Земной круг
Шрифт:
В то время когда Павел Нишец собирался плыть в Гренландию от деревянных настилов Кольского пристанища, далеко на востоке первые землепроходцы, посланные Строгановыми, собирали сведения о Тахчее, Тоболе, Иртыше.
Григорий и Яков Строгановы были приняты Иваном Грозным. Царь пожаловал им грамоту, чтоб они «имели старание» в покорении Сибирского царства под власть Русской державы [123] .
Успехи русских тревожили иноземцев и усиливали их стремление к наживе за чужой счет. На русский Север зарились короли, купцы, пираты, мореходы… Кого тут только не было, каких только патентов и привилегий не получали различные искатели приключений!
123
В заметках А. Радищева по истории Сибири я нашел поразившие меня строчки. В них написано, что Грозный дал Строгановым грамоты, «так, как
Свидетельства герцогини Пармской, открытые листы бургундского двора, патенты Филиппа Испанского, письма французского посла в Дании, указы датского короля, устав торгового дома «Симонсен и К о» в Антверпене — все эти пышные бумаги вручались иноземцам при отправлении их к берегам Северной Руси, освоенным трудами нашего народа.
По мере продвижения русских открывателей все далее и далее на восток вдоль Ледовитого океана к догадкам о возможности достижения Китая и Индии стали присоединяться и мысли о том, что Московия может где-то граничить с Америкой.
Такое предположение было высказано в 1575 году французским географом Андрэ Тевэ, не раз писавшим о России, в его книге «Всемирная Космография» [124] .
В этом большом фолианте были помещены описания Печоры, Щугора, Каменного пояса, Оби, Тюмени. Тюмень, как свидетельствует Тевэ, к 1575 году уже зависела от власти Москвы и платила ей дань. Дорога от Тюмени до Китая занимала шестьдесят дней. Но вот какие слова обронил Тевэ насчет Нового Света: «Страны, расположенные ниже, ближе к Америке, гораздо холоднее; ими владеют и повелевают вышеупомянутые московиты…»
124
Когда Тевэ около 1549 года был в Константинополе, он встретил там какого-то славянина, от которого получил изображение Золотой Бабы. Вероятно, это был русский перебежчик Семен Вельский, влачивший свое позорное существование при дворе турецкого султана.
Тевэ издал жизнеописание Василия Третьего с его изображением. Произведение это, вероятно, восходит к рассказам Дмитрия Герасимова, записанным Павлом Иовием: именно «посол Третьего Рима» Дмитрий Герасимов подарил Иовию портрет великого князя Василия. Портрет этот хранился в галерее изображений знаменитых современников Иовия вместе с первым достоверным портретом Колумба.
Наш современник профессор М. П. Алексеев в своей замечательной книге «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей», дважды изданной в Иркутске, сообщил о трудах Андрэ Тевэ.
В манускриптах путешественника в Бразилию и на берега Босфора отыскано описание «снежных островов» русского Севера.
Вскоре об Америке заговорил и Генрих Штаден. Его мы оставили в Поморье. Наслышавшись в Коле рассказов о Гренландии, Печоре и Оби, Штаден покинул Русь и поспешил в Голландию. Там он выполнял самые темные поручения: собирал сведения о приезжих русских торговых людях, на которых, после их отъезда на родину, должны были напасть европейские пираты.
Потом этот соглядатай, отъевшийся на русских хлебах, поехал в Германию и Швецию, стараясь получить там проезжие грамоты в Московию.
Он предлагал свои услуги императору Рудольфу, гроссмейстеру Немецкого ордена и Стефану Баторию.
Наконец Штаден добрался до Люцельштейна, что в Вогезах, где жил пфальцграф Георг Ганс.
Этот князек встретил Штадена с распростертыми объятьями, так как испытывал болезненную ненависть к Московии и, не считаясь со своими возможностями, грозился уничтожить великое государство. Пфальцграф прочил себя в адмиралы пиратского флота, с помощью которого надеялся победить «московита». Георг Ганс повторял слова герцога Альбы о всемирной московской опасности.
В тот год, когда Генрих Штаден, находясь на полном содержании у вогезского правителя, сочинял донесения о Московии, при мадридском дворе шли хлопоты о посылке людей в Москву для изучения торговых путей на Восток.
Аниан вновь появился на карте Мартинеса.
Штаден уже располагал русскими данными о стране Мангазее, Новой Земле, Тунгусии, Китайском озере.
Что же он писал в замке Георга Ганса, подкрепляясь знаменитой вогезской вишневкой и форелями?
Штаден составил «Описание правления и страны Московитов», а также план захвата русского Севера, перечислял имена пиратов, его дружков в Антверпене, Гамбурге и Бергене, которые вели разведку на Руси. Они должны были поступить под начало сиятельного вогезского морского разбойника. Вогезский покровитель Штадена отправил письмо к гроссмейстеру Немецкого ордена. Это послание Георга Ганса хранилось в Государственном тайном архиве в Берлине.
Люцельштейнский пфальцграф сообщал, что на протяжении тысячи миль к востоку от Мезени по берегу моря живут «язычники и дикие народы».
