Земной круг
Шрифт:
Балак дал Брювслю письмо к Меркатору в Дуйсбург [126] .
Оливье Брюнель, беседуя с Балаком, а впоследствии и с Меркатором, рассказал о замыслах Строгановых, которые строили на Северной Двине два корабля для плавания в Китай. Брюнель не прочь был принять участие в таком походе, но с непременным условием, чтобы в числе команды кораблей были «некие хорошо известные русские» — из тех, что каждый год ездили к устью Оби.
Строгановы — именно они, а не их голландский наемник Алферий — предполагали вести опись побережья, исследовать печорское устье и входы в Обь с моря и надеялись, что их корабли могут подняться вверх по Оби до возможного места встречи с восточными купцами. Короче говоря, ими было задумано плавание морем и реками к «Китайскому озеру».
126
Балак
Лишь за год до этого Меркатор отправлял письма английскому географу и историку открытий Ричарду Гаклюйту.
Меркатор высказывал в них свое мнение относительно Северо-Восточного прохода. Он считал, что за Вайгачем и Новой Землей лежит огромный залив, а к востоку от него высится мыс Табин. В залив впадают реки, текущие «через всю страну Серику». Следовательно, по ним можно привозить товары из Китая. Оживленная переписка между Меркатором и Гаклгоптом была вызвана плаванием шкиперов Пэта и Джекмэна с целью открытия Северо-Восточного прохода. Правда, Меркатор беспокоился, что «император России и Московии» будет препятствовать этим попыткам иноземцев.
Филипп Испанский ревниво следил за сборами английских кораблей. Его агенты в Англии исправно доносили обо всем, что касалось будущего плавания «вдоль по московскому побережью» в сторону Китая; соглядатаи короля проникли даже в Колу.
Когда Брюнель проезжал через Вологду, он стал свидетелем загадочных морских приготовлений Ивана Грозного.
Тысячи вологжан любовались большими кораблями, красовавшимися на реке против города. Изображения единорогов, слонов, драконов и львов, сверкая золотом и серебром, украшали эти, дотоле невиданные, отечественные морские корабли.
В 1581 году было построено двадцать таких великолепных судов с рисунками сказочных зверей восточных стран.
Иван Грозный надеялся в короткий срок вдвое увеличить новый флот.
Куда посылал эти корабли Грозный — никаких сведений нет до сих пор. Но одно загадочное известие стоит внимания.
В 1583–1584 годах в Москву был привезен «сибирский царевич Маметкул» (Магмет-кул), Кучумов племянник, старый враг Строгановых, которого они когда-то прогнали за Полярный Урал.
Маметкул рассказал в Москве, что года за два до этого в Сибири побывал корабль, пришедший на Обь с Северо-Запада.
Кораблем управляли белые люди, на нем были пушки, порох и различные припасы. Один англичанин, слышавший рассказ Кучумова племянника, добавлял, что этот корабль, захваченный татарами или северными племенами, разыскивал дорогу в Китай [127] .
127
Было бы неправильно думать, что этот корабль был обязательно английский, так как пропавшее без вести судно Джекмэна «Уильям» после зимовки в Норвегии отправилось не на Северо-Восток, а к берегам Исландии, как писал об этом Хью Смите, историк плавания Пэта и Джекмэна.
Таинственный корабль появился близ устья Оби именно тогда, когда пищали ермаковской дружины гремели за Северным Уралом, а в Вологде был приготовлен отряд морских кораблей Ивана Грозного. Строгановы в то же время искали мастеров для постройки двух кораблей, чтобы послать их на Северо-Восток почти одновременно с отрядом Ермака Тимофеевича.
Не настало ли время решить совершенно новый, на первый взгляд неожиданный, но вполне назревший вопрос: не преследовал ли Ермак в числе своих задач поисков и закрепления за Русью путей в Китай по Оби, Иртышу, Зайсану, Черному Иртышу — через Восточный Туркестан? Ведь до сих пор остался совершенно невыясненным вопрос, какие именно «бухарцы» торговали во времена Строгановых и Ермака в Сибири. «Малой Бухарией» назывался Восточный Туркестан, а путь туда шел именно по Иртышу и Зайсан-нору. Ермак оказался в своей зыбучей и студеной могиле из-за того, что, готовясь встретить мирный «бухарский» караван, не выставил ночной
охраны.Караван этот мог быть отправлен в Сибирь из Яркенда, Кашгара, Хотана. Ермак же обеспечивал безопасность продвижения каравана к устью реки Вагай [128] .
