Земля воина

Ворвавшимся на крик в палатку часовым достался всего лишь труп.

— Можно было допросить, — пробормотал Джил, убедившись в отсутствии жизни в теле и поднимаясь с колена. Не хуже остальных был в курсе, Блор при желании умел бить расчетливо, не насмерть, сдерживаясь. — Или со сна вдарил не раздумывая?

— Что из него сумеет извлечь Денес? — хмыкнул старший брат, не отвечая на вопрос.

Можно ли назвать его выходы из тела сном? Вряд ли. Чувство отдыха не дает. Зато очень полезно в некоторых отношениях. Обстановку позволяет знать замечательно, хотя наблюдать за людьми достаточно сложно. Нельзя же вообще не спать и при этом быть бодрым. А часами смотреть в надежде на нечто интересное — и вовсе бессмысленно. Он все равно не понимает толком, о чем они между собой говорят за стенами Града. Общий смысл, не больше. Зато осматривать местность или определенные точки очень и очень полезно.

— Пытками на третьи сутки вытянуть, что его послал тцарь и обещал много золота? Просто уберите труп. А лучше повесьте на виду ворот для сведения.

Снаружи уже начиналось шевеление. Привычно орали десятники, раздавали приказы сотники. С утра дежурные варили обычную похлебку на завтрак, поставив на треногах котелки. Вода с перцем и солью, в которую брошено несколько ломтей сала, и пригоршней овсяной муки. Между прочим, наемники частенько обходились по утрам засохшим хлебом. Его кнехты питались достаточно хорошо.

Может, кому-то пища показалось бы бедной, но люди на опыте знали совсем иное. Ни перец, ни соль не относились к широко распространенным и дешевым товарам. Обычно кнехт в имперском войске по утрам обходился сухарями и водой, смешанной с уксусом или в лучшем случае пивом. На ужин, кстати, питание не отличалось.

Каждый в войске в курсе: его совсем недурно угощают, проявляя заметную заботу. И любой знает: это обеспечивает командующий. Блор нарочно подсаживается то к одному костру, то к другому, питаясь из общего котла и готовый выслушать жалобы на питание и снабжение. В военном деле важнее всего сытый кнехт. Это он твердо усвоил после первых же дней похода во главе пары десятков человек. Махать мечом, скача в атаку, — не самое важное. На голодный желудок не очень подерешься. Да и мысли о пустом брюхе в основном.

Кроме того, на личном опыте Блор хорошо усвоил, что пример командиров, их участие в общих делах, лишениях, их стойкость и надежность являются решающими для армии. Он не гнушался браться за лопату и часами помогал на окопных работах, даже стоял ночью в карауле.

Осада хорошо укрепленного города — дело непростое и требует намного больше труда, чем проявления доблести. Даже не думал, что будет так несладко. На смертном поле они полностью уничтожили тцарскую армию, сломав хребет и силе его, и почтению подданных. Семнадцать тысяч ратников и почти пять тысяч северных наемников остались там навечно. Этих достаточно просто отличать от местных по татуировкам на лицах. Многие делают рисунки на теле, даже в Империи, но лица редко трогают. На варваров походить никто не хочет.

Было еще свыше полутора тысяч пленных. Немногим удалось удрать. Для этого требовались верные телохранители, готовые умереть, но задержать преследователей. Так спасся тцарь, однако потеряв практически всю свою конницу и дружину. Остальным повезло много меньше. На три десятка лиг валялись тела зарубленных беглецов.

Победоносная армия стояла там трое суток, собирая покойников для правильного погребения. Немаловажными оказались и собственные потери. Уничтожение врага далось тяжелой ценой. Почти треть ополченцев погибла, немало и из остальных полков пострадало. В когорте Одрика, остановившей натиск врага, до четверти мертвых. Если учесть раненых, то всего половина войска осталась боеспособной.

