Земли первородных. Избранницы

– Айк, прости меня, - чуть слышно шепчу, не имея возможности вырваться из плена золотых глаз.

– Я подумаю, - совершенно серьезно отвечает мужчина, - повтори, что ты только что мне тут шептала.

Я уже, наверное, цвета помидора: - Я больше не убегу никуда.
– еще тише шепчу я.

– Это похвально, конечно, но я прошу повторить другое.
– фууух, давай же соберись, сама же хотела поговорить с ним начистоту, сколько еще бегать можно, и, набрав в легкие воздуха, выпалила, - Я тебя люблю.

Следующие секунды тянутся долго-долго, я слышу, как глухо колотится мое сердце, как пичужка в клетке, пока Аллинар молча разглядывает меня и с резким выдохом отпускает мои руки. Я правда не успела ими шевельнуть, как быстрым, но осторожным движениям меня переместили. И теперь я лежу у него на груди, а по моей спине под рубашкой скользят его ладони, выписывая какие-то узоры.

– Леди моя непутевая, скажи мне, зачем ты убежала?
– от движений его рук я постепенно теряю способность внятно соображать, но попытка сползти была прервана глухим рыком. Впрочем гладить меня перестали, видимо, поняв, что так связного ответа не дождешься.

– Я знаю о твоей несостоявшейся свадьбе, - решительно сказала я, чувствуя как падает с плеч тяжелый камень, который я тащила столько дюжин дней.

– О какой еще свадьбе?
– Аллинар похоже искренне удивлен, что совершенно сбивает с толку. И трещит по швам моя уверенность, и тускнеет заготовленная речь, спокойная и твердая, а я сто раз ее репетировала, когда не могла уснуть. И конечно в своих мечтах я выглядела очень достойно, этакий благородный рыцарь ценой собственного разбитого сердца освобождает дорогу чужой любви. Все плачут, рыцарь гордо уходит в закат, занавес.

А в реальности я полуголая, это ощущение пришло с опозданием, лежу на нем, и вместо четкого изложения фактов одного за другим, как в моем мысленном монологе, что-то невнятно мямлю: - Ну твоя помолвка с Малиссой Дарнант-Шиани.

Айк внимательно разглядывает меня, наматывая на палец прядку моих волос. И притянув меня к себе за эту самую прядку, легко целует в нос, - я никогда не был ни с кем помолвлен, Саша.

Пока я перевариваю услышанное, снова притягивает, целуя на сей раз в губы,

– Кроме тебя, разумеется. Радость ты моя бестолковая. Почему ты вечно принимаешь решения, не посоветовавшись со мной?

– Но я же видела как ты реагировал на ее имя? Ты чернила пролил тогда, - тихо добавляю я, понимая, что как-то моя до этого стройная теория на глазах рассыпается хлипким карточным домиком.

– Александра, - ой, он злится, - то есть какие-то пролитые чернила послужили причиной для побега?
– а мне снова стало обидно, почему я всегда дурой оказываюсь в итоге.

– Нет, не чернила, - добился, меня прорвало, на глазах закипели слезы обиды, - прекрати меня считать идиоткой. Я не знаю, что ты ко мне чувствуешь, я как на вулкане с тобой жила. Не знаешь, чего ждать, то притянешь, то оттолкнешь, то целуешь, то о чувстве долга говоришь. Тут во что угодно поверишь.
– верчусь как уж на сковородке, всхлипывая от обиды и боли в ребрах.

– Шшшшш, хватит ерзать, - меня быстро спеленали, припечатав обратно к кровати и нависнув надо мной, лишая всякой возможности выскользнуть.
– Прости за то что молчал, я думал у меня все и так большими рунами на лбу написано. Я не хотел на тебя давить, боялся испугать, - недоверчиво смотрю в золотые омуты, которые согревают и обволакивают, вытесняя всю печаль, - Хотел чтобы ты привыкла ко мне, начала доверять.

– Да я вроде всегда тебе доверяла.
– Аллинар только фыркнул, целуя в висок, судя по легкой боли, там у меня тоже синяк.

– Конечно, доверяла, на карьярд, видимо, от большого доверия собралась.
– да, а правую скулу можно целовать, там синяков нет.

– Я ждала, я честно ждала, сколько ты тогда сказал, просто я испугалась, что не дождусь, - поморщилась от боли, а вот на левой скуле синяк или царапина. Представила, как я должна выглядеть с такими побоями, - Айк, я же вся в синяках, - попыталась укрыться одеялом, но мне не дали.

– Я в курсе. И вот что, моя леди, - Аллинар был очень серьезен, я испуганно таращилась на него из-под одеяла, которое удалось натянуть только до носа.
– По возвращении ты снова под домашним арестом.
– горестно вздохнула, - И комнаты у тебя теперь нет.

Я даже одеяло выпустила от возмущения, - Айк, ну это уже перебор, где я спать буду? На полу?

– Саша, запомни и запиши, если понадобится, - лицо Айка было настолько близко, что я кроме его глаз ничего не видела, не в силах ни отвернуться, ни пошевелиться, - отныне и всегда ты спишь со мной.
– и видимо, чтобы я точно все поняла без искажений, - и не только спишь. Ты моя жена во всех смыслах этого слова, поняла?
– ошарашенно киваю в ответ, не надеясь на собственный голос.

– Поспи, тебе надо быстрее выздоравливать, - неожиданно закончил свою проникновенную речь Аллинар, укладывая меня в кольце своих рук, и пробормотал мне в волосы, - а то я так с ума с тобой сойду, я тоже не каменный, знаешь ли.

То ли он все-таки немного поколдовал, то ли у меня от последних передряг и эмоционального напряжения села батарейка, но уснула я почти моментально.

В этот раз просыпаться было не больно, видимо он меня во сне как-то энергетически подлечил: ребра не ныли, левая скула, еще недавно саднившая, теперь не вызывала никаких неудобств, хотя я лежала, буквально зарывшись лицом в грудь Аллинара. Осознаю, что раньше как-то не обращала внимания, что у акши нет растительности на теле. Хотя кто же может поручиться за все тело, а без одежды я его еще не видела, понимаю, что снова предательски краснею.

– Саша, я в курсе, что ты не спишь, - рокочет над ухом довольный и явно отдохнувший Айк, - и о чем ты таком думаешь? Мне нравится твой эмоциональный фон.
– а у меня сейчас пар из ушей пойдет.

– Ни о чем не думаю. Сплю.
– да, ври больше, а голос охрип видимо со сна.

– Вот как, - протянул задумчиво Аллинар и поднялся с кровати. Набралась смелости и вынырнула из-под одеяла, за окном стояла глухая ночь, видимо проспали мы то ли сутки, то ли больше. Щелкнула задвижка дверного замка, а я уставилась на подошедшего акши как кролик на удава.

– Айк, я...
– боже, теперь я пищу. И дрожу как лист осиновый. Мамочки, у него и правда в темноте глаза светятся.

– Не бойся, моя леди, - из рубашки меня вытряхнули так быстро, что я даже пискнуть не успела, - Моя маленькая, несносная, неугомонная, - я поняла, что прижата к кровати этим огромным и сильным мужчиной и снова не могу оторвать от него взгляд.
– Моя несравненная, непокорная, нежная, любимая девочка.

<