«Из Оби-реки можно проплыть в Америку, причем два рейса из
Колы или Оби в Америку равняются одному тому, который можно сделать туда из Испании», — писал Георг Ганс.Такую ошеломительную истину привез из Колы московский опричник, рыбинский мукомол и международный разведчик Штаден. «Затем через окрестные страны можно будет пройти до Америки», — уверял он, изложив свой план захвата русского Севера [125] .
125
Рукописное «Описание правления и страны Московитов» Генриха Штадена было открыто в Государственном архиве Ганновера в 1902 году.
В 1905 году Д. Островский напечатал статью «Вновь открытое описание России XVI века» («Исторический вестник», 1905, № 5 с. 539–544).
В. П. Бузескул в 1922 году выступил с двумя сообщениями о Штадене: «О доселе неизвестном описании России» («Наука на Украине», 1922, № 3, с. 145) и «Новое известие иностранца о России XVI в.» («Анналы». /Куриал всеобщей истории, 1922, № I, с. 206–210).
К 1925 году И. И. Полосин перевел и сопроводил вступительной статьей и примечаниями копию «ганноверской рукописи». Она вышла из печати под заглавием: Генрих Штаден. О Москве Явана Грозного. Записки немца опричника. Перевод и вступительная статья И. И. Полосина. Одновременно Полосин напечатал в сборнике «Материалы Общества изучения Тверского края» работу «Записки Штадена, старицкого помещика и опричника царя Ивана» (вып. 3, 1925, с. 24 и ел.). И. И. Полосину принадлежит также статья «Новый источник по истории русского Севера» («Север», 1928, № 7–8, с. 50–56).
В 1930 году Фриц Эпштейн в Гамбурге издал первый полный перевод записок Г. Штадена со множеством примечаний.
М. П. Алексеев в книге «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей» (с. 158–163) дал полную сводку библиографических сведений о «трудах» Генриха Штадена. Там же приведены отрывки из записок Штадена и письма пфальцграфа Люцельштейнского (с. 161).
Алферий-голландец у Строгановых
Трудами русских мореходов и открывателей стремились воспользоваться иностранцы. Сообщая врагам Московии список мореходов и пиратов, которых можно привлечь для борьбы со страшным «московитом», Штаден упоминал о Симоне Ван-Салингене, жившем в 1578 году в Гамбурге.
Здесь к нам в руки попадает конец нити, которая связывает Штадена не только с Ван-Салингеном, но и с небезызвестным Оливье Брюнелем.
Оба эти голландца почти одновременно прибыли в Печенгу и Колу на кораблях антверпенской компании Симонсена.
Эти корабли пришли в Печенгскую губу в 1565 и 1566 годах, где их встречал препоясанный железным обручем Трифон Печенгский.
Оливье Брюнель, перейдя на поморскую лодью, прибыл в Холмогоры, где засел за русский букварь. Но он успел пройти только азы. Доучивать русскую грамоту пришлось в ярославской темнице, куда Брюнель был ввергнут по обвинению в излишней любознательности, которую успел проявить в Северной Руси.
Брюнель убедил Якова и Григория Строгановых в том, что он был облыжно обнесен «английскими гостями» из торговой зависти.
Могущественные покорители Севера вывели Брюнеля из-за тюремных решеток. Голландец перебрался в строгановские владения.
Из Соли-Вычегодской или из Перми Великой Брюнель предпринимал от имени своих хозяев далекие странствия. Ему были известны русский дорожник путей в Сибирь и карта Антона Вида, составленная со слов московского окольничего Ивана Ляцкого. На карте этой уже были показаны Обь, город Сибирь, Тумен Великий.
Алферий-голландец (так звали в России Брюнеля) ездил на Обь сушей и поднимался вверх по великой реке, очевидно до самого устья Иртыша. Мощный приток Оби, как думал Брюнель и как доносил об этом Строгановым, имел связь с «Китайским озером». На этой реке видели большие корабли с драгоценными товарами. Кораблями управляли смуглые или черные люди, обитавшие близ «Китайского озера». О «Китайском озере» шли дивные слухи. Брюнелю рассказывали, что на озере раздается звон невидимых колоколов. Эти вести Алферий слышал и в 1576 году, когда на строгановском корабле дошел до Оби морем. С ним был русский вожатый, который хорошо знал ход через новоземельские проливы.
Брюнель не раз ездил в Нидерланды за товарами для Строгановых. Он побывал там вскоре после того, как эту страну посетил Генрих Штаден.
В Антверпене шли оживленные разговоры о морском пути на Северо-Восток. Брюнель сманил ехать в Московию своего знакомого Яна ван дер Балле, известного потом под именем голландского немчина Ивана Деваха-Белоборода, о котором в дальнейшем нам еще придется сказать несколько слов…
В 1581 году, в ту пору, когда Ермак Тимофеевич оглядывал сокровища, доставшиеся ему в брошенном Кучумом городе Искере, Алферин-голландец по приказу Строгановых вновь спешил в Нидерланды. По пути он заехал в город на острове Эзель, что в Рижском заливе. Там жил голландец Иоганн Балак, хороший знакомый известного космографа Герарда Меркатора, столь отчетливо изображавшего на своих картах мыс Табин и пролив Аниан.