Зеркала и лица Северный Ветер

Каждый раз, стоит Лили поймать его взгляд, она читает в нём: 'Добилась своего. Окрутила, таки, Поттера. Теперь, когда ты такая бедная и беззащитная, он тебя точно не бросит'.

А Лили перспектива стать хозяйкой Поттер-мэнора не вдохновляла - в чем грешна, в том грешна.

Домовиха Урсула завершила её туалет, Лили поблагодарила её и поспешила спуститься к завтраку.

В зеркало она старалась не глядеть. Всё равно оттуда посмотрит незнакомка к которой Лили так пока ещё и не успела привыкнуть.

Внизу, в столовой, Лили дожидались Карлос и Джеймс Поттеры. Компанию им составлял Сириус Блэк. Дорея Поттер предпочитала завтракать у себя в комнате. Лили бы тоже предпочла, но незамужней девушке завтракать в спальне не полагалось.

Стол был украшен цветами. Фарфор, серебренные столовые приборы. Сказка. Сказка, да и только.

После завтра Лили пошла гулять в парк, где лежали шапки белого снега. Она нарочно выбирала уединенные тропинки, ей не хотелось ни с кем встречаться и ни с кем говорить. Душа просила уединения.

Впрочем, Поттеры, чутко чувствующие её настроение, не спешили нарушить её одиночество. И Лили петляла по тропинкам лабиринта, пока не замёрзла.

По веткам прыгали птички. По небу скользили облака. Душа её и сердце наполнялись горьким спокойствием.

'Когда всё закончится, - думала Лили, - какой я буду? Каким мне станет казаться этот мир?'.

Джеймс говорил, что Лили не должна думать о мести. Интересно, как это можно сделать? Стоит ей вспомнить физиономии Беллы или Розье, как кровь вскипает в её жилах, превращаясь в яд.

Если не о мести, то о чём же тогда ей думать после всего случившегося?

Конечно, Лили не сможет дотянуться до Волдеморта, не сможет причинить ему даже десятой боли от той, что он заставил пережить её.

Но она не только может - она должна сделать всё возможно, чтобы спасти других людей от этого сумасшедшего.

Как говорила Петуния? Затишье временное, нужно отдышаться. А потом - в бой. Не для мести. Для того, чтобы было меньше смертей.

***

Каждый день, прожитый после смерти родителей, Лили записывала себе в копилку, в зачёт - один, другой, третий. Первоначально думалось, чем больше дней пройдёт, тем легче станет дышать.

Не становилось...

Потерять близкого человека всё равно, что приобрести контузию - боль никогда по-настоящему не проходит. Ты учишься жить с ней, терпишь, когда она обостряется перед дождем, радуешься, когда она, наконец, затихнет, иногда о ней забываешь, но полностью здоровым уже никогда не будешь.

Почти каждую ночь всё повторялось сначала - они приходили домой, Вальпургиевы Рыцари, убивали родителей и письмо Волдеморта вспыхивало в руках.

А по пробуждении Лили снова охватывало чувство полнейшей безнадёжности.

– Тебе здесь плохо?
– спросил её Джеймс, застав одну в гостиной с книгой в руках, где Лили тщетно пыталась читать.
– Что-то ты совсем погасла, златовласка.

– Мне сейчас везде будет плохо, - уклончиво ответила Лили.

– Мама считает, что тебе нужно время, чтобы этим переболеть.

– Я не знаю, удастся ли этим переболеть, Джеймс. Но я определённо будут учиться с этим жить.

– Рискну предположить, что мама, всё-таки, неправа. Тебе нужно не переживать, а заняться делом. Общественно полезным...Сидя часами в этом кресле ты совсем зачахнешь, - пожал плечами Джеймс.
– Кстати, Грюм хотел тебя видеть.

– Я не против встретиться. Грюм, правда, никогда мне особенно не нравился, но возможно сейчас нам удастся с ним поладить. И Грюм определённо лучше, чем Дамблдор.

– По мне, так Грюм путевый парень. Согласен, куда более путёвый, чем старый лис Дамблдор.

– Ты ему доверяешь?

– Грюму?
– уточнил Джеймс.
– Или Дамблдору? Интересно, чем тебе не угодил наш директор?

– Он гомосексуалист.

– И что? Ты не доверяешь гомосексуалистам?

– Я не хочу их знать.

Джеймс тихо засмеялся:

– Лили, ты не устаешь меня удивлять. Я думал, у тебя более широкие взгляды. Разве человек не имеет право на...

– Я предпочитаю держаться от таких людей подальше. Имеешь что-то против?

Джеймс снова пожал плечами:

– И что ты предлагаешь? Поддержать Волдеморта потому, что его сексуальные пристрастия не вызывают у тебя таких нареканий, как предпочтения Дамблдора?

– Я буду работать в команде Грюма. Но я не хочу сотрудничать с Дамблдором.

– Я уже сказал, мне Грюм тоже больше по душе. Ладно, плевать на всех старых перечниц и перечников. Давай прогуляемся?

– Что?..

– Давай погуляем, говорю. Полетели в Лондон. Проветримся?

– Зачем лететь так далеко? Мы может прогуляться и в парке.

– Но в парке мы не может встретить твою сестру, Эванс. А вот в Лондоне - вполне.

– Хочешь навестить Туни? Отличная идея!
– обрадовалась Лили.

– Снимай свои траурные тряпки на кринолине, одевайся во что-нибудь удобное, современное, тёплое и - вперёд!

– На чём полетим?
– на всякий случай решила выяснить Лили.

– На метлах. Крыльев-то у нас нет. Пока, - хмыкнул Джеймс.

Лили с сомнением поглядела на часы, стоявшие на каминной полке. Стрелки на которых приближались к девяти.

– Когда мы прилетим в Лондон, будет уже за полночь, - посетовала она.

– После полуночи на магической половине мира случается всё самое интересное. Иди же уже!
– подтолкнул Джеймс Лили.

Спустя четверть часа они уже пробирались к чулану, где хранились гоночные мётлы.

Оседлав метлу, Джеймс резко сорвался с места, стремительно набирая высоту. Лили, не раздумывая, последовала его примеру.

Земля ушла из-под ног, будто она шагнула в пропасть. Ветер, засвистев в ушах, затянул пронзительную песню. Щеки обожгло холодом. Тело утратило вес и воспарило. Звёзды превратились в кометы с длинными хвостами.

Припав к древку, Лили преодолевала сопротивление воздуха, чувствуя, как полёт возвращает её к жизни. Кровь начала струиться по венам почти как раньше.