Между тем Оливье Брюнель, затратив строгановские средства, не вернулся к Строгановым, а поселился в 1583 году в Бергене, где жили некоторые пираты из числа дружков Генриха Штадена. Строгановский наемник предложил датскому королю Фридерику Второму свои услуги по отысканию пути в Гренландию, может быть вспоминая при этом рассказы о Кольском кормщике Павле Нишеце.
128
См. Сергей Марков. Человек, одетый железом, — «Уральский следопыт», 1959, № 9, с. 17–23.
Но через год Брюнель оказался не у берегов Гренландии, а близ суровых скал Новой Земли. Уже на деньги принца Оранского он плыл на Северо-Восток, но не мог пройти дальше Югорского Шара.
Что же касается открывателей Гренландии из Бергена, то в то самое время, когда Брюнель находился на Новой Земле, русские служилые задержали там бергенца Георга Гойерса, уверявшего московитов, что он ищет «Зеленую Землю», а в северные воды Московии попал по чистой случайности.
Этим объяснениям русские, однако, не вняли и отправили незадачливого искателя Гренландии в ссылку.
Отпор со стороны русских получило и появление датского корабля в 1585 году в устье реки Мезени.
Эти случаи показывают, насколько крепко русские охраняли от вторжения иностранцев новоземельские проливы и самую Новую Землю.
Иван Грозный в разговоре с «ангилейским послом» Ерекеем Боусом высказал мысль, что русские владения вдоль берега Ледовитого океана простираются по крайней мере на три тысячи верст к востоку от устья Северной Двины.
В 1584 году над берегом Северной Двины поднялась крепость, обведенная с трех сторон глубоким рвом. Близ острога выросли гостиные дворы. Двинской город вначале был назван Новыми Холмогорами.
Так по указу Ивана Грозного был заложен Архангельск — будущая твердыня русского Севера.
Между тем поморы все увереннее и упорнее обживали северо-восточные области и прокладывали новые пути.
В 1584 году печорские грамотеи-землепроходцы написали свиток-путеводитель к устью Оби. Из этого свитка видно, что печорцы знали туда не одну дорогу.
Весною вслед за речным льдом русские шли на ночах вверх по Печоре, а затем вниз по Усе, проходили волок или, пользуясь половодьем, попадали, не сходя с кочей, прямо в Обь. По берегам Оби стояло четыре укрепленных городка, а ближе к устью находилась крепость Надежная.
Ходили к Оби и морем, мимо Вайгача и Новой Земли. Точно было высчитано, сколько дней занимал морской путь от Канина носа до Печоры, Кары и Оби.
Хорошо разведана была дорога через Маточкин Шар, разрезавший поперек Новую Землю. На северном берегу этого пролива была устроена морская застава. Служилые люди зорко следили за кораблями, идущими на восток, чтобы взять с них установленную пошлину. Вероятно, эти новоземельские таможенники и изловили незадачливого искателя Гренландии, бергенца Георга Гойерса.
Поморы прекрасно знали особенности плавания через проливы между двумя полярными морями: уровень воды в них, опасные для кораблевождения течения под островом Белым.
Все эти данные были присвоены агентами английской «Московской компании».
Иноземцы собирали на Руси драгоценные сведения.
За Обью — Теплое море!
Иван Грозный имел своего личного переводчика, англичанина Фрэнсиса Черри, которого на Руси звали Фрянчишкой Чиреем.
Русских людей Фрянчишка, к его чести, не позорил, а называл великими путешественниками. Когда Черри ездил на Северо-Восток, то не раз слышал от наших землепроходцев, что за Обью находится Теплое море. Это весть о Тихом океане, донесенная с Востока на берега Оби.
От Фрянчишки Иван Грозный и мог услышать русские сказания о Теплом море.
Мог ли государь оставаться равнодушным к таким рассказам?
В кремлевских покоях царь, облокотясь на стол, читал книгу. Рядом стоял редкостный посох из бивня морского единорога, осыпанный самоцветами Индии. Грозный в конце своей жизни мечтал о русской морской державе, о ее распространении на Восток и читал перевод сказания об открытии стран в Западном полушарии.