Зеркало: обратной дороги нет

— А очки тебе зачем? Ты же вроде бы хвасталась отменным зрением.

— Ах, Виктория, ничего-то ты не понимаешь! Очки — последний штрих к новому имиджу, они придают моей физиономии недостающую от природы серьезность.

Чаепитие продолжалось. Друзья рассказывали о себе, о том, как складывалась их взрослая жизнь, какие радости и разочарования они испытали после окончания школы. Солнце постепенно спускалось к горизонту, но по-прежнему было очень жарко и душно.

— Даже на курорт ехать не надо — такая жарища, — Зизи расправила плечи, потянулась. — Помнишь, Петька, как мы загорали в тот год на море?

— В моей, между прочим, компании и, кстати, у моей тети.

— Это подразумевалось, Ивойлов, — ничуть не смутилась Логинова.

— С тех пор я просто возненавидел зеркала, — заметил сразу посерьезневший Петр. — Хотя и раньше они мне не слишком нравились.

Вспомнив страшные события, в которых участвовала она и мальчишки, Зизи сразу помрачнела, отодвинула блюдечко с недоеденным тортом:

— Эта история стоила жизни нескольким людям. Иногда я просыпаюсь ночью в холодном поту и задаю себе вопрос: «Кончился или нет, тот кошмар?».

— Мы же все сделали как надо.

— Да, Сережка, но зло так просто не уничтожишь — у него множество щупалец. Отрубишь одно — высовывается другое. Никогда ни в чем нельзя быть уверенной.

— Да что мы все о грустном? — тряхнула роскошными волосами Панкратова. — Давайте потанцуем. Петька, где у тебя музыка врубается?

Веселилась компания недолго. Небо за окном стремительно затянулось черными тучами, предупреждая о приближении грозы. Никто из ребят не хотел мокнуть под дождем, а потому все поспешили разойтись по домам. Невыспавшаяся прошлой ночью Зизи тоже решила поскорее лечь спать. Петька постелил ей раскладушку в большой комнате прямо напротив раскрытого настежь балкона. Духота казалась почти нестерпимой и чтобы немного проветриться, девушка вышла на свежий воздух. Стоя на балконе, она долго смотрела на расстилавшийся внизу городской ландшафт. Серое, набухшее влагой небо то и дело озаряли вспышки молний, где-то вдали рокотал гром. Мысли у Зизи были под стать погоде — тяжелые, тревожные, неприятные. Она как никто другой знала, сколько страшных тайн хранит этот такой спокойный с виду городок и, по правде говоря, просто боялась приезжать в него снова. Когда-то сама Зинаида Логинова пробудила дремавший на этих холмах кошмар, впустила в реальность темные силы разрушения и хаоса. Казалось, ошибка давно уже была исправлена, но взгляд Зизи вновь и вновь скользил к берегу реки, туда, где раньше стоял дом с башенкой, а теперь находился полузаброшенный сквер.

Неужели все может вернуться, повториться снова? Об этом не хотелось думать, но созерцание знакомого пейзажа обостряло затаенную тревогу. Зизи не знала, чем вызвано это чувство, возможно во всем была виновата наэлектризованная предгрозовая атмосфера, или встреча с теми, кто бок о бок с самой Зинаидой сражался с темными силами, однажды ворвавшимися в наш мир. Возможно. Резкий порыв ветра ударил в лицо, молния озарила безжалостным светом спящий городок. Зизи прекрасно знала, что ни при каких обстоятельствах не должна была поддаваться страху и унынию, делавших человека уязвимым, а потому решительно покинула балкон, разделась и плюхнулась на старенькую, поскрипывающую раскладушку.

Вряд ли Зинаида Логинова могла бы сказать, что именно разбудило ее посреди ночи — то ли раскат грома, то ли странный звук, нарушивший спокойствие ночи, а возможно, переполнявшая сердце тревога, которая возникла в тот самый момент, когда девушка вышла из поезда на перрон вокзала и усиливалась с каждым часом пребывания в городке. Зизи открыла глаза, прислушалась. Мерный стук капель стихающего дождя, тиканье часов, собственное дыхание, едва различимая мелодия, доносившаяся откуда-то с улицы, сливались в привычный ускользающий из сознания фон, который обычно называли тишиной ночи.

