Зеркала и лица: Солнечный Зайчик

– Чем раздавать клички, пусть лучше расскажет, зачем расквасила тебе нос, Джеймс, – предложил Люпин.

– За дело! – воинственно подбоченилась Лили в лучших традициях Молли Пруэтт. – Как вы посмели? Как вам в голову пришло использовать Северуса таким недостойным образом!?

– Златовласка, – нахмурился Джеймс, – ты перегрелась или простудилась? Волшебные пары от бесконечных зелий в голову ударили, да? Я не понимаю…

– Мне не нравится то, что объектом влюбленности Малфоя оказался Снейп! Теперь ты меня понимаешь, Поттер?

– Конечно, Эванс.

– Как ты посмел?!

– Ну… вообще–то я поначалу очень долго собирался с духом, пил большими порциями Зелье Храбрости, медитировал и всё такое прочее…

– Перестань паясничать!

– А то что?

– Малфой чуть не изнасиловал Сева, вот что. Этому белобрысому гаду – восемнадцать! Он сильный маг. Он вообще просто сильный, гораздо сильнее двенадцатилетнего мальчишки. Страшно представить, чем бы всё это кончилось, не окажись меня рядом…

– Но ты оказалась, – дёрнул бровью Сириус.

– Святая Эванс спасла Сопливуса! – противно хихикнул подлипала Петтигрю.

– Заткнись, – бросил ему Поттер.

– Последствия этой шутки переходят все границы, – продолжала распинаться Лили. – Поттер! Это уже не шалость, это – хорошо продуманная низость.

– Эванс? – Блэк стоял, небрежно прислонившись спиной к стене. – Тебе станет легче, если я скажу, что Джеймс не имеет к этой истории никакого отношения? Это была моя идея, и реализовал её тоже я.

– Блэк! – девочка произнесла это имя так, словно каждая буква в нём вызывала у неё. отвращение – Одно твоё имя всё объясняет – от дурного семени не ждут хорошего племени! Ты такой же моральный урод, как твоя сестричка Белла! Вы существуете для того, чтобы творить пакости! Вы ими живы! Вы ими дышите! Твоему поступку нет названия, а ты даже не понимаешь этого? Ты гордишься собой, Блэк? Что такого сделал тебе Северус, чтобы так унизить его, скажи?

– Он оскорбил меня самим фактом своего существования.

– Тогда наберись храбрости и попытайся исправить этот, раздражающий тебя, факт!

– Какой интересный совет, – присвистнул мальчик. – Принять, что ли, за руководство к действию?

– Как был ты, Блэк, слизеринской гадюкой, так ею и остался. Гриффиндор ничему тебя не научил. Принцип льва: бери в руки меч и сражайся! Сражайся с открытым забралом. Но змеи кусают только изподтишка. Чем ты отличаешься от Малфоя, Блэк? Да ничем!

Они стояли друг против друга, как на поединке. Лили – сжав кулаки, тяжело дыша и упрямо вздёрнув подбородок; Сириус – не меняя позы, вальяжно прислонившись к стене и высокомерно улыбаясь. Лишь синие глаза его потемнели, сделавшись почти черными. Глаза выдавали клокочущую в нем ярость.

– Чего ты добивался? – наступала на него Лили. – Чтобы Малфой изнасиловал Северуса?

– Может быть, насиловать бы и не пришлось? Малфой – привлекательная личность.

– Вот и целовался бы с этой привлекательной личностью сам!

Мускул на щеке синеглазого красавчика дёрнулся, руки сжались в кулаки.

Джеймс предусмотрительно шагнул вперёд, прикрывая собой огненноволосую девочку, Ремус положил руку Сириусу на плечо.

– Я тебя не боюсь, – заявила Лили, выпрямилась во весь свой пока ещё не слишком высокий рост. – Таким, как ты, меня не запугать, Блэк!

– Не зарекайся, Эванс.

– Брось, Сириус! Приходится признать, последняя шутка выходит за границы шалостей и проказ, – вздохнул Джеймс. – Прости нас, Златовласка, ладно? Мы были неправы, просто не подумали о последствиях, – сокрушенно покачал он головой.

– Прощения просить следует вовсе не у меня, – буркнула Лили, отводя взгляд.

– Если мы пойдём просить прощения у Снейпа или Малфоя, всё станет ещё хуже, – резонно заметил Люпин.

– Лили, посмотри на меня! – потребовал Поттер. – Торжественно клянусь, что впредь подобное никогда не повторится. Мир? – протянул он ей руку.

Лили почувствовала, как злость стремительно тает, будто снег под ярким мартовским солнцем.

– Ты тоже прости меня, Джеймс. Мне не следовало набрасываться на тебя, не разобравшись...

– Н–да уж, – губы Лягушонка сложились в привычную ухмылку. – А классный у тебя хук справа! Ты мне им нос и своротила. Вот что скажу, ребята, – Джеймс закинул одну руку на плечо Лили, другую на плечо Сириусу, словно пытаясь примирить их, – а давайте–ка закроем охоту на Рошфора? Пусть Блевотник поспит спокойно хотя бы до конца года?

– Не смей так называть Северуса!

Лили скинула руку Лягушонка, стремительно отодвигаясь.

– А ты не смей указывать, как мне называть Блевотника, – зло сощурился Поттер в ответ.

– Джеймс, ты совершенно невыносим! Как ни пытайся найти с тобой общий язык, всё совершенно бесполезно!

– Ты пытаешься?! – возмутился Поттер. – Это я пытаюсь! Из кожи вон лезу, а в ответ получаю всякий раз по морде. И всякий раз – из–за Блевотника!

– Не смей его так называть, я тебе говорю!!!

– Как хочу, так и называю!!!

– Вам не кажется, что мы ходим по кругу? – рискнул вмешаться Ремус. – И это уже проходили?

– Отстань! – рявкнули Лили и Джеймс в один голос.

– Ладно–ладно, – засмеялся Ремус.

Через секунду смеялись все. Не потому, что было действительно смешно. Просто смех сближает, а ссориться дальше ни у кого не было ни сил, ни желания.

***

В гостиную Мародеры вернулись вместе, будто и не было между ними никакой драки, никаких разборок.

Пруэтт поорал немного, скорее для проформы. Поскольку всё происходило тихо, так сказать, на внутренней кухне, и баллов с Гриффиндора никто не снял, староста довольно быстро угомонился.

Вечером веселый Джеймс щеголял полученным синяком, девочки охали над ним и ахали, прикладывая к разбитому глазу, кто монетку, кто вышитый платочек, окружая героя всевозможной заботой и лаской. Сириус отпускал колкие шуточки по этому поводу, Петтигрю крутился рядом, подбирая остатки чужого внимания, словно воробей крошки. Ремус, удобно устроившись у камина, обнялся с любимой Трансфигурацией.

Всё как всегда. Все, казалось, были довольны.

Но между Лили и Сириусом с тех пор зародилась глухая, хоть и скрытая, вражда.