Земля обреченная

— Тебе бы только что-нибудь отмечать! Дай тебе волю, ты бы гуляла от заката до рассвета!

— А разве это плохо? — удивилась Ольга. — Ведь мы живем и должны это чувствовать!

Я одним глотком допил уже остывший кофе и поднялся с кресла.

— Ты куда сегодня? — спросил Димка.

— Надо в три места заехать, сначала к строителям, потом еще два клиента намечаются!

— К вечеру будешь?

— Постараюсь, — кивнул я.

Жара стояла эти дни невыносимая. Ехать никуда не хотелось, но работа есть работа.

В Троицк я переехал недавно, сам не понимая причины своего поступка. Просто внезапно мне этого сильно захотелось, и я решил поддаться внутреннему голосу. Димка помог устроиться на работу, так что надо было постараться в ближайшее время зарекомендовать себя с лучшей стороны, а значит, работать приходилось много.

С первыми заказчиками я управился довольно быстро и к обеду уже вышел из их офиса. Надо было перекусить где-то, и я выбрал небольшое кафе в центре. Кормили там вкусно, и цены не кусались. Припарковаться получилось удачно — обычно в это время свободного места не найти, и совсем неподалеку от кафе.

Я решил срезать дорогу, пройдя дворами, но тут же об этом пожалел. Только зайдя под арку, я увидел впереди двоих, в спортивных костюмах, лысых и с явно неблагожелательными намерениями.

Я было развернулся, но там уже стояли еще двое, неприятно улыбаясь. Ловушка! И ни туда, и ни сюда. На милицию надежды не было, меня явно успеют ограбить раньше, чем она появится.

Пацан, прикурить не будет? — спросил один из гоп-стопщиков, вплотную приблизившись ко мне.

— Не курю, — ответил я, автоматически нащупав в кармане зажигалку.

— А мелочи не будет? Нам на пиво не хватает!

— Денег с собой нет!

Бандит улыбнулся.

— А мы проверим щас, да?

Сзади меня тут же схватили за локти так, что пошевелиться я уже не мог. Первый гопник, с золотым зубом во рту, по-хозяйски протянул руку к карману моего пиджака. Второй ухмылялся.

Что-то словно переключилось у меня в голове. Я будто смотрел на картинку со стороны.

Резко мотнув головой, попал одному из гопников в лицо, отчего руки мои сразу освободились. Золотозубому пнул в пах с такой силой, что его откинуло назад. Он жалобно завыл, катаясь по земле, но встать даже не пытался. Потомство производить у него, скорее всего, больше возможности не будет.

Двое других метнулись ко мне: один сзади, второй спереди, но я стремительным движением ударил переднего в кадык и, кажется, убил его на месте, а второму на противоходе вывернул руку, на землю упал нож-бабочка, и, глядя ему прямо в глаза, ударил в область сердца. Я отчего-то знал, что удар этот смертелен. Гопник рухнул рядом со своим ножом и больше не шевелился.

Я, не задумываясь ни на минуту, прыгнул на третьего, которой уже слегка оправился от моего удара затылком в лицо. Нос у него, по-видимому, был сломан. Он дико взглянул на меня и хотел было бежать, но я пнул его по ногам, и он упал. Я наклонился и одним движением свернул ему шею, а потом неспешно подошел к последнему, свежекастрированному бандиту.

— Жить хочешь! — сказал я, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Хочу, — золотозубый смотрел на меня завороженно. Даже боль в паху на время словно отпустила его.

— Нельзя тебе жить, понимаешь? Ты людям плохо делаешь! Таким жить просто нельзя!

Он не понимал, но я этого и не ожидал. Я подобрал валявшийся рядом нож и повертел его в руках.

Золотозубый каким-то невероятным усилием воли поднялся на ноги и кинулся на меня. Я встретил его с улыбкой. Нож вонзился ему точно в солнечное сплетение. Гопник упал. Все было кончено.

Я вытащил из кармана носовой платок, обтер отпечатки с рукояти ножа и, насвистывая легкую мелодию, пошел по своим делам.

