Земля-Марс-Земля. Проект «Свет тьмы»

<Зарплата финских учителей, не поверила сначала, не меньше, чем 2000 евро в месяц!>

<Один мой знакомый захотел основать в Петербурге одно коммерческое предприятие, и обратился за разрешением куда следовало. Ему прямо сказали в Министерстве Внутренних дел, что 20 % чистой прибыли нужно дать одному чиновнику этого министерства, 15 % – одному служащему в Министерстве финансов, 10 % – другому чиновнику того же министерства и 5 % – ещё одному. Такого рода сделки совершались совершенно открыто…

Пётр Кропоткин.

Записки революционера. 1899 год>.

<Последователи Шаталова в Москве могут обучить алгебре, физике, истории и русскому языку за неделю так же хорошо, как этому обучают по утверждённым методикам в течение целого года. Учить детей, по мнению Шаталова, продуктивней в большой группе, так как это придаёт учёбе динамизм и это вовсе не мешает индивидуальному подходу>. Юрий Иванович ностальгировал. Тетку свою он очень любил. Что он про неё часто вспоминал-то так? Любила тётка его рассказывать, как песенку она одну пела во времена студенчества своего. В клубе для молодёжи… ПОЛЁТ клуб тот назывался. Вот и вылетела она с той песенкой. И полетела по странам-континентам. И песенка была популярна, и исполнительница. Это целая история… Вспоминать-то её, историю эту, Юрий Иванович часто вспоминал, но только никому не рассказывал, а вот песенку бубнил себе под нос часто. Да вот она, песенка та:

<А я маленькая крошка, Десять лет…

Через Windows окошко вышла в Интернет…

Здесь по сайтам я гуляю, взрослых дома нет…

Мой дружок здесь и учитель – Интернет!

Никого здесь не боюсь я – равных нет!

Все что нужно, изучила в Интернет!

И пускай меня ругают, мне не страшно, нет…

Все равно ЕГО включу я – Интернет!

А я маленькая крошка, десять лет…

И тебя я обожаю, Интернет!>

РЕЦЕНЗИИ

Про фридмоны – это интересно. Вот расколют на коллайдере такой фридмон и получат большой Ба-Бах! Какой уже был 20 млрд, лет назад и который положил начало нашей вселенной. Родится новая вселенная, но мы её уже не увидим. Юрий, пишешь ты ужасно хаотично, судорожно как-то. Твой стиль напоминает мне Гоголевскую тройку-птицу, которую напоили ведром водки и стеганули по крупу. Она несет, кибитку бросает то влево, то вправо, то вниз, то вверх. В конце концов, она теряет седока… Короче, отвлекаешься на всякую хрень. Дуй по делу, чтобы нормально можно было понимать. А испытания на Марсе киберорганизмов тема хоть не новая, но интересная. Земля 2058 у тебя напоминает мне ранних Стругацких.Владимир Колышкин 03.11.2009 09:10

Глава 8 Москва

1. Люська

Наука необходима народу.

Страна, которая ее не развивает, неизбежно превращается в колонию.

Фредерик Жолио-Кюри.

В Москве, недалеко от остановки метро, где Юрий Иванович почти пять лет провёл перед «изоляцией» на острове, были расположены две аптеки, двери их разделяло не более двадцати шагов. Учёный постоянно покупал там имодиум. От своего отца, Ивана Ильича, он слыхал, что имодиум этот в советское время нельзя было достать ни по какому «блату». Имодиум поставлялся только в онкодиспансеры. Когда после радиационного воздействия происходило поражение кишечника, то имодиум хоть и не усиливал регенерацию повреждённого эпителия, но позволял предотвратить развитие диареи, попросту если, то это был отличный противопоносный препарат. Отец Юрия Ивановича давал его своей овчарке, которая одно время жила у него в квартире. Ему приходилось всё время оказывать услуги провизору из аптеки онкодиспансера. У них там что-то постоянно ломалось. А медтехники так часто менялись, что ремонтировать аппаратуру было практически некому. Вот Иван Ильич и использовал эту возможность для маленького блата…

Для учёного его отец был очень большим авторитетом. Он доверял ему больше, чем знаменитым светилам. Хоть отец и не был медиком, но знание всяких чисто практических вещей выручало нашего учёного гораздо чаще, чем его учёность. Так было и с имодиумом. Кто бы чего не советовал Юрию, но только имодиум помогал ему в его проблемах. Вход в одну аптеку был очень удобен, Юрий завёл себе даже карту постоянного клиента, чтоб получать скидки и информацию о сроках поступления новейших препаратов, и тех, к которым он привык, и которые часто покупал. Но провизорши там были уже не первой молодости, и, несмотря на наличие карты, Юрий Иванович всё же чаще заходил именно в другую аптеку. Ему нравилось беседовать там с Надеждой.

