Земли Меча и Магии. Корпус Смерти

Рорик наконец выполз на берег. Пришествие дна. Огромная амеба, вокруг которой мечутся крохотные на ее фоне силуэты человекав.

Подразделение Элендила отвечает залпом с кораблей, бьет практически наугад, стараясь не словить в корпус по парочке снарядов. Стрелы чередуются со слабенькими заклинаниями, с гулом вспарывающими воздух.

Раб с добровольным клеймом на челе

Отступники стекают с холмов. Стрелы продолжают собирать черный урожай Костлявого. Песок и галька под ногами. Криговцы рвутся вперед с неистовством диких зверей, загнанных в угол.

Камень. Нар падает на землю. Боль почти не чувствуется. Рядом три стрелы, торчащие из спрессованного песка сломанными клыками неведомой твари.

Не камень.

Череп.

Голый и выбеленный солнцем полузакопаный череп, ветвистые трещины вокруг правой глазницы, нижней челюсти нет, как и двух зубов на верхней.

Рядовой состав вырывается вперед.

Кто-то падает на спину. Беззвучно, ни вскрика, ни сдавленного дланью смерти стона.

Стрела в шее. Кровь на песке. Щит, топор, кольчуга и… ярость. Исконная ярость битвы, еще не успевшая омрачиться непониманием и удивлением того крайне неприятного факта, что оказывается ты тоже смертен. Тебя могут ранить и убить. Ты не избранный — ты кусок остывающего мяса, по которому пройдут другие, те, кто пока еще жив.

Боевой топор

Обычное

Простой и надежный инструмент превращения все вокруг в кровоточащие обрубки. Плох против хорошей брони, но идеален против незащищенной плоти.

Плевок Хаоса летит в сторону приближающейся волне предателей.

Пальцы, затянутые в металл, сжимаются на окровавленной рукояти. Отполированное сотнями прикосновений дерево. Отточенное лезвие. Предыдущий обладатель слепо смотрит вверх. Ярко-голубые глаза, как безоблачное небо. Эти глаза меньше всего походили на глаза покойника или убийцы. Скорее одухотворенного мечтателя, с улыбкой смотрящего в светлое будущее, которое определенно будет на порядок лучше, как жестокого и мрачного прошлого, так и блеклого, ускользающего сквозь пальцы настоящего. И еще страшнее было сочетание таких глазных яблок и изуродованных ненавистью мимических мышц.

Запеленал непокорную совесть,

Чья-то рука… нет, когтистая лапа, хватает химеролога за плечо. Рывком поднимает на ноги. Темный.

Другая конечность уже изменилась в костяную пластину, защищающую от несмолкающего ливня стрел.

Лицо Истинной Химеры корежится в неверном свете.

— Всадник, — единственное слово с хрипом срывается с губ Отца Монстров вместе с капельками слюна и скрипящими на зубах песчинками.

Все уже давно обговорено и спланировано.

Темный прыгает вперед, отпустив своего лорда. По сути резкий переход из положения стоя в положение лежа, но в момент полета… какие скакуны были у Всадников Апокалипсиса? Точно не уступающие тому, во что превратилось тело вершины химерологического искусства.

Это не лошадь, это чертов чернобыльский паук. Шелоб, мать его, из костей и сокращающихся жгутов освежеванного мяса. Двенадцать многосуставчатых лап, оканчивающихся когтистыми лапами, угловатая головогрудь, на переднем конце которой призывно распахнутое чрево, топорщаеся несколькими рядами выступающих вперед клыков, а задняя — раздувшееся брюшко, ощетинившееся костяными шипами. Подобие седла, выплавленного прямо в теле Темного прилагается. Лихо, по-ковбойски запрыгнуть туда и монстр тут же срывается с места со скоростью свихнувшегося мотоцикла, выбив из мозга болезненные ощущения после жесткой состыковки.

Ветры поют колыбельные гимны там,

Они спускаются с холмов.

Почти так же, как и Корпус Смерти. Разобщенный салат алчущих крови отморозков. Их волна в некоторых местах зверским образом разорвана тушами демонов, монстров и Четверо поймут кого еще. Гаргульи, перекинувшиеся оборотни, низшие вампиры, в окружении свиты упырей и вурдалаков, плюс толпы зверолюдов и нежити.

— БОГИ С НАМИ!!! — истошный вопль химеролога смешивается с надрывным воем Темного.

Большая часть богов, как Светлых, так и Темных, любят, когда в их славу проливают кровь.

Продолжайте.

+1 к репутации с Темными богами.

На вас и ваших солдат наложен временный эффект "Мужество отчаявшихся".

Вы не дрогните, покуда руки могут поднимать клинки.

+5 % к Защите.

+15 % к Дисциплине.

+15 % к морали,

На вас и ваших солдат наложен временный эффект "Неистовство обреченных".

Пришло время воздать каждому свое.

+20 % к Дисциплине.

+10 % к Атаке.

Возле твоей любви.

Нар впереди всех. Прилив насилия почти настигает его, он — его вершина, самая высокая точка, до которой только смогло добраться неукротимое цунами, под толщами которого земля смешается с небом.

И если я пойду долиною смертной тени…

Отец Монстров не говорит этого вслух. Но единственная фраза вытесняет из его захлебывающемся в адреналине мозга все остальные мысли.

… не убоюсь я зла, ибо я и есть самое страшное зло в этой долине.

Коли ты князь, собирай полки,

— Стена щитов! — запоздалый крик.

Те, на кого летел Темный, не останавливаются — вздымают куски дерева, по идее должные хоть как-то защитить от воплотившегося в материальном мире ночного кошмара. Тусклый отсвет на металле. Они сплотились в единое целое, живая стена, ощетинившаяся клинками.

Столкновение айсбергов. Загородившиеся щитами бородачи, выжимающие из своих ног все что только можно, дабы с разгона врубится во вражеский строй, и смеющийся человек на химере. Символично, наверное.

Каст "Пасти". Слабо связанные между собой выкрики моментально переходят в разряд оружия массового поражения, калеча барабанные перепонки подобием ультразвука.

Бросок топора.

Вообще подобное оружие, в принципе не предполагало, что найдется кто-то, кто решит им пожонглировать, но тут Нар урвал джек-пот. Рослый мужик, кустистая черная борода, кожаный доспех с металлическими пластинами и два меча в мощных лапах. Точно в голову — взболтать, но не смешивать, епта. Наносник каскообразного шлема вминается в лицо вместе с лезвием. Чавкающий хлюп плоти и треск костей. Он валится на землю, вставая первым кирпичиком импровизированной баррикады из тел павших и тем, кому не посчастливелось подохнуть сразу же, вместо того, чтобы лежать в грязи, придерживая вываливающиеся кишки.

Выйди на свет, подыми хоругви,

Передняя пара конечностей павукомонстроа вздымается пиками разогнавшихся рыцарей на турнире. Зазубренные пластины когтей складываются в щербатые серпы.

Истинная Химера вскрывает первые ряды противника, как консервную банку тупым ножом — страшно, дико и чертовски привлекательно в своей извращенной красоте. Щиты разлетаются грудой щепок. Кольчуги и дубленная кожа рвутся с легкостью мокрой бумаги.