Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев

Про ураган в Магеллановом проливе уже рассказывал. В безлюдной безымянной бухте давление упало сильно, скорость ветра была не меньше 40-45 м/сек – спасли четыре якоря, поставленные друг за другом.

«Капитан, обветренный, как скалы…»

– Огромность океана и миниатюрность яхты. Не угнетает это сравнение?

– Я знаю об этом соотношении заранее – и в этом спасение. Знаю возможности яхты, ее скорость. Не ставлю сроков и рекордов – а терпение, оно при мне. Ведь мой «утюжок» больше 98 миль в сутки (Индийский океан) не выжимал.

– От чего зависит настроение?

– На суше – от отношений с близкими, в океане – от давления и погоды. Давление падает – падает настроение. Появляется солнышко – жить веселее.

– Моряки во все времена были суеверны…

– Морская, вернее, мореходная среда буквально замешана на поверьях и суевериях. Например, ветра нет – надо посвистеть. Только сейчас этот замес стал не таким крутым. Высокий уровень техники все же позволяет делать морское ремесло менее опасным и более предсказуемым. За восемь лет плаваний по миру я убедился, что чем выше уровень образования, знаний, культуры и жизни, тем ниже уровень религиозности. Сам я атеист и уверен, что знание проблемы от страхов и суеверий освобождает. Ну, иду я, скажем, в каком-либо районе. Я его знаю, знаю течения, направления ветров. Скажите, чего бояться? Это не самоуверенность, а уверенность. Плюс личный опыт. И, тем не менее, не забываю высказывание Страбона о том, что люди делятся на живущих, умерших и моряков. Обитание во враждебной человеку среде все же что-то значит.

– Какая из адаптации легче: в море к одиночеству, пусть даже деятельному, или на суше к обществу?

– Эти циклы мне пришлось переживать неоднократно, и для меня второе труднее. В океане все ясно с целью и способами ее достижения: выжить, уцелеть, дойти до берега любой ценой. А на суше жизнь сложней не только в смысле пересчета цен с рублей в доллары и обратно: за время плавания она так сильно меняется.

– Примитивность обоих суденышек, на которых были совершены кругосветки, – давайте обсудим ее. Вам встретились десятки, если не сотни прекрасных современных яхт. Никому не позавидовали?

– Только семейным экипажам. Их, по моим подсчетам, 80-90 процентов в числе идущих вокруг света. И никто не считает это подвигом. Это просто долгая и интересная жизнь на воде. Современный уровень судостроения и навигации позволяет сделать ее не только комфортабельной, но и достаточно безопасной. Мне не раз приходилось видеть годовалых детей в ярких спасательных жилетах, которые во время стоянки в марине возились на палубе яхты по соседству.

– А остальные 10-20 процентов яхтенных экипажей?

– Это путешественники и профессиональные гонщики на прекрасных яхтах. Нередко за ними стоят не компании и корпорации, а целые государства. Вот еще одна область, где мы капитально отстали. Возвращаешься на Черное море или на Каспий и не видишь ни одного паруса! А ведь парус -это показатель стабильности, развитости и гармоничности государства. Вот этому можно позавидовать, а чужим яхтам – нет. Я ведь знаю, что мне они по плечу. Вот пусть их хозяева и капитаны попробуют походить на моем «утюжке».

– Вы утверждаете, что кругосветное плавание на современной 10-12-метровой яхте при нормальном финансировании и оснащении доступно сейчас любому средней квалификации яхтсмену, что это давно уже не геройство. Так?

– Совершенно точно. Недаром теперь такого рода предприятия всячески усложняются. То это походы через «ревущие сороковые широты», то заходы в полярные области, то два витка вокруг света в одном плавании и т.д. А пора героев-одиночек прошлого века с их стандартным, вернее классическим маршрутом «Гибралтар – туда, Суэц – обратно», – эти времена прошли.

В первом плавании мне встретились 23 человека, которые шли вокруг света, и только четверо собирались писать книги, да и то, скорее, для себя. За рубежом это действительно давно уже никого не впечатляет и давно уже не героизм. Тем более – не тема для книги.

– И что же делать журналистам в эпоху дегероизации яхтенных капитанов? О ком писать, если налицо кризис жанра?

– Земля остается яркой и загадочной, и о ней нужно рассказывать – занимайтесь популяризацией знаний об океанах и материках.

– Но для этого нужно, чтоб журналисты выходили в море или чтобы яхтенные капитаны брались за перо.

– И то, и другое происходило неоднократно. А для меня в этом смысле примером служил мой коллега Едрик Прусак, поляк, профессиональный музыкант, хозяин и капитан 14,5-метровой яхты «Серенада». Они с женой, сыном и дочерью шли вокруг света, и я их встретил в океане трижды – на Таити, Паго-Паго и Фиджи, где он лечил меня от ожога ноги. Так вот, Едрик снимал и писал для финского ТВ, отправляя кассеты с сюжетами о плавании из каждого порта (в каждом следующем порту его уже ждал гонорар). Супруга Едрика была корреспондентом женских журналов, а дети посылали репортажи в детские издания, вели дневники, делали фото. Вот это и есть деятельная, как вы говорите, любовь к морю и путешествиям.

– А что вы скажете о коллегах-одиночниках, в рассказах которых бушуют «многоэтажные волны» и у яхт отваливаются кили?

– Все это, конечно, имеет право на жизнь, так как время от времени в море случается. А что касается книг и журналов, то все зависит от чувства меры у пишущего, потому что нередко страшилки сочиняются для нагнетания «драматизму».

– Именно так: «драматизму»?

– Ну да – именно так. Потому что с истинным драматизмом в яхтинге сейчас проблемы… Ведь даже вокруг легендарного мыса Горн чилийские и аргентинские владельцы прогулочных судов возят туристов. В обе стороны.

– Несколько слов на Вашу любимую тему: парус и туризм в Дагестане.

– Мне уже не раз приходилось говорить, что российские, в частности, прикаспийские города и порты разительно отличаются от зарубежных приморских городов отсутствием на море парусов и яхт. Почти полным! Махачкала в этом смысле очень характерна и показательна: подходя к родному порту, я не обнаружил ни одного паруса, кроме своего собственного. Такая картина в других концах света, где мне приходилось бывать, во-первых, очень редка, во-вторых, свидетельствует о каком-то неблагополучии в стране. Это же ненормально, когда люди, живя у моря или океана, не ходят по нему под парусом, не ловят рыбу или не купаются.

– Какой вид неблагополучия, на ваш взгляд, характерен для нас?

– Скорей всего, бедность, нестабильность, неуверенность в завтрашнем дне. Людям хватает испытаний и потрясений на берегу, на суше, и за ними незачем отправляться в море. Вдобавок водный спорт – это дорогой спорт. Порой очень дорогой. И далеко не каждый может себе позволить им заниматься.

– Такое впечатление, что из всего многообразия водных видов спорта вы имеете в виду один – парусный.