоя великолепная квартира для меня как подарок небес. Я ужасно тебе благодарен…

— Ладно, ладно. Как твоя нога, поправляешься?

— Нет… то есть, вернее, да.

— Твоя матушка собирается возвращаться в Париж?

— Да, довольно скоро…

— Тебе уже удавалось вскарабкаться по лестнице до своей квартиры, чтобы навестить ее?

— Ну да, конечно…

— Хорошо. Извини за краткий разговор. Ты же знаешь, как я ненавижу телефонное общение.

— Где вы сейчас, где-нибудь в горах?

— Нет. Я в Берлине. Передай мои нежные приветы своей дражайшей матушке.

— Ладно, передам. А как поживает Клайв? Передай ему от меня наилучшие пожелания.

— А мои пожелания также передай Беллами. Ты видишься с ним?

— В общем, да, виделись не так давно.

— Ладно, Харви, держись молодцом. Надеюсь, скоро увидимся, я еще позвоню. Да благословит тебя Бог.

— Короче говоря, он собирается вышвырнуть тебя из этого райского местечка, — сказала Джоан.

Сейчас, в середине дня, она уже пила джин. Упомянутый Харви по телефону «чай» был плодом безотчетной фантазии.

— Он не был столь многословным. Он спросил, не стало ли лучше моей ноге.

— И ты моментально ответил, что лучше не стало, к сожалению, она по-прежнему болит, приходится ковылять на костылях, мучительно страдая и вознося хвалу небесам за возможность пользоваться лифтом.

— Нет, я сказал, что уже могу подниматься по лестнице.

— Ты идиот! И записной враль! Все это происки Клайва. Он полагает, что раз ты все еще в этой квартире, то Эмиль не может…

— Еще он спросил, не собираешься ли ты в скором времени в Париж, и я сказал, что собираешься.

— Какая жалость, ведь я не собираюсь возвращаться в Париж.

— Maman?!.

— А посему, мой милый, тебе придется подыскать новое местечко для жилья.

— Но я не могу… А почему ты не можешь уехать?..

— Почему я не могу уехать? Надоедливая, глупая старушка мать, почему же она никак не уберется куда подальше? Почему эта противная старая карга никак не сдохнет?

— Maman, не начинай, твоя давняя песня уже чертовски надоела.

— Никто ее не любит.

— Я люблю. О, ну прекрати ныть…

— Я не ною, маленькое эгоистичное чудовище. Я продаю свою квартиру в Париже, поэтому не могу туда вернуться, мне необходимо остаться здесь, и мне хочется остаться здесь. У меня есть тут одно дельце.

— Какое дельце? Неужели ты не можешь пожить у бабушки?

— Она терпеть меня не может. По-моему, практически все уже с трудом терпят меня. Ты что, оглох? Я же сказала, что намерена жить в Лондоне. Тебе придется подыскать новое жилье, ты должен найти работу.

— Я не могу найти работу, это невозможно. В любом случае, я должен учиться, я же студент…

— Студенты отлично подрабатывают в оперных массовках. Ладно, а почему бы тебе не отчалить во Флоренцию? Ты ведь уже можешь ходить, верно? Самое время для такого путешествия!

— Я не могу нормально ходить. И мне необходимо остаться здесь под наблюдением врачей…

— Разве во Флоренции нет врачей?

— И кроме того, я уже сообщил, что не смогу поехать туда.

— Ты слишком быстро впадаешь в отчаяние. Тебе ведь предоставили грант.

— Да, но я отказался, и теперь его предоставили другому человеку. Умоляю, хватит уже вспоминать о Флоренции.

— Так на что же ты живешь, очень мне интересно знать, кто тебя кормит, кто платит за твою захудалую квартирку?