Земля обетованная

— А она хочет идти с вами? — Я не тронулся с места.

— Об этом спросить ее не может ни один из нас, — ответил другой мужчина, которого, кажется, звали Ланнинг. — Мы не знаем ее языка.

— Вы отвечаете за колонию и не говорите на их языке? — недоверчиво спросил я.

— Они все говорят по-английски, — ответил Тайлер. — Кроме некоторых детей. Послушайте, вы же знаете, каковы дети. Они с удовольствием доставляют заботы. И никто их за это не выпорет, если это делает не их папочка. Но домой ей нужно обязательно. Я верну ее туда, и вы не сможете, черт побери, мне помешать.

Он шагнул вперед, но я не шелохнулся.

Мистер Тайлер не получил бы награды за дипломатическое поведение, совсем напротив. К сожалению, так же мало ему приходилось в своей жизни прокладывать себе дорогу силой. Он был таким же большим, тяжелым и мускулистым, как и я, но у него не было моих навыков. Он не был бойцом. Поругаться он мог, но боец из него никудышный.

— Но это же бессмысленно, — перехватил слово Ланнинг, когда мы с Тайлером встали глаза в глаза. — Посмотрите на нас еще раз. Мы не преступники. Мы не насильники девушек.

Поскольку он предложил мне это так дружелюбно, я посмотрел на него. Он был прав, на преступника он не был похож. И все-таки это не делало его симпатичнее. Очевидно, они оба не относились к типам, которых нанимают для грязной работы. Следовательно, они говорили, вероятнее всего, чистую правду. Но меня они уже разозлили, а я уж по своей природе такой упрямый.

— Вы сможете в колонии спросить у Чарлота, — призвал меня бледный. У нас приоритетная радиосвязь. Он заверит вас, что все в порядке.

Это оказалось для меня решающим. У меня совсем не было желания быть приведенным к Чарлоту, который размазывал бы меня, как улитку, пока Ланнинг и Тайлер наслаждались бы этим.

— Вас двоих я не возьму, — объяснил я.

— А что с девушкой? — тихим голосом спросил Тайлер.

— Это другое дело. Даме я всегда охотно помогу.

Им ничего не пришло в голову в ответ.

— Я вылетел сюда на природу, — сказал я бездумно. — По-моему, юная дама тоже наслаждалась прекрасным вечерним воздухом. А вы, дураки, испортили ей все удовольствие. Можете заверить всех в лагере, что она в надежных руках и что через два часа я доставлю ее домой.

— Вы этого не сделаете, — заныл Ланнинг.

— Сейчас увидите.

Он уже вынул из кармана рацию. Он сообщит обо мне в колонию, а там используют приоритетную связь, чтобы вызвать по тревоге Чарлота. Но мне было уже поздно менять свое решение. Я же только что поставил их в известность о своих намерениях. Может быть, мне не следовало вмешиваться. Но я хотел вмешаться и, следовательно, вмешался.

— Подождите одну минуту, — сказал Тайлер, который не видел неотвратимого.

— Вы что-то сказали? — спросил я дружелюбно и с улыбкой посмотрел ему в глаза. Я надеялся, что кажусь очень запугивающим. К моей радости он отступил на шаг.

— Нет никаких причин для ссоры, — подключился Ланнинг. — Поступайте, как хотите, мистер Грейнджер. Мы сообщим куда надо, что девушка с вами в безопасности. Ведь теперь же все в порядке.

— Верно. — Я сделал вид, что не заметил его сарказма. — Все в порядке.

Я протянул девушке руку. Она, пока мы разыгрывали весь этот маленький фарс, заметно успокоилась. Мне кажется, она сообразила, что я совсем не гармонировал с ее преследователями. Она смотрела, как Ланнинг и Тайлер уходили прочь. Потом она позволила мне помочь ей подняться в машину. Язык знаков понимал каждый. Я осторожно подтолкнул ее на переднее сидение «Ламуана». Со всем душевным спокойствием я прогулялся вокруг машины к водительскому креслу. Тайлер с расстояния в несколько метров смотрел на меня. Ланнинг торопливо что-то говорил в свой радиопередатчик.

Прежде чем запустить двигатель, я огляделся вокруг в сгущавшейся темноте, я глубоко вздохнул, улыбнулся и попытался выражением лица втолковать девушке, что наслаждаюсь свежим воздухом.

Она улыбнулась в ответ. Очевидно, она привыкла к обществу людей. Она поняла, что я имел в виду.

В конце концов, подумал я, даже Титус Чарлот улыбается.

Иногда.

2

Минут десять или четверть часа я колесил на своем «Ламуане» на скорости восемьдесят или девяносто взад-вперед. Тем временем девушка пришла к решению, что все хорошо и прекрасно.

Я опробовал на ней "Как вас зовут?" и "Куда вы желаете?", но было ясно, что она не понимала английского даже в такой степени. До уровня "Я Тарзан, а кто ты?" я в своих попытках общения не опустился. А фантастический язык жестов, который так хорошо функционирует во всех мыльных операх, показался мне не очень подходящим для начала беседы. Да никому из нас и не была так уж необходима эта маленькая беседа.

— Ты нытик, обвинил меня ветер.

Я реалист, заверил я его — не только молча, но даже и не двигая губами. Юная дама не должна подумать, что я болтун, разговаривающий сам с собой.

— Это, должно быть, шутка, сказал он. Вспоминаю, как ты ринулся в это дело и мимоходом подобрал девушку, не зная, кто она и что собиралась делать!

Ты же меня знаешь, ответил я. Мои симпатии всегда на стороне тех, кто убегает от горилл. Романтическое спасение дамы — это, я согласен, не совсем в моем духе, во всяком случае когда она так юна, как вот эта. Но меня всегда можно уговорить сделать исключение. Достаточно только представителю отребья с Земли чуть пожестче наступить мне на ногу.

Конечно, он меня очень хорошо знал. Он понемногу достигал стадии, когда уже не утруждал себя слишком часто критиковать меня. Я импульсивен и перенапряжен, но это совсем ничего не значит. И ветер тоже был сейчас в ситуации, которой вынужден был удовлетвориться — так же, как должен был удовлетвориться ею я. Со временем нам удастся ладить друг с другом лучше. Мы уже оставили далеко позади отвращение а ля Грейнджер и высокомерие и запугивание а ля ветер. Мы постепенно становились хорошими друзьями. Я совершенно привык к его умным высказываниям, а он не принимал их всерьез.

Кое-что мне в нем нравилось, а именно то, что он не болтал вздора о том, как я должен летать, будь это в глубоком космосе или на высоте ладони над землей. Паразит, уважающий профессиональные способности своего хозяина, не может быть совсем плохим.

Девушка и я получили не много удовольствия от нашей прогулки. Я как раз показывал рукой в направлении, где, как я полагал, находилась колония, так как я в конце концов не собирался вечно колесить с ребенком, когда вдруг услышал до ужаса знакомый звук: вой сирены.