Земля мечты
Шрифт:
А сам потихонечку за своей 'доченькой' вперед на УЖИН к 'жене'.
Ну, кто говорит голодному холостому мужчине про еду. Явно женская провокация.
Ужин, конечно, хорошо, но надо бы озаботиться ночевкой. Пацаны спят. Закрылись. Значит, ключ на ресепшене должны оставить.
Слегка притормозив, обратился к этой 'коварной' женщине:
– Роза ...
– Ты маму всегда Розочкой называл - перебил начало моей умной речи этот ангелок с косичками и так смотрит на меня, прямо как ее мама. Или моя мама со своей
– Так вот, Розочка, - а ничего так получилось - я сейчас быстренько возьму ключи от своего номера и вернусь.
И попытался освободиться от ручки любимой 'дочки'.
Полный 'Фигвам'.
Ага! Разбежались отпускать.
А тут еще от входа в гостиницу женским голосом так ненавязчиво сообщают:
– А свободных номеров нет. Все заняты.
– Как нет. А я где ночевал с пацанами?
А в ответ тишина. И только 'дочка' настойчиво продолжает меня тянуть за собой, и я иду автоматически за ней.
– Оба-на!
– слетело у меня с языка.
– Да, папа, мы пришли домой - сказал ангелочек, подтвердив мои догадки.
Это что же, у нас один дом стал? Без меня - меня женили...
Ну, куда деваться бедному страннику. Пошли уже.
Глянул через плечо на Розу. А она смеется.
Вот так всегда. Мужчина в затруднении, а им смешно.
Ладно. Заходим за этим чертенком в свои бывшие апартаменты.
Ау! Ян, ты где? А где Марсель?
Нетути!!!
Всех выгнали отсюда эти две особи женского пола.
Ох, и нелегко же будет мне с ними. А вот нечего себя жалеть.
Мои вещи все на месте и аккуратно кем-то разложены. Две другие кровати сразу выдают, кто их хозяин. Точнее, хозяйки: девочка и женщина.
– Анечка, - я аж вздрогнул - иди умываться и спать.
Да?! Ее еще и Аней зовут.
– Проходи, сейчас ужинать будешь. Руки тоже мыть, - и указала пальчиком направление моего движения.
– Конечно-конечно. Кто бы спорил, - вырвалось у меня.
А она чему-то своему улыбается. А улыбка какая у нее ...
– Ты идешь мыть руки?
– раздался требовательный детский голосок.
Блин! Сразу двойной контроль. Моя мама была бы рада. Это точно!
– Иду-иду, Анечка.
Быстро ополоснув руки под внимательным приглядом 'дочки', тщательно вытер и сказал:
– Теперь твоя очередь - и быстро смылся в комнату.
– За стол!
Смотри-ка, какой у них строгий регламент.
И ни шагу вправо. И ни шагу влево. Особенно влево.
О чем это я.
Вот не фига себе ужин!!!
Уставился я на стол с едой. Точнее: с кушаньем.
– Давай, садись и кушай. Тебе еще Анечку укладывать спать.
– Мне? А кто же из нас мать?
– невольно высказался я, усаживаясь за столик.
– Просто Игорь всегда ее укладывал спать. И она сегодня ждала, чтобы папа ее уложил спать. Не ложилась. Ждала! Долго!
Вот только без
слез. Не надо!– Только у меня опыта в этом ноль целых ноль десятых. Я не знаю, что надо делать - вполголоса, да какой там - в четверть голоса прошелестел в ответ.
– Ты мне хоть скажи чего делать, а чего не надо. Ладно?
– шепотом спросил я - Договорились?
Справившись с эмоциями она, кивнув, произнесла:
– А ничего не надо делать. Просто, когда она ляжет спать, нужно сесть возле нее, взять за ручку и просто послушать ее. Она быстро заснет.
Хотелось бы надеяться. И вернулся к своему ужину.
А Роза сидела рядом и смотрела, как я уничтожаю вкуснейшие вещи немецкой кухни, стараясь есть не торопясь. И не объесться. На ночь это вредно.
Тут вылетел этот чертенок и сказал:
– Папа, идем меня укладывать спать.
– А кофе?
– спросил я, глядя на только пригубленную чашечку с божественным напитком - Он же остынет совсем.
– Ну, ладно, допивай - разрешил бесенок и вскарабкался ко мне на колени, чуть не вылив на меня чашку с кофе. Жонгляж какой-то получился с чашкой кофе. В цирке можно выступать с таким номером.
Скоропостижно допил кофе. С таким ребенком на коленях сделать это было нелегко, чашка кофе пыталась все время вырваться из рук и облить кого-нибудь.
Поставив чашку на стол, взял на руки ангелочка и встал.
– А теперь мы идем баиньки - сообщил я ей.
Своими сонными глазками посмотрела на меня и просто кивнула.
Уложил дитятко в кровать, слишком для нее большую, подоткнул одеяло по бокам, уселся на край кровати и сказал:
– Давай выкладывай, кто тебе понравился.
– Тимка и Дашуля, дяди Андрея и тети Линды детки.
Егеря, что ли?
– удивился я мысленно. А вслух спросил:
– А кто больше?
Я сам этих детей видел только мельком. Правда, раз сто. Только толку.
Ангелочек рассказывал, как они втроем сегодня играли. И еще детки с ними были. Куча детей. Хорошо, что я был далеко. А то бы голова к вечеру была большая и тяжелая, как зрелая тыква.
Ангелочек чего-то притих.
Глянул - губы еще шевелятся, а глазки спят. Нагнулся и услышал:
– Ты без меня не уезжай, папа - тяжело так вздохнула и, пробормотав - Mein Vater Lieblings!, - окончательно заснула.
Вот и усыпил ребенка. Потихонечку освободившись от цепкой детской ручки, встал.
Аккуратно положил детскую ручку на кровать.
И посмотрел вопросительно на Розу.
На меня улыбаясь, глядела счастливая мать. Видимо после смерти Игоря ребенок стал плохо засыпать. И это у врача. Пусть у хирурга.
Раздумывая так, я стоял и рассматривал Розу.
Очень заинтересованно.
Вон и румянец проступил на щечках.
И целовабельные губки у нее такие.