Зеркала Борхеса

Давно это было. Несколько сотен Больших Солнц тому назад. Много воды утекло – по руслам степных рек и ручьёв – с тех пор.

А потом степные ханы, посовещавшись, решили: – «Будем изводить, не ведая жалости, все бесполезные леса, мешающие нашим быстрым скакунам, под корень. Сожжём их!».

И началась жаркая и весёлая потеха. Потеха – отчаянная, безо всяких правил и дурацкого благородства… Леса – за многие годы упорных трудов и борьбы – безоговорочно сдались. Вернее, отступили далеко-далеко на север. Преследовать их не стали. Зачем? Там, на дальнем и загадочном севере, очень уж морозно зимой. Даже для выносливых и лохматых монгольских лошадок – избыточно холодно.

Да и польза от лесов, как выяснилось со временем, немалая. Славянские народы, проживавшие в тех дремучих северных лесах, до сих пор и регулярно платят степным нукерам богатую дань – тёплыми пушистыми мехами, вкусным копчёным мясом и различными изделиями из древесины, нелишними в хозяйстве.

Впрочем, Алекс (будем называть его в этой части повествования – «хан Пуш-ниг»), с северными лесами был знаком мало, только вскользь. Лишь два раза – во время плановых монгольских набегов – доходил до их мрачных границ.

Пуш-ниг – по рождению – был ханом. Нет, конечно же, не Великим. Но и не маленьким. Ханом средней руки – со всеми вытекающими и втекающими последствиями, благами и обязанностями.

Какова была численность его родовой орды? Трудно сказать. Коней и баранов – без счёта. Крепких воинов – порядка сорока пяти тысяч. Были ещё, конечно, женщины, старики, дети, подростки, рабы и рабыни. Но их – как коней и баранов – никто и никогда не считал. Зачем? Они же не умеют держать в ладонях рукояти боевых мечей и стрелять из тугих луков…

Его родовая орда кочевала по широкой степной долине, зажатой между двумя высоченными горными хребтами, от одной могучей реки – до другой. Вернее, она кочевала здесь – под предводительством легендарных предков Пуш-нига – уже многие сотни и тысячи Больших Солнц. Естественно, не считая времени, затраченного на славные боевые походы в далёкие иноземные края.

Эта долина так и именовалась – «Пуш-долина». Назвали её так ещё в незапамятные времена, в честь знаменитого прапрапрадеда Пуш-нига. В ширину – между горными хребтами – восемнадцать конных переходов. В длину – между великими реками – более ста восьмидесяти.

Простор. Свобода. Воля…

Славное место – Пуш-долина. Степь, медлительные и задумчивые речки, звонкие весёлые ручейки, круглые озёра – глубокие и мелкие – наполненные до самых краёв хрустальной, идеально-чистой водой.

Степь, она разная. На западе – ровная, с отдельно-стоящими покатыми древними курганами, пахнущая горькой полынью. На востоке – многочисленные холмы и холмики, местами заросшие колючими кустарниками, светло-жёлтая едкая пыль, навязчиво лезущая под одежду.

На западном краю долины хорошо зимовать – снега там выпадает мало, северные ветра особо не зверствуют. На восточном же зимой трещат лютые морозы и – многие дни-недели напролёт – метут, по-волчьи завывая, вьюги, метели и пороши.

Зато в восточных степях просто замечательно весной – там из земли, щедро-пропитанной растаявшими белыми снегами, гораздо раньше, чем в западных пределах, вылезает первая сочная травка.

В степи – и на западе, и на востоке – всегда восхитительно пахнет: утренней свежестью, полевым разнотравьем (зимой – сеном), лёгкой горчинкой, колодезной водой и нежданной тревогой.

А чем – конкретно – пахнет в степи?

Глупый и никчемный вопрос. В степи, как всем хорошо известно, пахнет степью. Не более того…

Когда Пуш-нигу исполнилось пятнадцать Больших Солнц, погиб его отец. Так, вот, случилось. Бывает. В степи – всё и всякое – бывает.

Неожиданно взбунтовались коварные лесные славяне, проживавшие где-то на далёком северо-западе. От Великого Хана поступил строгий и однозначный приказ: – «Усмирить и наказать!».

Половина родовой орды, объединившись с другими монгольскими отрядами, послушно отправилась на северо-запад.

Бунт, как и всегда, был жестоко подавлен. Орда привезла в Пуш-долину много богатых военных трофеев, главным образом – золотые и серебряные монеты, изящные женские украшения с яркими самоцветами, меха, холщовые мешки с пшеницей, глиняные горшки со сладким мёдом, новых умелых рабов и молоденьких симпатичных рабынь.

А, вот, отец Пуш-нига в родовую долину не вернулся, меткая славянская стрела пробила ему – насквозь – жилистую шею.

Он умер почти сразу, не мучаясь. Почётная и желанная смерть – для настоящего степного воина…

Пуш-ниг был в ханской семье единственным сыном. Поэтому он – в полном соответствии с монгольскими традициями – и стал новым полновластным ханом родовой орды. Так было положено – издревле.

В качестве главного советника к Пуш-нигу был назначен (он самолично и назначил), многоопытный и мудрый сотник О-чой – старинный боевой товарищ погибшего отца.

Примерно через полгода – после получения Пуш-нигом высокого ханского статуса – О-чой заявил:

– Хан, ещё не познавший женщину, не может считаться полноценным ханом. Пришла пора, мальчик, становиться настоящим мужчиной.

Той же ночью в белую ханскую юрту Пуш-нига вошла Минга, предпоследняя жена О-чоя, женщина шустрая, симпатичная и опытная.

Пуш-ниг быстро выполнил то, что от него требовалось и, отвернувшись, крепко уснул.

Утром, во время скромного степного завтрака, сотник был непривычно хмур и задумчив.

– Что-то случилось? – спросил молодой хан. – Опять взбунтовались подлые лесные славяне?

– Нет, на севере всё спокойно.

– Что же тогда? Я прошлой ночью вёл себя недостойно – для звания настоящего мужчины?

– И здесь всё было хорошо… Но Минга считает, что ты, хан, не получил от общения с ней никакого удовольствия. Ни малейшего… Это так?

– Не знаю, сотник. Я ничего не почувствовал. Ну, как будто поужинал непривычной пищей, не более того.

– Это очень плохо, – запечалился О-чой.

– Почему?

– У мужчины, который не получает от сношения с женщинами удовольствия, не бывает, как правило, детей… Бездетный хан? Это грозит серьёзными, разнообразными и многочисленными неприятностями. Например, напыщенные и излишне-гордые старейшины нашей орды могут обратиться к Верховному Хану с нижайшей просьбой – поменять родового хана. Высший Закон это разрешает.

– Что же теперь делать? – слегка забеспокоился юный Пуш-ниг.

– Будем менять женщин. Искать ту, которая подойдёт тебе. Ту, которая сможет зачать от тебя ребёнка…