Я даже не понял, как я все проделал. У меня получилось словно само собой, будто я умел это всю жизнь. И не чувствовал я ничего, кроме удовлетворения.

Наверное, это было жестоко, но я так не считал. Если ты выходишь грабить на большую дорогу, будь готов получить пулю. Это было честно. Со мной бы они церемониться не стали. Вряд ли меня хотели убить. Нет, просто ограбили бы и, возможно, избили. Все вокруг так привыкли к подобным ситуациям, что посочувствовали бы мне немного, но особо произошедшему не удивился бы никто. Обыденность! Только вот я почему-то так больше не считал.

Никто меня не видел. Я знал, что почувствовал бы, если бы было иначе. Я вышел на пешеходную улочку и через пару минут зашел в кафе.

С аппетитом пообедав, я внезапно решил отменить все назначенные на сегодня встречи. К черту!

Я вышел на улицу и осмотрелся.

Буду просто сидеть вот здесь, на этой лавочке, и пить пиво! Где-то неподалеку завыли милицейские сирены. Наверное, подумал я отстраненно, обнаружили следы моей активной гражданской позиции.

Я купил бутылку светлого пива и присел на ближайшую лавочку.

Пиво было вкусное и, что самое главное, холодное!

Я сидел, пил пиво и смотрел на прохожих.

А потом я увидел ее.

Девушка шла по улице и словно пыталась найти кого-то, внимательно вглядываясь в каждое мелькавшее мимо лицо.

Он была красива, рядом с ней блекли самые высокооплачиваемые модели подиумов и глянцевых журналов, хотя вызывающей, агрессивной сексуальности в ней не было. Красота ее была чем-то естественным, а поэтому привлекала во много раз сильнее.

Взор ее внезапно остановился на мне. Она нахмурилась, словно пытаясь что-то понять, а потом подошла и молча села рядом.

— Мы знакомы? — спросил я, зная заранее, каков будет ее ответ. Такую девушку я бы ни за что не забыл, даже увидев лишь раз. Таких не забывают.

— Может быть, — несколько странно ответила она. — Тебя зовут Ярослав!

— Да, но откуда вы…

— Подожди, — перебила меня девушка. — Я сейчас скажу тебе кое-что… это покажется тебе непонятным, но ты постарайся выслушать. Дело в том, что мне недавно попал в руки кусочек камня, необычного камня. Этот камень мог говорить. Он был совсем как ребенок — маленький и несмышленый, но он рассказал мне кое-что… а потом я почувствовала, что он не врет, и пришла сюда. Пришла за тобой!

— И что именно вам сказал Камень? — спросил я, ощущая себя очень необычно. Я словно старался вспомнить о чем-то и никак не мог этого сделать. Что-то мне мешало…

— Камень сказал, что он лишь часть большого целого, которое погибло. Он сказал, что не смог поглотить все линии, и несколько из них все же осталось. Поэтому я смогла попасть сюда. Он сказал, что прошлое изменилось, а настоящее лишь частично. Так получилось, что этот мир продолжил жить прежней жизнью, а все другие миры — нет — там поменялось все. Глава Совета бежал, Королевства сдают свои позиции. Камень сказал, что парадокс все же случился, но во Вселенной есть место всему, даже парадоксу. Все, что произошло в этом мире, словно одновременно и было, и не было. Это непросто осознать, ты должен лишь поверить. А вот все, что было на Сильване и Мельоне, — осталось без изменений. Так он сказал. Твой друг Альберт недавно был коронован, хотя бои на Мельоне идут до сих пор и до полной победы еще далеко даже там, а что уж говорить о других мирах… А Иван и Дениска живы и прекрасно себя чувствуют, вот только они тоже ничего не помнят, как и ты. Ты мог их встретить на улице и не узнать, ведь для вас, как и для всех вокруг, ничего не поменялось. И Китана, и дон Гуало живы, как и сволочь Маклауд. Он помещен в закрытую тюрьму на веки вечные в наказание за содеянное. Ора тоже жива, но она исчезла, и никто не знает, куда она отправилась. А вот граф Жерар, к сожалению, мертв.