Зеркало Иблиса
Шрифт:
– Почему? – снова спросил Богер.
– Потому что не остается живых… – невозмутимо сказал профессор и поправил соскочившие очки.
Повисла пауза. Фрисснер поймал быстрый взгляд Ягера.
– Вздор какой-то… – Артур кашлянул. – Честное слово, я уважительно отношусь к пустыне, я уважительно отношусь к природе вообще. Но я далек от того, чтобы персонифицировать какие-то ее катаклизмы…
– А от чего умерли те англичане? – спросил Ягер.
– Я не специалист по пустыням. Спросите профессора, – ответил Фрисснер и подумал, что про англичан Ягеру лучше было бы не вспоминать. Хотя в машине были только Макс да Юлиус, такие разговоры при
Фрисснер действительно не был мистиком, он был практик, который насмотрелся в лицо смерти в окопах и в боях и понял, что ничего особого в ней нет. Но в этих высохших англичанах было что-то, что не укладывалось в привычную картину мира. А уж что Ягера простой смертью не напугать, это Фрисснер понимал хорошо.
– Мне трудно сказать, для точного ответа нужно было провести исследования… Но предположить можно несколько причин. Например, укус неизвестного насекомого, который вызывает безумие… Такие случаи известны науке. К тому же, – Замке обратился к Ягеру, – вы не видели, что делает с человеческим телом песчаная буря.
Богер издал звук, похожий на фырканье лошади, но ничего не сказал.
– Странный приступ мистики, Людвиг, – сказал Фрисснер. – Вы же сами считали, что англичане умерли от каких-то весьма естественных причин.
– Вы меня очень ловко переубедили, – хмуро отозвался Ягер. – Странно, что вы сами об этом позабыли. Вы не похожи на человека, который склонен к самоуспокоению.
«Они думают, что едут по пескам, – думал Ягер. – А на самом деле по чему мы едем? Где мы на самом деле? Мы на Земле? В какой мы реальности? Какие тут действуют законы? Этого не знают ни они, ни я… Этого не знает никто, и я совершенно не удивлюсь, если мы на этих грузовиках въедем напрямую в Валгаллу на очередном повороте. Странно, что никто этого не чувствует».
Чувство потерянности, которое он испытал в момент, когда на них надвигалась песчаная буря, снова посетило его. Он ощутил себя одиноким, ответственным перед небом за все грехи человечества. Ягер вдруг увидел себя сверху – маленькую букашечку, двигающуюся в огромном организме пустыни. Таком огромном, что, казалось, вся Вселенная не способна поглотить этот песчаный океан. А он, человек, все идет куда-то, все движется…
Это не было страхом, – чувство, посетившее штурмбаннфюрера, было родственно шаманскому экстазу, трансу, когда человек вдруг осознает, что есть нечто большее, чем его тело, есть нечто большее, чем материя.
Из этого состояния его вывел Фрисснер: – Людвиг, вам не кажется, что дорога…
Ягер посмотрел вперед.
Дороги действительно не было. Колеса «фиата» давили пустынный песок безо всякого намека на проезжую часть.
– Черт вас задери, Макс, – вскричал Ягер. – Куда вы нас завезли?!!
Богер остановился, оглянулся. Удивление на его лице стало еще сильнее.
– Только что же была… – пробормотал он.
Все высыпали из машины. Вокруг были одни барханы. Ни впереди, ни позади не было никакого намека на дорогу.
– Как ты это можешь объяснить? – тихо спросил Фрисснер у Богера. Тот пожал плечами:
– Секунду назад была дорога…
– Начинается, – пробормотал Фрисснер и закричал: – Всем приготовиться, от машин не отходить, смотреть в оба!
В напряженной тишине слышался только шелест песка, перемещаемого ветром.
Ягер вытер пот и переступил с ноги на ногу. Ноги утопали в песке.
– Профессор? –
раздался сзади голос Фрисснера. – Что вы можете нам сказать?– Боюсь, что не особенно много, – донесся слегка блеющий голос Замке. Он вызвал у Ягера приступ глухого раздражения. – В дневниках отца нет никаких указаний на этот счет, в дневниках… Может быть, мы съехали с дороги? Отец пишет что-то об этом… Я не помню дословно.
– Черт возьми, яйцеголовый вы сукин сын! – взорвался Ягер. – Вы умеете говорить по делу, а не мямлить?!
Замке испуганно сглотнул, покивал головой и кинул взгляд на Фрисснера. Тот сделал успокаивающий жест рукой:
– Говорите, профессор. Не волнуйтесь, просто говорите. Что чем написано в дневниках?
– Отец пишет об одном странном феномене: если на минуту отвлечься от дороги, можно заехать за барханы и дорога скроется… Понимаете? Ошибиться очень легко… Это чем-то родственно миражу или дорожному гипнозу… Богер кивнул:
– Про это я слышал. Дорога как будто притягивает… Едешь, едешь, а потом бац – оказываешься на встречной полосе. Точно гипноз!
Он говорил и топтался на одном месте.
Ягер посмотрел вниз и с ужасом увидел, что ноги Богера медленно уходят в песок. Тот переступает, вытаскивая ботинки из сыпучего болота, но с каждым движением его затягивает все глубже. До критического уровня еще далеко, но Ягер видел, что положение становится все хуже и хуже. С Фрисснером и Замке происходило то же самое. Да и ноги самого Ягера уже покрылись песком по самые щиколотки.
– Эй! Артур! Смотрите!
Это закричал Богер.
Пустыня словно бы ждала этого крика.
Испуганные возгласы. Несколько солдат, сдуру соскочивших с грузовиков, кинулись обратно, но песок буквально взбесился.
Ягеру показалось, что на ближайшем холме что-то сверкнуло! Миллионы маленьких песчинок прыгнули в воздух, да так и застыли там, словно поднятые несуществующим ветром. Стало трудно дышать, люди проваливались в песок по колено на каждом шагу.
– По машинам, задний ход!!! – надрываясь, кричал Фрисснер.
Последняя машина даже завелась, заурчала, пытаясь вырваться из песчаного плена, продвинулась на несколько метров и вдруг резко замедлила движение. Водитель не сдавался, терзал двигатель. Водитель второй машины выскочил из кабины и кинулся куда глаза глядят. Взбешенный Ягер выхватил пистолет. Однако стрелять не стал, потому что солдат провалился по пояс и беспомощно заворочался в ловушке. К нему на помощь из кузова выпрыгнули двое, мигом провалившиеся по колено… В песчаном аду слышался рев двигателя, крики перепуганных солдат и забивающий все шелест, шипение, сводящее с ума! Это миллионы песчинок терлись друг о друга своими шершавыми боками, превращаясь в массу, подобную воде.
– Перестань!!! – заорал Ягер. – Не делай этого!!!
– Назад, мерзавцы, назад! – надсаживался рядом Фрисснер. – Заводи мотор!!!
Он провалился в песок. Старался ползти. Каким-то невероятным усилием ему удалось вырваться. Он побежал к запаниковавшим солдатам.
По пескам, словно по ровной дороге, метался Муамар. Почва не уходила у него из-под ног, песок не забивал глаза.
Однако Ягеру было не до проводника. Сквозь шелест смертоносного песка он услышал, как заскрипели автомобили, проваливаясь все глубже и глубже. За стеклами заблокированного «фиата» моталось белое лицо профессора, который оказался заперт в машине. Последний грузовик еще боролся за свободу, елозя взад-вперед.