Земля зовет

Постепенно командир привык к легкости, с какой наука жителей тройной планеты отказывалась от стройности взглядов в пользу парадоксальности. Он понимал, что легкость эта - лишь видимость, кажущаяся снисходительность дальних потомков к заблуждениям предков. И все же не мог отделаться от ощущения, что история их науки - длинная цепь единогласно и восторженно принимаемых сюрпризов.

"Должно быть, такова природа уэнцев, - с завистью думал командир.
– Недаром они так обогнали всех".

Он вспомнил Землю, жестокие схватки самолюбий на любом, даже самом незначительном, повороте науки и утешал себя надеждами, что за сто тысяч лет и люди, вероятно, достигли немалого.

И вот случилось: очередной диск с информацией о древнейших временах уэнцев принес самый главный парадокс, невероятнейшую сенсацию.

Однажды командира разбудил тревожный вызов. Этим вызовом давно не пользовались, и командир, успевший забыть его назначение, не сразу понял, что делать. Он вскочил и кинулся было в командный отсек.

– Командир, - позвали его, - пройдите срочно в объемную камеру.

– Войл?
– удивился он.
– Что случилось?

– Надо поговорить.

– Что за спешка? У нас впереди не меньше тысячи световых лет.

– Боюсь, что меньше.

– Вы хотите сказать?..

– Мы летим не туда.

– Автоштурман ошибается?

– И это тоже.

Командир сел в кресло биостимулятора, чтобы отойти от долгого электросна и успокоиться. То, что сообщил Войл, могло означать только одно: они заблудились. Превратиться в вечных скитальцев, этаких "летучих голландцев" космоса, обреченных на бесплодные поиски своей пристани, - хуже ничего не могло быть.

– Ну, - сказал командир, входя в камеру видений, - рассказывайте с самого начала.

– С начала?
– почему-то переспросил Войл.
– Пожалуйста.

Он сделал быстрый жест рукой, и сразу продали стены. Вокруг до горизонта простиралась залитая солнцем бескрайняя степь. Вдали, в центре огромного черного круга, стоял космический корабль, похожий на острый конус с тяжелым широким основанием. От корабля в разные стороны быстро разбегались сотни машин, похожие издали на разноцветных букашек. Высоко в небе невидимый снизу гравилет огненным кругом очерчивал широкое пространство, предупреждая всех об опасности полета в этой зоне. Над степью тяжелым медным звоном гудел усилитель хронометра, отбивал секунды. В тот миг, когда затих последний удар, конус корабля бесшумно оторвался от земли и начал подниматься к центру горящего в небе кольца. Потом где-то там, куда ушла точка корабля, ослепительно вспыхнуло. И погасло. И опять голубела высота. Только опадающие лохмотья огненного кольца напоминали о буйстве сил, излившихся в небо...

– Ну и что?
– сказал командир, когда камера видений снова приобрела свой обычный вид.
– Это отлет нашего "Актура". Сто раз я видел эту запись.

– Да? Ничего особенного?
– Войл был необычно взволнован.
– Так вот, эту запись я нашел на диске уэнцев.

Командир удивленно уставился на историка.

– Что вы хотите сказать?

– То, что отлет "Актура-12" - факт далекой истории уэнцев.

– Что вы хотите сказать?
– недоуменно переспросил командир, тряхнув вдруг отяжелевшей головой.

– Планета, на которой мы были, - это наша Земля.

– Но она тройная.

– Вероятно, они перестроили планетную систему.

– А солнце? Второе солнце?

– Вероятно, оно им понадобилось...

Они долго молчали, думая каждый о своем. Откуда-то из глубин корабля доносился металлический стук. В углу прерывисто дышал преобразователь воздуха, напоминая не то всхлипывание, не то нервные смешки.

– Почему они нас не узнали?
– устало спросил командир.

– Мы их тоже не узнали, - отозвался историк.
– С чем и поздравляю. Мы теперь сами по себе. Нас никто не понимает, и мы никого не понимаем. Прямо-таки самостоятельная цивилизация.

– Почему они нас не вернули? Похоже, что уже тысячи лет назад наша экспедиция стала бесполезной.

– Они нас искали. Здесь, на дисках, говорится об этом. Сейчас найду...

Командир жестом остановил его.

– Значит, мы были там, где еще не бывали уэнцы?

Он даже привстал, такой обнадеживающей показалась ему эта мысль.

– Скорее всего они тоже были там, но в другое время. Ведь они же говорят, что знания, записанные на наших кристаллах, им известны... Подумать только: сто тысяч лет, миллионы парсеков, сотни обитаемых миров - и все впустую!..

– Безрезультатных опытов не бывает.

– Послушайте, командир, а может, найдем подходящую планетку?..

– Для цивилизации нужно не только качество, но и количество.

– Будут же там какие-нибудь "дикари"?

Командир покачал головой:

– Эх, Войл, как вы не понимаете! Ведь это значило бы подчинить "дикарей" и выродиться в касту полубогов, которым будут поклоняться. Или мы сами ассимилируемся, растворимся, исчезнем вместе со всеми своими знаниями.

– А может, остаться вечными странниками?
– не унимался историк. Будем летать этакими добрыми духами от галактики к галактике, устанавливать связи между мирами, сеять знания?

– Благотворительство? От него больше вреда, чем пользы. Ценности ценятся, когда они добыты трудом. Своим трудом, заметьте. Нет, Войл, мы земляне, летим домой.

– Будем жить как никому не нужные заморские диковинки? Да сколько мы там протянем?

– разве вы еще не поняли, что вечно жить бессмысленно? Одного этого вывода довольно для оправдания всех наших трудов.

– Но ведь мы им не нужны!
– воскликнул Войл.
– Нельзя жить, когда ты никому не нужен!..

И тут рядом послышался тихий и мягкий голос:

– Все не так просто.

Командир и историк разом оглянулись и увидели у стены бледный силуэт человека с матово поблескивающими полосами на голове, на груди и на бедрах.

– Вы знали, кто мы?
– спросил командир, опомнившись.

– Я говорил: мы им не нужны!
– раздраженно сказал Войл.

– Все не так просто, - повторил уэнец.

– Почему же вы нам не сказали?

– Это было бы как взрыв. Мы не могли лишать вас надежд. Это верно: нельзя жить с сознанием, что ты не нужен. Вам требовалось время, чтобы привыкнуть и понять.

– Ну вот, Войл, а вы говорили: ничего общего. Они мыслят, как мы.

– Слабое утешение.

– Это лишь начало. Сколько еще найдется общего.

– Каково будет нашим, когда они узнают, что все труды напрасны! Нам нечего сообщить Земле, там и без нас все знают.

– Все знать нельзя, - сказал уэнец.
– Пусть знания, которые вы собрали, нам известны. Но есть информация, и есть выводы из нее. Вы сами по себе феномены. Новая информация в вас самих. Она не может быть неинтересной. Но нас разделило время, и вы вправе сами решать свою судьбу.