Зеркало отчаяния

Мария-Элена пискнула еще пару раз, но на нее даже головы не повернули.

 - Вот козлы, - решительно вмешался внутренний голос.
– Да разве это так делается?

 - А как?
– Мария-Элена в данный момент готова была прислушаться хоть к внутреннему голосу, хоть к внешнему... да хоть к кому! В кустики! НАДО!

А то карета необратимо пострадает!

В следующий момент у девушки появилось странное ощущение. Вроде бы кто-то весело ухмыльнулся.

 - Подвинься?

Мария-Элена сама не поняла, как ее руки достали из корзины печеное земляное яблоко. Потом она высунулась из кареты, прицелилась...

Ну и попала, куда хотела.

Лошадь, пораженная в морду печеной картофелиной, встала на дыбы, не ожидающий подвоха всадник едва не полетел на землю. По счастью, вовремя схватился за поводья, и успокоил мерина...

Естественно, кортеж замедлил продвижение, кучер от удивления заткнулся, и внимание нескольких гвардейцев обратилось на карету.

Неодобрительное такое...

Мария-Элена едва не спряталась назад, но внутренний голос не дремал.

 - Решительнее! Ты тут главная, не они!

Эээээ...

Главной Мария-Элена себя совершенно не чувствовала.

 - Тогда дай я с ними разберусь! Я их сейчас построю по размеру!

В данный момент Мария-Элена была согласна на все. Пусть строит.

И опять то же странное ощущение. Словно кто-то встал за спиной, положил руку на плечо, и вдруг ее голосом рявкнул. Не командирским тоном, конечно, но и не писком раздавленной мышки.

– Остановить карету! Немедленно!

Как ни странно, ее послушались.

Мария-Элена дрожащей рукой открыла дверь и спрыгнула прямо в дорожную грязь.

– Я - размять ноги. Сейчас вернусь и поговорим.

Капитан открыл рот, потом сообразил, закрыл его и проводил взглядом тонкую фигурку с прямой спиной.

– Эммм... Терлен, что тут произошло?

На выяснение всех обстоятельств ушло минут пять. А там и герцогесса возвратилась...

Сейчас разберемся...

***

Обретя под кустиком новое дыхание, Малена отправилась обратно, к дороге.

С каждым шагом все яснее представляя, что вот она, выходит на дорогу, а там мужчины,, и все на нее смотрят, и все понимают, чем она занималась, и все... ой, мама...

– А они не пьют, не едят и кустики не удобряют?
– завелся тот же вредный внутренний голос.
– А ну взяла себя в руки! Чего ты ходишь, как вобла мороженая? Спина расправлена, подбородок вверх, плечи вниз, улыбку на губах, я глаза прищурь этак, неодобрительно! Ты здесь главная!

Малена даже поежилась, но внутренний голос не отставал.

 - Дай им волю - на шею сядут! Не расслабляйся! Ты должна показать, что это не случайность, а их обязанность! Служить и защищать!

 - Много тут умных, - огрызнулась Мария-Элена.
– Сама бы делала.

 - Да без вопросов.

При чем тут вопросы, Мария-Элена не поняла, но спина вдруг развернулась, словно между лопатками гвоздь вбили. И голова поднялась, и глаза надменно прищурились... так что на дорогу она вышла весьма достойной походкой. У Дорака даже рот закрылся. И упрек, который он готов был выговорить, застрял где-то в горле. А Мария-Элена взглянула на него с презрительным выражением и заговорила так, что капитану померещился иней на дороге.

– Капитан. Будьте любезны запомнить, что мы делаем остановку каждые два часа. Мне требуется размять ноги и освежиться. Рядом с каретой должен ехать один из ваших гвардейцев - на случай,, если мне что-то понадобится. И купите в ближайшей лавке кляп.

– К-кляп?

Дорак подумал, что спит и видит сон. Но герцогесса быстро привела его в чувство.

– И заткните им кучера. Этот стон у нас песней не зовется, и я его слушать более не намерена.

– К-конечно, госпожа....

– Ваша светлость, геерцогесса Домбрийская, - тем же ледяным тоном поправила его девушка.
– Кто-нибудь из ваших... гвардейцев подаст мне руку? Или мне надо карабкаться в карету как простолюдинке, задрав до ушей подол?

Дорак, побагровев, кивнул тому гвардейцу, который стоял ближе к герцогессе.

Та осмотрела его с ног до головы, кивнула, оперлась на руку парня, и водворилась обратно в карету.

Показалось капитану - или герцогесса пробормотала: 'распустились тут, мальчики-колокольчики...'?

Да быть такого не может...

***

Мария-Элена откинулась на подушки.

Она сама себе поверить не могла, что она так говорила. Так действовала.

Так... словно это и не она была вовсе!

Словно внутри нее поселился какой-то взрослый и умный человек, который подсказал, поддержал, а в нужный момент и помог... Мария-Элена достала мамино зеркальце. Погладила его...

Оно рядом, и девушка стала увереннее. Погляделась в золотистое стекло, улыбнулась своему отражению, и оно показало в ответ белые зубки.

 - Не унывай, подруга, мы сделаем из тебя настоящую разбойницу, - утешил внутренний голос.

И при чем тут разбойники?

Но ведь своего она добилась, верно? А это уже неплохо...

Следующая остановка была ровно через два часа.

При дворе его величество Остеона.

– Мой господин...

Френсис Сорийская всегда была великолепна в постели. Талант!

Кто-то стихи пишет, кто-то на музыкальных инструментах играет, а вот леди Сорийская была великолепна в постели. Сходила с ума, кричала, кусалась, царапалась, извивалась в мужских руках, так заводя партнера, что тот забывал обо всем. И потом чувствовал себя героем...

Как же! Такую красотку и до такого довел...

Но была разница между работой и удовольствием и для леди Френсис.

С принцем она многое делала по обязанности, а вот сейчас... и томный взгляд, и низкий чувственный голос, от которого и боевые кони встали бы на дыбы, все было от души.

– Мой господин...

Мужчина, у которого на плече покоилась головка леди, погладил ее по длинным каштановым волосам, намотал их на кулак - и впился в податливый жадный рот, в манящие алые губы...

Таково уж было свойство этой женщины - пробуждать в мужчине зверя.

И зверь этот требовал насыщения.

Спустя примерно час леди опять вытянулась рядом с любовником, спокойная и довольная. Теперь настало время поговорить.

Мужчины ведь устроены иначе, им отдых нужен...