— Е-е-ети-и-и-игомоп!

Этот странный, ни на что не похожий зов, едва различимый, но такой жуткий, что от него стыла кровь, и хотелось рыдать от необъяснимого отчаянья, наполнил комнату. Зизи мигом избавилась от остатков сна и теперь лежала неподвижно, широко раскрытыми глазами всматриваясь в темноту и ожидая продолжения кошмара.

— Е-е-ети-и-и-игомоп.

Сомнений не оставалось — звук исходил из того угла, где висело на стене тусклое зеркало в овальной раме. Поняв это, Зизи резко, словно ее подбросило пружиной, вскочила с раскладушки и метнулась к посеребренному стеклу. Она посмотрела на свое отражение с такой ненавистью, словно лицом к лицу столкнулась со злейшим врагом.

— Даже не думай! — прошипела Зизи в лицо зеркальному двойнику. — И не надейся. У вас у всех нет ни одного шанса выйти в наш мир. Я загнала вас в Зазеркалье, и вы будете сидеть там до конца времен! Мерзкие, гнусные твари! Ненавижу!

— Е-е-ети-и-и… — послышалось из глубин зеркального мира. — Е-е-е-е…

Постепенно странный зов удалялся, стихал, растворяясь в тишине.

— Решили запугать меня?! Не выйдет! Именно — никто отсюда не выйдет. Никогда!

Голос Зизи звучал твердо, однако в душе не было спокойствия и уверенности. Она слишком хорошо знала, какие могущественные силы противостояли ей.

Ночная гроза пришлась кстати — жара немного спала, измученные растения получили глоток воды, возвращающий их к жизни. Утро просто сияло жизнерадостностью и безмятежностью, но шагавшая по улице Зинаида Логинова не замечала радости нового дня. Все мысли девушки были сосредоточены на странном крике доносившимся из Зазеркалья этой ночью, а потому по сторонам она не смотрела, двигаясь на «автопилоте». — Ой!

Хотя улица была почти безлюдна, Зизи все же ухитрилась столкнуться с шагавшим навстречу человеком. Со стуком упала на асфальт тонкая трость, рассыпались по земле помидоры, ослепительно блеснули в черных стеклах очков солнечные лучи. Слепая женщина беспомощно водила руками по земле, разыскивая выпавшую из рук палочку.

— Бога ради, извините меня! — всполошилась Зизи. — Я сейчас все соберу.

— Ничего страшного, все нормально.

Однако сама Зизи так не думала. Ей было стыдно за свою неосторожность и она, как могла, старалась загладить вину.

— Можно я провожу вас до дома? — спросила она, собирая раскатившиеся по тротуару помидоры.

— Нет-нет, не беспокойтесь.

Миниатюрная, еще не старая женщина подняла голову, «посмотрев» в лицо Зизи. Непроницаемые стекла черных очков подчеркивали бледность кожи, превращая лицо в подобие восковой маски. Поправив прядь седых волос, слепая улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубы. «Сколько же ей лет? — задумалась Зизи. — Вначале она показалась мне старухой, но вроде бы ей далеко до преклонных годов». Собрав в пластиковый пакет рассыпавшуюся снедь, Зинаида вновь смущенно улыбнулась:

— Разрешите, я донесу это до вашего дома, иначе все равно буду чувствовать себя виноватой.

— Ладно. Если вам так спокойней. Но я бы прекрасно справилась сама.

Похоже, слепая действительно не нуждалась ни в чьей помощи — движения у нее были стремительными и уверенными, и на самом деле она просто делала любезность, позволяя помогать себе. Вскоре тросточка часто застучала по асфальту, сливаясь с дробным цоканьем каблучков. Подхватив тяжелый пакет, Зизи поспешно зашагала следом за своей новой знакомой.