Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
Палец вонзился ему в висок, точно острие кинжала.
— Тук-тук, калека! — прошипел на ухо страшный голос, и ледяное дыхание обожгло кожу. — Тук-тук!
Тук-тук.
Глокта не сразу понял, где он. Выпутался из плена простыней, рывком сел на кровати и огляделся. Его окружали тени; собственные плач и хрип казались чужими.
«Мои новые апартаменты».
В окно задувал ветерок, принося освежающую прохладу и колыша занавески. Створка хлопала, закрываясь и открываясь, отбрасывая тень на противоположную стену.
Тук-тук.
Глокта
«Хотя бы теми пальцами, которые гурки мне оставили. Просто сон, кошмарный сон. Все…»
И тут он вспомнил и распахнул глаза.
«Король мертв. Завтра мы выбираем нового».
На стене безжизненно висели пришпиленные триста двадцать листков бумаги. За последние несколько недель они становились все более мятыми, потрепанными и неопрятными.
«По мере того, как работа становилась все грязнее».
Многие были заполнены на скорую руку, впопыхах и в гневе, покрыты пятнами чернил; старые заметки перекрывались новыми или просто зачеркивались.
«По мере того, как людей покупали и продавали, запугивали и шантажировали, подкупали и обманывали…»
Многие листы были порваны там, где с них срывали восковую печать, ставили ее заново или заменяли другой.
«По мере того, как обещания нарушались, и маятник успеха раскачивался из стороны в сторону».
Архилектор Сульт, в мятой белой мантии, смотрел на них, словно пастух — на бедовое стадо. На седой голове царил беспорядок. Никогда еще Глокта не видел его таким растрепанным.
«Что ж, пришло время ему отведать крови. Собственной. Я бы даже посмеялся, если бы сам не чувствовал во рту отвратительный привкус соли».
— У Брока семьдесят пять, — прошипел себе под нос Сульт, суча за спиной руками в белых перчатках. — У Брока семьдесят пять, у Ишера — пятьдесят пять. Скальд и Барезин набрали по сорок, Брок — семьдесят пять… — Он бормотал, снова и снова называя числа, будто некое заклинание, способное защитить от злых сил.
«Или от добрых, кто знает».
— Ишер набрал пятьдесят пять…
Глокта подавил усмешку.
«Брок, за ним Ишер, потом Скальд и Барезин, тогда как инквизиция и законники грызутся из-за объедков. Сколько ни стараемся, положение вещей почти не изменилось с тех пор, как мы начали этот жуткий танец. Но, быть может, мы еще можем захватить первенство и спасти себя от неприятностей. Может, еще не поздно…»
Глокта нарочито громко откашлялся, и Сульт резко обернулся к нему.
— Вам есть что предложить?
— В некотором роде, ваше преосвященство, — как можно раболепнее произнес Глокта. — Недавно поступили довольно… тревожные сведения.
Сульт нахмурился и кивнул в сторону донесений.
— Тревожнее этих?
«По крайней мере, не менее тревожные. Кто бы ни победил на выборах, праздновать ему предстоит недолго — через неделю заявятся гурки и нас вырежут».
— Есть мнение, что… гурки готовят вторжение в Срединные земли.
Повисла неловкая пауза. Не такой реакции ожидал Глокта.
«Впрочем, паруса подняты, ветер пойман, и ничего больше не остается, кроме как плыть навстречу буре».
— Вторжение? —
хмыкнул Гойл. — Каким образом?— Уже не первый раз до меня доходят сведения, что у Гуркхула есть флот. — «Вот так, надо быстренько залатать прохудившийся борт корабля». — Большой флот, втайне построенный после прошлой войны. Мы могли бы подготовиться, и затем, когда гурки нападут…
— А если вы ошибаетесь? — Архилектор нахмурился еще сильнее. — Откуда эти сведения?
«О горе мне, как же быть? Карлота дан Эйдер? Жива? Но как? Тело обнаружат в порту…»
— Анонимный источник, архилектор.
— Анонимный? — Его преосвященство сердито прищурился. — По-вашему, закрытый совет пожелает услышать от меня бредовые сплетни анонимного источника? В такое-то время?
«Волны обрушились на палубу корабля…»
— Я лишь хотел показать вашему преосвященству, что есть возможность…
— Когда они планируют напасть?
«Порванный парус затрепетал на ветру…»
— Осведомитель не…
— Где они высадятся?
«Матросы с воплями посыпались с мачт…»
— Опять-таки, ваше преосвященство, я не…
— Каким числом они выступают?
«Штурвал ломается в моих дрожащих руках…»
Глокта поморщился и предпочел промолчать.
— В таком случае, будьте любезны, не отвлекайте нас пустыми слухами, — презрительно скривился Сульт.
«Корабль совсем исчезает в безжалостных волнах, ценный груз предупреждений идет ко дну, и о капитане никто даже не вспомнит».
— Есть дела куда важнее призрачных легионов гурков!
— Да, ваше преосвященство.
«А если гурки все-таки нападут, кого мы повесим? О, конечно же, наставника Глокту. Как смел этот проклятый калека нас не предупредить?!»
Сульт тем временем вернулся к прежнему занятию: бормотал, как будто его и не перебивали:
— У нас тридцать один голос, у Маровии чуть больше двадцати. Тридцать один, перевеса нам не добиться. — Архилектор печально покачал головой; взгляд его синих глаз заметался над бумагами.
«Как будто в них можно найти что-то новое, что-то, способное изменить безрадостные результаты подсчетов».
— К победе мы даже не приблизились.
— Если только не попробовать найти общий язык с верховным судьей Маровией…
Вновь повисла пауза, даже неприятнее первой.
«Проклятье, я что, произнес это вслух?»
— Общий язык? — прошипел Сульт.
— С Маровией? — взвизгнул Гойл, победно выпучив глаза.
«Когда безопасные варианты исчерпаны, время использовать рисковые. Не это ли я говорил себе, подъезжая к мосту, на том конце которого толпились гурки? И снова меня несет в сердце бури…»
Глокта глубоко вздохнул.
— Положение Маровии в закрытом совете — как и у остальных — шаткое. Можно, конечно, по старой привычке бороться с ним, однако в плане нынешних выборов цели у нас одинаковые: поддержать слабого кандидата и восстановить баланс сил. Вместе с Маровией у нас будет более пятидесяти голосов — более чем достаточно, чтобы склонить чашу весов в нужную сторону.
Гойл презрительно усмехнулся:
— Объединить силы с этим лицемерным любителем крестьян? Вы в своем уме?