Земля королевы Мод

12. Кто и зачем испортил мое пальто?

13. Что делала Машка в комнате Натальи?

Странности и трагедии закончились на несчастливой тринадцатой цифре. Больше, как назло, в голову ничего не приходило. В общую картину тоже, как я ни старалась, не связывалось. Надо признать, что до гениальных аналитиков из карманных детективов мои мозги явно не дотягивали. Но, может быть, книжки все же немного отличаются от жизни? Многие авторы детективов, судя по их опубликованным биографиям, раньше работали в милиции и следственных органах, стало быть, принимали самое непосредственное участие в раскрытии конкретных преступлений. Но даже в самых апокрифических статьях о нынешних детективщиках мне не доводилось читать, что они как-то существенно прославили себя на прежнем месте работы. А придумывать, как раскрывают преступления, это, как ни крути, совсем не то, что действительно их раскрывать…

Успокоив себя таким образом, я решила взглянуть на дело со своей профессиональной точки зрения. Ведь психологических мотивов для спланированных преступлений на самом деле не так уж и много.

а) Деньги или любые другие материальные ценности;

б) Месть;

в) Страх разоблачения;

г) «Высокая идея» и что-то, ей угрожающее.

Всё! Разумеется, если речь идет о психически больном человеке, то просчитать его мотивацию практически не возможно, так как каждый сходит с ума по своему. Но, кажется, мы все-таки имеем дело с людьми, условно (по крайней мере, в юридическом смысле) психически здоровыми. Значит… Пункты б) в) и г) мы можем смело отбросить. Мстить Зое было просто некому, вообразить Федора, угрожающего чьей-то «высокой идее» или супругов Кривцовых, желающих кого-то в чем-то разоблачить – ерунда на палке!

Значит – что-то вполне материальное. Это же подтверждает и история о золотой пластинке (которую, надо признать, никто, кроме Алины и Сережи, не видел – а стопроцентно им доверять у меня нет никаких оснований). Но что такое эта пластинка, если она тем не менее существует?

Ничего не понимая в сокровищах и кладоискателях, я все же попыталась вообразить себе максимальную ценность пластинки. Ну пусть она будет… из гробницы египетских фараонов! Достаточно ли этого, чтобы убить двух человек?

Минут через пять я со всей очевидностью поняла, что и в этом направлении зашла в тупик. Мои «психологические» рассуждения оказались так же бесплодны, как и попытки выстроить аналитическую схему.

Тем более, что все упиралось в одно, нерешаемое совершенно: пластинка или не пластинка, сокровище или не сокровище – но где Федор его взял?!!

Все говорило за то, что никто из оставшихся в живых участников событий этого не знает.

Одну случившуюся в моей жизни историю все это, конечно, очень даже напоминало, но я отогнала эти мысли, как неуместные. Понятно, зачем и почему – чтобы не думать об Олеге, Кешке… в первую очередь, конечно, о Вадиме. (События, о которых вспоминает Анжелика, описаны в романе «Забывший имя Луны» – прим. авт.)

* * *

Возвращаясь с работы, я всегда прохожу мимо цветочного киоска, ярко освещенного и похожего на телевизор, в котором показывают фильм про жизнь кораллового рифа. Толстая, густо накрашенная продавщица с двумя цепочками и медальоном на шее до смешного похожа на глуповатую, совершенно не хищную рыбу. Но запах у киоска совсем не морской. Когда стеклянная дверь распахивается в зиму, оттуда, толкаясь, вылетают клубы субтропически-попугайного воздуха. Все вместе почему-то напоминает мне об острове Робинзона Крузо. И еще – когда настроение попроще – о том, что кто-то кому-то покупает в этом киоске строгие изысканные лилии и шуршащие аляповатые букеты, безвкусные и искренние, как пожелание на открытке: «Люби меня, как я тебя». Каждый раз я получаю удовольствие от созерцания этого островка и стараюсь не думать о том, что моя жизнь по факту совершенно не пересекается с его ассортиментом. Обычно у меня получается. Если не получается, то я начинаю весело смеяться, так как сразу же вспоминаю Жана Вальжана, Козетту и дорогую магазинную куклу, которую первый купил последней. Представить себя, Анжелику Андреевну Аполлонскую, в виде бедняжки Козетты – что может быть забавнее? И кто, интересно, мог бы быть моим Вальжаном?

