Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Мой проклятый длинный язык, — прошипела она себе под нос.

Савиан усмехнулся. Шай подумала, что она первый раз увидела улыбку. Как будто зажегся фонарь. Морщины на его видавшем виды лице разгладились, глаза засияли.

— Знаешь, что? Твой проклятый длинный язык не всем по нутру, но я его почти люблю. — Он опустил ладонь на плечо Шай и легонько сжал. — Не своди глаз с этого Сакри. Не думаю, что он разделяет мой восторг.

Она тоже не думала. Особенно после того, как с грохотом слетел камень, разминувшись на волосок с ее головой. Наверху радостно улыбался Сакри, и Шай не сомневалась, что он нарочно столкнул обломок. Улучив мгновение, она высказалась ему прямо в глаза, прозрачно намекнув, куда засунет нож, если что-то подобное повторится. Прочие наемники остались в восторге от ее речи.

— Мне придется научить тебя уму-разуму, девчонка, — возмутился Сакри, выпячивая еще дальше челюсть, словно это помогло бы сберечь лицо.

— Для этого, мать твою, надо самому его иметь.

Он схватился за меч, скорее рисуясь, чем собираясь им воспользоваться, но тут между ними встал Джубаир.

— Ты обнажишь клинок, Сакри, — сказал кантик, — но тогда, когда я скажу, и против кого я скажу. Они — наши союзники. Они нужны нам, чтобы показать путь. Оставь женщину в покое, или мы поссоримся, а ссора со мной — тяжелый груз, не каждому под силу его снести.

— Прошу прощения, капитан, — ответил Сакри, нахмурившись.

— Сожаление — путь к спасению, — Джубаир указал ему на тропу раскрытой ладонью.

Лэмб даже не глядел в их сторону во время спора и пошел дальше, словно его ничего не касалось.

— Спасибо за поддержку, — бросила Шай, догнав его.

— Ты бы получила ее в случае необходимости, ты же знаешь.

— От пары слов ты бы не перетрудился.

— Я вижу два пути для нас, — Лэмб наклонился к ней. — Первый — попытаться использовать этих ублюдков. И второй — убить их всех. Резкие слова еще никому не помогли выиграть битву, но многим помогли проиграть. Если хочешь убить человека, не облегчай его жизнь предупреждением.

С этими словами Лэмб ушел вперед, оставив ее в размышлениях.

Лагерь они разбили возле быстрого ручья, пить из которого Свит запретил. Да вряд ли кому бы то и захотелось, учитывая, что смердело от него, как от пердунов на танцульках. Всю ночь плеск воды проникал в уши Шай, и снилось ей падение в бездну. Проснувшись среди ночи, взмокшая от жары, с горлом, першившим от вони, она увидела стоявшего на страже Сакри. Он смотрел на нее. В руке наемника поблескивала сталь. После этого она до утра лежала не смыкая глаз, зажав нож в кулаке. Так она ночевала, когда была в бегах. И напрасно надеялась, что это больше не повторится. Шай пожалела, что рядом нет Темпла. Конечно же, герой из него никакой, но почему-то в его присутствии она чувствовала себя смелее.

Утро осветило серые тени скал, которые за мельтешащим занавесом снега напоминали руины крепостных стен и башен. В камне виднелись отверстия — слишком ровные, чтобы быть естественными. Рядом возвышались невысокие насыпи.

— Старатели забрались так далеко? — спросил один из наемников.

— Вовсе нет, — покачал головой Свит. — Эти раскопки гораздо старше.

— Насколько старше?

— Сильно-сильно старше, — отрезала Кричащая Скала.

— Чем мы ближе, тем больше я переживаю, — сказала Шай Лэмбу, когда они пошли дальше, усталые и разбитые.

— Начинаешь думать о тысяче причин, чтобы все пошло не так, как надо, — кивнул он.

— Боюсь, что мы их не найдем.

— Или боишься, что найдем.

— Или просто боюсь, — прошептала она.

— Бояться — это хорошо, — сказал он. — Мертвецы не боялись, а я не хочу, чтобы кто-то из нас присоединился к ним.

Дневной отдых устроили у глубокого ущелья. С его дна доносилось журчание воды, кверху поднимался пар, и повсюду воняло серой. Над провалом нависла арка из черного камня, влажная и обросшая бородой известковых сосулек, с которых срывалась капель. Посередине ее со скрипом раскачивалась на ветру ржавая цепь со звеньями в фут длиной. Савиан сидел запрокинув голову и тяжело дышал. Наемники сгрудились поблизости, передавая по кругу флягу.

— А вот и она! — хихикнул Сакри. — Охотница за детьми! — Шай глянула на него, на пропасть за его спиной и подумала, что было бы здорово их познакомить. — Какой дурак может надеяться найти здесь детей живыми?

— Почему длинные языки и маленькие мозги так часто достаются одним хозяевам? — пробормотала она, но вспомнила слова Лэмба и решила, что с таким же успехом может отнести эту фразу к себе, а потому закрыла рот.

— Что, сказать нечего? — гнусаво спросил Сакри, прикладываясь к фляге. — Хоть чему-то ты научилась…

Протянув могучую руку, Джубаир столкнул его со скалы. Стириец сдавленно вскрикнул, уронил флягу и исчез. Удар, грохот камней, потом еще и еще донеслись из глубины ущелья.

Наемники смотрели молча. Один так и застыл с поднесенной ко рту полоской вяленого мяса. У Шай побежали мурашки, когда Джубаир подошел к пропасти и, глубокомысленно поджав губы, посмотрел вниз.

— Мир полон ошибок и утрат, — сказал он. — Этого достаточно, чтобы покачнуть Веру человека.

— Ты убил его! — воскликнул один из наемников, выказывая тот немалый талант утверждать очевидное, каким обладают многие.

— Бог убил его. А я — всего лишь орудие.

— Думаю, Бог тоже может быть ершистым ублюдком, да? — каркнул Савиан.

— Бог — беспощаден и ужасен, — кивнул Джубаир. — Все в мире подчинено его замыслу.

— Из-за его замысла у нас на одного человека меньше, — заметил Даб Свит.

— Это лучше, чем разногласия, — Джубаир поправил мешок на плече. — Мы должны быть едины. А если мы не можем прийти к согласию, как Бог поможет нам?

Он кивнул Кричащей Скале и позволил своим людям, которые держались настороженно, сглатывали и поглядывали в пропасть, пройти мимо.

Джубаир поднял оброненную Сакри фляжку.

— В городе Уль-Наб в Гурхуле, где я родился, благодарение Всевышнему, смерть — великая вещь. В гроб кладут все регалии, семья плачет, и целая процессия скорбящих движется по усыпанному цветами пути к месту похорон. Здесь же смерть — пустяк. Человек, который думает, что у него больше одной попытки, дурак. — Он, нахмурившись, посмотрел на арочный мост и оборванную цепь, задумчиво отхлебнул. — Чем дальше я забираюсь в эти окраины мира, не нанесенные на карту, тем больше убеждаюсь, что наступают последние дни.

Лэмб выхватил флягу из руки Джубаира, осушил ее и швырнул вслед владельцу.

— Каждый день для кого-то последний.

Они сидели на корточках среди разрушенных стен в окружении камней, покрытых потеками и соляной коркой, и изучали долину. Казалось, они рассматривали ее сквозь пелену липкого тумана целую вечность, а Кричащая Скала шипела на них и требовала соблюдать тишину, спрятаться, заткнуться. Шай слишком устала, чтобы возражать. Она слишком устала от всего. Устала, издергалась, измучилась страхом, беспокойством, надеждой. Причем надежда докучала больше всего.