Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)
Шрифт:
К вечеру волшебница достигла горных подножий. Блестящие коричневые громады скал возносились в поднебесье, затмевая солнечный свет; казалось, в невообразимо далекий День Творения здесь из-под земли ударили фонтаны раскаленного, расплавленного гранита, взметнулись ввысь да так и застыли, окаменев. Кручи не имели острых граней – все было скруглено, сглажено, точно у отливки, вынутой из формы искусным мастером. Громадные капли жидкого камня застыли на полпути к земле; насколько мог окинуть глаз, стену не пересекало ни единой трещины.
Эльтара подняла голову и прищурилась. Смертный
Стража Эльфрана использовала грифонов.
– Я здесь, – негромко произнесла принцесса, внимательно глядя вверх на маленькие серебристые фигурки, что реяли в воздушных потоках. – Я здесь!
Ее услышали. Один из всадников направил грифона вниз. Лапы зверя еще не успели коснуться земли, а наездник уже соскочил на землю, как было принято у шиковой молодежи.
Совсем еще юный воин, с чистыми, голубыми, как небо, глазами и длинными, выбивавшимися из-под шлема золотистыми волосами, которым позавидовала бы любая смертная красавица. Высеребренная кольчуга тихонько звякнула, когда воин поспешно преклонил колено перед дочерью своего повелителя.
– О, саойя! Какая честь для меня! Я первым доложу повелителю о вашем возвращении! Я буду сопровождать вас через горы, мы останемся вдвоем в голубой беспредельности, а потом я сложу об этом полете балладу, столь же прекрасную, как и то, что расцветает сейчас в моей душе!
Это был обычный для Эльфрана изысканный и витиеватый придворный стиль. Саойя, или, на людском языке, принцесса Эльфрана, снисходительно улыбнулась. Она уже изрядно отвыкла от манер и обычаев родины, от изящных, утонченных, со скрытыми намеками бесед, где не принято было в открытую выражать свои мысли, зато даму должно было осыпать непрерывным потоком комплиментов.
Принцесса совсем забыла о Двалине. Она вновь становилась наследной владычицей Эльфрана, привыкшей не замечать состоящий в услужении Подгорный народ.
– К какому Дому принадлежит взнуздавший грао-ра? – Эльтара ответила положенной этикетом фразой. Саойя обязана в первую очередь интересоваться происхождением своего спутника.
– Имею честь принадлежать я к Дому Скаолингов, Дому Пенных Валов, – поклонился воин. – Третья ветвь, шестая сертурия. Заслужил право на собственный герб под гербом Скаолингов!
Под геральдическим щитом с объятой брызгами пены розой – родовым знаком Скаолингов – помещался собственный герб воина, поменьше: раковина, пронзенная мечом из морской пены.
– Предоставляю моей саойе судить о справедливости даровавших мне сей знак старейшин!
Тоже установленная обычаем фраза. В сложной системе эльфранской геральдики раковина означала несчастную любовь, которая, однако, свила волю воина в тугую спираль и подвигла его на некое героическое деяние, за кое он и был отмечен собственным гербом
– Носящий знаки Розы в Пене и Раковины с Пенным Мечом, я, твоя саойя, желаю, дабы ты сопровождал меня в пути до Тардейла.
Спрашивать
имя всадника было нельзя. Вопиющее нарушение всех приличий. Вышестоящий никогда не потребует такого от подчиняющегося ему.Воин учтиво помог Эльтаре подняться в седло. На миг талию принцессы охватили чуть трепещущие ладони дозорного (это тоже входило в правила куртуазное-ти: если не будешь трепетать, дама сочтет это признаком равнодушия и гневу ее тогда не будет границ)
Два граора взмыли в воздух.
"Я лечу, я же лечу, я же наконец-то лечу домой! И отцовская Печать у меня!" – Эльтара готова была расцеловать голубоглазого воина. В этот миг радость предстоящего возвращения вытеснила из ее души все: и погибшего Хеорта, и оставшегося где-то там позади
Двалина, и даже погибшего Эльстана. Хотя... погибшего ли? Чары, наложенные любимым на Двалина и так и не потерявшие силы, говорили об обратном.
"Что ж, – подумала принцесса, прижимая к себе головку мирно дремлющей Ками, – я вернула домой Печать... Теперь у меня должно хватить силы самой обратиться к Камню Тоэй..."
Об Орде Эльтара в тот миг тоже не думала.
– Доколе отступать будем, сотник? Не сегодня-завтра Гален покажется! А войска королевского как не было, так и нет...
– А я слышал, что оно все разбежалось, едва про Орду услыхало... и бароны все по домам бросились.
– Будет болтать! – оборвал своих воинов Аргнист. – Чего чепуху-то мелете?! До Галена еще идти и идти! Вон со сколькими из Гэсара вышли? И полусотни бы не насчитали! А теперь – тысяча, не меньше! Теперь мы Орде сами покажем, почем фунт лиха.
– Ур-ра! – восторженно заорали вокруг.
– А еще бежан вооружим. Какая ни есть, а все равно помощь. Так что все, хватит! Просто так больше не отступим!
Первое гнездо я нахожу довольно быстро. Оно тоже прячется в глубине, под каменистыми, увалистыми холмами. Когда-то давно здесь обитали не то демоны, не то колдуны (спущусь – разберусь подробнее), потом они куда-то сгинули (быть может, пошли на корм той же Орде), и кто-то неведомый сотворил в подземельях жуткое выводилище. Что ж, Орде там теперь выводиться недолго.
Из черного провала пещеры извергается непрерывный поток страшилищ. На них не стоит обращать внимания. Мне нужно добраться до порождающей Орду силы, и я просто выжигаю все перед собой. Здесь не поединок на равном оружии.
Впереди возникает искрящийся, ярко-рыжий oгненный шар. Разбрызгивая пламя, он катится ко входу в пещеру. Твари бросаются врассыпную, но тем, кто сейчас идет вверх по узкому тоннелю, деваться некуда. Шар вкатывается внутрь, и из-под свода тотчас начинает выбиваться жирный темно-зеленый вонючий дым.
Я вхожу следом. Мой огонь не оставляет даже пепла. Раскаленные пол, стены, потолок дышат жаром. Ничего. Сейчас я спущусь вниз...
– Ты никуда не спустишься, Губитель.
Чужой голос бьется под сводом черепа, каждое слово отзывается тупой ноющей болью. Этот голос говорит не звуками, подобно смертным. Нет, каждый произнесенный им слог – частица Силы, той самой Силы, что породила меня самого.