Зеркала и лица Северный Ветер

Через два часа весь Хогвартс собрался в Большом Зале. В воздухе над столами привычно плавали свечи, издавая мягкое свечение, но атмосфера была мрачной и гнетущей. Учителя не сидели за обеденным столом, как обычно, а стояли перед студентами навытяжку, суровые и решительные. В зале не было суетливой возни, разговоров и смеха.

Вязкая тишина била по ушам почище рокота самолетных турбин.

– Я не скажу вам сегодня - добрый день, друзья мои, - начал речь Альбус Дамблдор.
– Потому что сегодня день недобрый. Его и днём-то можно назвать с великой натяжкой. На Хогвартс опустились сумерки.

Студенты молчали, охваченные противоречивыми чувствами. Молчание каждого факультета было по-своему красноречиво.

Скорбь и негодование, желание, чтобы виновные понесли заслуженное наказание, витало под алыми, с золотыми всполохами, огненными знаменами Гриффиндора. Тень раздумий, полных смятения и нерешительности, реяло, словно ворон, над столом Равенкло.

Среди учеников этого факультета число сторонников Волдеморта равнялось числу его противников, но колебались, в основном, не из страха. Вороны не уступали в храбрости гриффиндорцам, и подобно слизеринцам, большинство из них разделяло идеи Темного Лорда, но вот его методы внушали им опасения.

Почти все чистокровные желали магглорожденным быстрой, легкой, а главное - счастливой дороги обратно в мир, из которого они сюда прибыли. Но убивать ради убеждений? На это мало кто был готов.

Убийство Терезы Риверс внушало ужас даже слизеринцам, не смотря на принятую ими вызывающую позу. Пусть в глазах многих старшекурсников застыло что-то тёмное, пугающее, словно у камикадзе, решившихся лететь до бессмысленного конца, но за показной бравадой проглядывали куда более естественные, человеческие чувства.

Глаза же многих хаффалпаффцев, среди которых не принято было скрывать чувства, блестели от слёз.

– Ни для кого не секрет, - продолжал Дамблдор, - что в магическом обществе в последние годы произошёл серьёзный раскол. Его отголоски проникали и сюда, под эти своды.
– Он почти сурово взирал на студентов из-под очков в серебряной оправе.
– Тёмный маг, возомнивший себя Повелителем Смерти, давно не гнушается набирать себе сторонников среди далеких от зрелости умов. Он привлекает вас таинственностью, запретностью, оплетая паутиной преступлений и бесчестия, отравляя угарным газом порока.
– Дамблдор выдержал паузу, после которой заговорил тише и проникновеннее.
– Чудесная, невинная девочка сегодня была убита. Я не могу без содрогания думать о том, что кто-то из присутствующих здесь может оказаться причастным к её смерти.

От фигуры Дамблдора словно исходил ток силы, он почти светился, весь, от расшитой кабалистическими знаками мантии до длинных серебристых волос, притягивая к себе всеобщее внимание, как магнит притягивает железо.

– Я хочу, чтобы вы услышали меня - все. И те, кто успел сделать шаг по дороге в никуда, и те, кто только задумывается - а не стоит ли шагнуть? Не стоит! Есть тысячи способов лишить человека жизни - даже магглы знают это. Но нет на свете волшебника, способного вернуть мертвого к жизни.

Нельзя брать всё, что захочешь: чужое тело для удовлетворения собственной похоти; чужую жизнь - для увеличения магического потенциала. Если вам кажется, что преступать закон, брать на себя смелость отнимать чужую жизнь это смело - мне жаль вас. Настоятельно призываю задуматься, пока не поздно. Чем больше вас встанет под стяг маньяка, возомнившего себя Повелителем Смерти, тем больше красивых девочек, вместо того, чтобы танцевать с вами, влюбляться в вас, рожать вам красивых детей, останутся лежать на стылой земле, раньше времени послужив кормом для могильного червя.

Я спрашиваю - вы этого хотите, господа? Вы хотите жить в мире, которым правят террор, предрассудки, ненависть и страх?

– А вы уверены, что не сгущаете краски, господин директор?
– подал голос Розье.

Ропот возмущенных голосов пронесся по залу, но слизеринец спокойно выдержал полные негодования и ненависти взгляды.

– Волдеморт - не убийца, - уверенно заявил Розье.
– Он учёный. Потомственный некромант, работающий с тёмными энергиями. В нашем Министерстве, в угоду магглам стремящемся творить только 'чистенькие' чудеса, его поиски не находят понимания. Но то, что он иначе смотрит на наш общий дар, не повод преследовать его. Кстати, у вас нет и не может быть доказательств тому, что именно Волдеморт причастен к убийству Терезы Риверс.

Дамблдор вздохнул:

– К сожалению, я не могу согласиться с вами, мистер Розье. Чья бы рука сегодня не нанесла решающий удар, ответственен и повинен в смерти Терезы именно Волдеморт. Но самое печальное и самое страшное то, что смерть этой девочки - лишь начало. Нельзя играть с силами, действия которых не понимаешь. Это плохо заканчивается. Тёмные энергии далеко не игрушка, господа. Берегите себя, господин Розье.

С этими словами Альбус Дамблдор отвесил ученику вежливый поклон, тем самым давая понять, что прения закончены.

– Я попрошу всех вас подняться, тем самым почтив память Терезы Риверс, - обратился директор к своим ученикам.

***

– Мисс Эванс?
– окликнула Лили профессор Мак*Гоногалл.
– Директор просил незамедлительно проводить вас к нему в кабинет. Он хочет поговорить с вами.

– О чём?
– встревожилась Лили.

– Полагаю, сообщит об этом лично.

– Но он ведь не собирается сообщить мне ничего страшного?
– разволновалась Лили.
– Мои родители и сестра, - с ними всё в порядке?

– Конечно, - успокаивающе улыбнулась декан.
– Разговор пойдёт о другом, и полагаю, он не будет для вас неприятным.

С последнего визита Лили в кабинет Дамблдора здесь ничего не изменилось. Всё так же с легкой ностальгической грустью смотрели со стен портреты бывших директоров Хогвартса, всё так же по столикам и полкам стояли странные, непонятного назначения вращающиеся предметы, похожие на сложные маггловские механизмы. Все так же сверкающий феникс привлекал взгляд ярким опереньем.

– Проходите, мисс Эванс, - по обыкновению приветливо обратился к ней директор.

Лили села, от волнения не зная, куда девать руки.

– Последние месяцы выдались для вас тяжелыми. Примите мои соболезнования, - сочувственно произнёс Дамблдор.

– Мы с Терезой были не слишком близки, - сказала Лили, - но то, что случилось с ней сегодня - ужасно. Пожалуйста, сэр, если вы собираетесь говорить со мной об этом, то прошу вас, не нужно. Я не могу. Если бы можно было по собственному желанию лишиться памяти, я бы сама попросила стереть воспоминания последних часов.