В каком-то смысле это как раз для планов Блора стало удачей. Можно было разбросать многих из уцелевших по полкам, подчинив напрямую командирам, а не родичам. Не всем это понравилось. Стоять плечом к плечу с бывшими рабами, крепостными, даже чужаками-федератами — многих корежило. Все старые привычки протестовали, но когда ешь из одного котелка и прикрываешь в бою соседа, не глядя на лицо, невольно забываешь о старых различиях. Кто не смог, тому и палок недолго получить.

Все же несколько когорт по-прежнему считались отдельными вспомогательными отрядами и имели племенных командиров, но резкого раздела уже не было. Речи командира-победителя звучат для слуха много доходчивее слов побежденного. Тем более что оставшиеся в живых получили немалое вознаграждение, поделив добычу.

Не одни животные, доспехи и телеги с самым разным войсковым добром — от муки до походных кузниц. Погибло много высокопоставленных лиц, имеющих немалые доходы и соответственно имущество. У тех же наемников в сумках и при себе помимо оружия обнаружилось и золото. Тцарь оплатил услуги северян немалой суммой, и теперь деньги достались живым. Кнехты были довольны и шли дальше с радостью. А вот население долины резко разделилось на две части.

Большая согласилась принести присягу на прежних условиях, если их поселки и деревни пощадят, не предадут мечу и огню, а достояние разграблению. Они обещали всяческую помощь и покорно склоняли головы, тем более что при попытке сопротивления врага уничтожали полностью. Уцелели лишь попавшие в рабство, и участь их вряд ли в будущем станет приятной. Часть, пусть и меньшая, бежала в Град и не собиралась сдаваться.

Кроме всего прочего, на реках у мостов и бродов Блор расставлял заставы. Столица, таким образом, оказалась в блокаде, лишенная подвоза продовольствия, а селения разобщенными друг от друга. Торговля отсутствовала полностью, а товары у купцов отбирались. Для не желающих сдаться на милость вторгшейся армии впереди замаячил призрак голода. Что очень способствует вразумлению.

Именно поэтому не последовал прямой марш на столицу тцарства, а сначала убрали угрозу нападений с тыла. Несколько колонн постепенно стягивали кольцо вокруг города. И лишь получив уверенность в полном контроле над долиной, приступили к осаде.

В первые дни идти на приступ Града Великого смысла не имело. Недостаточно сил. Требовалась подготовка, чтобы зря не положить людей под стенами. Тцарь заранее сжег все дома в предместье, уничтожая всякую преграду между городским валом и атакующими. Заодно и ров почистили от мусора, углубив и обновив защиту.

Блор вышел из лагеря и остановился, глядя на Медные ворота. Название не означало листов из меди. В принципе они ничем не отличались от трех остальных — Золотых, Серебряных и Железных. И восемь мощных башен, по две прикрывающие каждый вход, тоже строились по одному плану. Одним героическим натиском такую твердыню нипочем не взять. Даже при помощи Возмездия. Здесь на стену запросто не залезешь.

Наверное, многим в первые дни казалось, что тяжкий труд никогда не закончится, и они всерьез пожалели о своем вступлении в армию. Сначала с усердием рыли помойные ямы. Затем в ответ на насколько вылазок, закончившихся с переменным успехом, были поставлены деревянные частоколы напротив ворот, фактически небольшие крепости, контролирующие подходы к плотно обложенному городу.

Ничего сложного. Два ряда бревен, и между ними засыпана земля, взятая тут же, из выкопанного перед крепостью рва. Далеко ходить не надо. Взять такое сооружение с гарнизоном внутри наскоком не удастся. А пока поднимутся укрепления, необходимо вложить огромный труд. Не для развлечения, а ради сбережения собственных жизней старались.

И лишь затем началось самое важное — рубили лес на окружающих холмах для основания платформы, с которой Блор собирался идти на штурм. Собирали камни, укрепляющие насыпь между бревнами, опять рыли землю для наваливания сверху. Платформ ставили две, хотя первоначально собирались против каждых ворот.

Она должна была, поднимаясь вверх, перекрыть ров и позволить не только подтянуть тараны к самому городу, но когда достигнет высоты стен, полки смогут атаковать прямо в боевых порядках. Нелегкий труд по сооружению давал после огромное преимущество над защитниками.