Имя её Юрий Иванович прочёл на бейджике, прикреплённом к карману её халата.

Надежда, когда выслушивала, что хочет приобрести Юрий Иванович, всегда задавала один и тот же вопрос:

– Может быть, что-то ещё?

И так мило улыбалась, что в душе у учёного расцветали сады. Он потом весь день мог много и без устали работать. Делать выписки из научных журналов, активно вести себя в Интернете.

После посетительницы, похожей на болотную кикимору, которая вывела его из душевного равновесия, прошла уже почти неделя, а в этот дождливый день Юрий Иванович вдруг вспомнил, а ведь он очень давно не заходил в эту аптеку.

Он оторвался, наконец, от экрана домашнего компьютера и подумал, что Надежда снова будет ему улыбаться, и ему так захотелось её немедленно увидеть, что он мгновенно оделся, наспех привёл в порядок свой рабочий стол и почти выбежал на улицу… В верхнем вестибюле станции метро «Менделеевская» рядом с переходом есть памятник. Называется памятник «Сочувствие». К памятнику Юрий Иванович, тогда ещё и не Юрий Иванович вовсе, а просто Юрий, часто приносил цветы. Вот там он и познакомился с Люськой. Памятник был отлит в честь пса по кличке «Мальчик». Пёс этот был бездомным. «Мальчика» любили все работники «Менделеевской». Какой-то негодяй убил этого совсем безобидного пса.

У Люськи, что тоже часто приносила к этому памятнику цветы, умерла её собачка. Она, собачка та, не смогла ощениться. Люся отнесла её в ветлечебницу, где ветеринар сделал ей операцию «кесарево сечение». Через месяц после операции собака начала слабеть, перестала бегать и прыгать, лежала на своей подстилке у двери. Люся жалела её, поила чуть ли не с ложечки, убирала за ней, ведь собачка не могла уже выходить на улицу. Потом пришлось Люське снова идти в ту же ветеринарную клинику. Отнесла она свою собачку туда, а вернулась уже одна…

Однажды случай занёс Люську на станцию «Менделеевская». Увидела «Мальчика» этого, который точь-в-точь, как собачка её выглядел. Такой же беспородный он, с грустной мордочкой… Познакомились они. Юрий Иванович и Люська. Как познакомились то? Да как обычно знакомятся, так и познакомились…

<Как зовут Вас, а часто ли Вы здесь бываете, ой, а какая блузка у Вас нарядная>.

<А Вам зачем? Вы шли куда-то, и брюки вон в грязи у вас…>

И не Юрий Иванович потом к Люське в гости пошёл, а сам пригласил её в столовую, рядом расположенную, пообедать. Голодный был он, вот и пригласил, а она и не отказалась… А что ей отказываться-то было? Сама Люська не москвичка была, и в Москву так, по делам заехала, а на метро «Менделеевская» зашла чисто по привычке. Ритуал у неё такой был, если в Москву приехала – то памятник надо проведать и цветочки принести свежие «собачке». Психолог ей один рассказывал, правда, что ритуалы подобные, они не от хорошей жизни заводятся. Так Люська и сама знала про жизнь свою, что тоска за ней по жизни тянется. И привыкла и смирилась с тоской злою. А этот молодой человек с взором грустным не показался ей опасным.

<Смешной он, какой-то. В столовую пригласил, надо же. Вот и пошла посмотреть. «Он что же и заплатит за меня что ли?» – подумала она. Набрала себе, что съесть смогла бы, поднос свой сразу после его поставила. А он и слова не сказал. Молчит как пень. А вначале, как соловей был, – «Люся, Люсенька». Имя как сказала ему, так и пел почти. А как пошла за ним, сразу замолк, думает о чём-то. О чём думаешь, ничего не выйдет у тебя, милок. Телок ты ещё… К кассе подошли когда, не стала ничего говорить ему, спрашивать. Он за себя заплатил и не уходит. И её обед посчитали, он и это оплатил. Точно чудик>.