Светкин звонок прозвучал сразу, как только я вошла в комнату. Возможно, она подгадала, а возможно, звонила и раньше, но не заставала.

– Мне вот интересно, – сказала Светка. – Что думают о подвиге декабристок коренные жительницы города Нерчинска? Ну, понимаешь, те женщины, которые там родились, выросли и прожили всю жизнь? Вместе с мужьями, а?

– А в простоте можешь? – спросила я. – Я только что с работы и жрать хочу.

– Я сегодня была в фитнес-клубе и видела там твою Любочку.

– Угу, – сказала я. – Понятно. Но ничего удивительного. Она, кажется, в каком-то клубе работает. Инструктором. Наверное, как раз в том, в котором ты была.

– Ага, – согласилась Светка. – Прекрасно. Именно инструктором. Я купила абонемент. Себе и тебе.

– Светка, я не хожу в фитнес-клубы. Ты же знаешь – у меня с юности отвращение к не спровоцированной физической активности. Мне все это кажется идиотизмом. Я лучше на тахте с книжкой полежу.

– Любочка меня не узнала. Что не удивительно. Когда я подвязываю волосы, смываю косметику и переодеваюсь на тренировку, так я сама себя в зеркале не узнаю. А вот она разговаривала о чем-то с длинноногой девицей по имени Алина. Точнее, даже не разговаривала, а шепталась. И вовсе не об упражнениях на тренажерах, и не об аэробике, насколько я сумела понять.

Некоторое время я молчала, переваривая информацию. Потом спросила:

– И ты уже вообразила себе, как мы с тобой, пара престарелых шпионок, будем в фитнес-клубе следить за парой молодых злоумышленниц? Добывать улики, подслушивать разговоры, прятаться между зеркалами и т.д.?… Хочешь, я подарю тебе свою коридорную библиотеку? Это займет тебя на некоторое время…

– Не хочешь – не надо! – обиделась Светка.

– Не хочу, – подтвердила я. – Мне все это обрыдло. Любаша права, а мы – идиотки. Пусть обо всем этом милиционеры голову ломают. Под покровительством Сатурна. Я буду консультировать в консультации, Ирка – заниматься бухгалтерией, а ты – фитнесом. Так будет правильно.

– Но послушай, Анджа, – отбросив ернический тон, попыталась убедить меня Светка. – Это же уже цепочка получается. Пластинка – Сережа – Алина – ее муж – Любочка – убийства… Нельзя же так просто отмахнуться. Все-таки люди погибли…

– Кто, по-твоему, убил? – напрямую спросила я. – Вадим?

– Ну, вряд ли он сам… – замялась Светка. – Но его люди…

– ТО есть, по-твоему получается, Вадим изначально с Алиной заодно, несмотря на любовника Сережу. Впрочем, может быть, Сережа и не любовник, а «человек Вадима». Прекрасно. Любочка – их шпионка. Но в чем моя роль? Зачем они меня-то обихаживают?

– Потому что ты – путь к тому, что им нужно.

– А что им нужно? И почему я-то, если я путь, об этом не в курсе?

– Если бы мы это знали, я уверена, все встало бы на свои места, – вздохнула Светка. – Может быть, тебе написать подробное анонимное письмо и подбросить его следователю? Как ты думаешь?

– Я думаю, что у тебя последнее, перед климаксом, обострение романтизма.

– Ты специально хочешь меня обидеть, – заявила Светка. – Во-первых, чтобы фитнесом не заниматься, а во-вторых – чтобы про Вадима ничего не узнать.

– Поменяй пункты местами, и я распишусь.

– Ага-а! – обрадовалась Светка. – Значит, у тебя к нему что-то есть! Признавайся!

Если бы я могла сформулировать для себя, что у меня «есть к Вадиму», я бы непременно Светке в этом призналась. Но, к сожалению, никаких внятных формулировок у меня не было и в помине. Мямлить же, катать на языке какие-то ничего не значащие, захватанные слова так, как будто никто их до тебя не говорил, и они – твое личное открытие в сфере чувств, – это привилегия молодежи. Ей и оставим.