Зеркала и лица Северный Ветер

Лили такое положение вещей более, чем устраивало. Оно в какой-то степени избавляло её от назойливого внимания подруг, как ни совестно было это признавать.

Дороти, Мэри и Алиса натащили фруктов и учебников, Мародёры приволокли кучу шоколадок, причём, к огромному удовольствию Лили, шоколад был обычный, маггловский, а не прыгал во все стороны лягушками.

Джеймс за день явился целых четыре раза, причём в каждый свой визит - с очередным пышным букетом. Розы, лилии и настурции обступали кровать Лили со всех сторон. Подруги радостно возились с вазами, пользуясь тем, что сама Лили расслабляется под одеялом.

– Вас ведь можно поздравить, да?

– кокетливо улыбнулась Дороти Джеймсу.

– Конечно, - не моргнув глазом, соврал Джеймс.

Лили видела, что Сириус едва удерживается, чтобы не закатить глаза и не состроить одну из своих невыносимых, презрительных гримас.

– Выходит, и Марлин, и Дорказ остались с носом?
– насмешливо повела плечом Мэри.

– А они на что-то рассчитывали?
– ухмыльнулся Джеймс.
– А я и не знал. Парни?
– подмигнул сопровождающим его Сириусу и Питеру, Джеймс.
– Возьметесь утешить красавиц? Что скажешь насчёт Марлин, а, Бродяга?

– Боюсь, после того, как я её утешу, она только ещё больше расстроится, - серьёзно ответил тот.

– А вот расстраивать Дорказ я бы тебе и сам категорически не советовал. Она ловко обходится как с палочкой, так и с мечом. Огонь, а не девушка!

– Не нужно мне огня, - покачал головой Сириус.

– Наша принцесса сегодня решила быть крайне разборчивой, - прохрипела Лили, чихая.
– Ну нету в Хогвартсе достойного Сириуса предмета для внимания!

– Ему же хуже, - легкомысленно отмахнулась Мэри.

***

Нарцисса Блэк навестила Лили во второй половине для.

– Привет, - без тени улыбки приветствовала её слизеринка.
– Как ты? Сильно простыла?

– Сильно, - подтвердила Лили.

Нарцисса присела на кровать, складывая на коленях тонкие, прозрачные руки:

– Мне ты расскажешь, что вчера случилось на самом деле? Или станешь лгать, как лжёшь остальным?

Перед тем, как ответить, Лили воспользовалась платком, утирая мокрый, как у собаки, нос.

На фоне блистательной, несравненной Нарциссы, у которой, наверняка, ни гриппа, ни простуды отродясь не наблюдалось (ведь у волшебных принцесс в организме микробы кристаллизуются в алмазы, а не размножаются, как у всех остальных) она чувствовала себя сопатым утёнком.

– Самое главное, как я понимаю, ты уже знаешь?
– вздохнула Лили.

– Кузен ещё утром сказал, что оставил тебя вчера наедине с Тёмным Лордом, - Нарцисса пристально поглядела на Лили, а потом будто сломавшись, спрятала лицо в руках.
– Мерлин! Я думала, живой тебя больше не увижу!

– И потому пришла ко мне только сейчас?

– За завтраком тебя не было, на занятиях - тоже. Я обратилась к Снейпу, рассказав о том, что узнала от Розье. Северус сразу же хотел нестись сломя голову к Тёмному Лорду, но потом мы с ним решили, что лучше будет связаться с Малфоем...

– А Малфой рассказал, что проводил меня почти до самого Хогвартса, - с громким чиханием закончила Лили.

– Да, - подтвердила Нарцисса с подтрунивающей улыбкой.
– Можешь гордиться собой, Лили Эванс! Пока ты прохлаждалась в лазарете, четверть Слизерина с ума сходила, сбиваясь с ног в поисках и сходя с ума от беспокойства.

– Ну, ты и Северус, это ещё не четверть Слизерина, - возразила Лили.
– Хотя, не спорю, лучшая его часть.

– Ты мне расскажешь, зачем Тёмный Лорд приходил к тебе?
– спросила Нарцисса.

Лили рассказала. Всё, с самого начала, от встречи и разговора с Эваном Розье до общей схватки с пумой.

– Эван просил поговорить со мной о Рэге?
– переспросила Нарцисса.

Лили утверждающе кивнула.

– Он считает, что тот крайне болезненно переживает ваш разрыв. Но, если хочешь знать мое мнение, то из них двоих (я имею ввиду Малфоя и младшего Блэка), лично я бы выбрала Люциуса. В конце концов, согласись, во внешней привлекательности ему ведь не откажешь? Он далеко не так плох, как слава, о нём идущая. Гадости, Малфой говорит, конечно беспрерывно, но на деле он лучше, чем на словах. И он храбр. Помнишь, в Блэквуде, он был единственным, кто вступился за нас, конечно, если не считать Сева. Малфой делает вид, что ты его не интересуешь, но на самом деле это не так, я уверена. А уж чисто визуально, ты и Малфой - вы такая красивая пара! Снежная Королева и Ледяной Джек! Глаз не оторвать, просто сказка!

Впечатление от реплики было несколько подпорчено очередным оглушительным чиханием.

Девушки посмеялись и вновь присмирели.

– Слухи о том, что ты и Джеймс теперь пара - правдивы?
– спросила Нарцисса.

Лили со вздохом уронила голову на грудь, скрещивая под одеялом руки:

– Нужно было как-то объяснить мои ночные бдения-блуждания, не посвящая в подробности всех и каждого. Вот мы и решили, что легенда о свиданиях и большой любви будет хорошим прикрытием.

– Но Джеймс действительно тебя любит, это ни для кого не секрет.

– Всё сложно, Нарси. Как бы не обстояли дела, знаю одно, Джеймс для меня навсегда останется в семёрке самых дорогих людей.

– Семёрке?
– со смехом повторила подруга.
– Как погляжу, проблемы с одиночеством у тебя грядут не скоро.

– Н о на самом деле число семь - не так уж и много: мама, папа, Туни, Джеймс, Алиса и ты.

– А кто - седьмой?

– Не скажу, - надула губы Лили.
– Должна же у девушки быть тайна?

– Я и сама знаю, какой Джокер у тебя в запаснике. Его зовут Северус Снейп.

Смех растаял на губах, словно снежинка. Лили укоризненно поглядела на подругу.

– Ты знаешь, в том, как сложились отношения с Северусом, нет моей вины. Я никогда не буду для него достаточно хороша, чтобы я не делала...

– Это не так. Снейп считает, что, отвергая, тем самым ограждает тебя от опасности. А во-вторых, вовсе не тебя он считает не достойной его, а наоборот. И если ты в числе моих кавалеров отдаешь голос за Малфоя, то я, признаюсь, всегда болею за Северуса.

Нарцисса ещё немного посидела, а потом, пожелав подруги скорейшего выздоровления, ушла.

Лили осталась одна. Мысли её снова и снова возвращались к Севу. Что поделать? Всегда одно и тоже же. Наверное, такова её судьба - ждать его.

Стрелки на часах приближались к десяти. Тик-так, тик-так, тик-так. Наконец дверь скрипнула.

Лили, даже не глядя, знала, кто приближается к её кровати.

Во мраке, окутавшем комнату, белели руки, выступающие из чёрных раструбов мантии. Лицо, привычно наклонённое чуть вперёд, частично скрывала путаница волос. Выступы скул, чёткая линия подбородка. Лицо и силуэт, знакомые Лили, как свои собственные и в то же время столь же чуждые, как чужд его ядовитый, ленивый голос с гортанными интонациями.