Зеркало отчаяния

– В столицу?

– Разумеется, - теперь улыбалась Лорена.
– Я должна устроить судьбу девочек. Представить их ко двору, выдать замуж... конечно, если бы нашелся подходящий молодой человек для Силли здесь, неподалеку, я была бы счастлива...

Теперь настала очередь графа ощетиниться.

Ну уж - нет!

Ни к чему ему такое в родне...

– Я слышал, Бенедикт Шарейский сейчас в трауре после потери жены?

Граф Шарейский также был соседом Домбрийских, и неплохо знал Томора. Даже приятельствовал в свое время... лет десять назад. Вот уже лет восемь Шарейский не выезжал никуда из своего поместья - ноги отнялись. Переусердствовал с развлечениями и по пьяни вывалился из окна.

Лорена поджала губы. Намек она поняла - почему бы Силанте не построить свою жизнь так же, как ее матери? Продаваясь...

И ей это весьма не понравилось.

– Полагаю, в столице Силли найдет себе партию получше.

– Я тоже в это верю. Кстати, я тоже собираюсь вывозить детей в свет, в этом году. Уже выписал модистку, учителя танцев, так что...

– Безусловно, мы будем рады воспользоваться вашим любезным предложением, - заверила Лорена.

– Я надеюсь, что вы мне напишете. Хотелось бы выразить свое сочувствие герцогессе...

***

Дверь закрылась подчеркнуто мягко.

Лорена в ярости схватила письменный прибор мужа... как же!

Чернильница герцога была выполнена из золота и синего агата, и весила столько, что женщина тут же уронила ее на стол.

Какое там швырнуть! Запястье заболело!

На столе расплылась некрасивая чернильная лужа, Лорена выругалась и поискала, что бы еще кинуть. Под руку попалась коробочка с сургучом, она-то и полетела в стену.

Лоран пронаблюдал эту сцену с улыбкой.

– Зря испортила стол.

– Отчистят!
– огрызнулась Лорена.
– Сучий сын!

Лоран только пожал плечами.

– А что ты хотела, дорогая? Репутация...

– Ты понял, что он нацелился на Марию-Элену?

– Это его трудности, а не мои, - Лоран пожал плечами, разглядывая свои безупречные ногти.
– Просто придется действовать быстрее...

– Насколько быстрее?

– Хм-м...

– Думаешь, никто из наших слуг ему не нашептывает? Стоит этой моли приехать, и он тут же будет здесь.

Лоран чуть приосанился.

– Сестренка, ты думаешь, его сын будет смотреться рядом со мной?

Лорена чуть выдохнула.

– Нет. Конечно же - нет.

Лоран действительно был великолепен. Этакий лев на охоте. Очаровательный, грациозный, опасный... смертельно опасный для нравственности молодых девушек.

– Я справлюсь. А ты мне лучше расскажи что там за девочка...

– Столько лет прошло, - Лорена поджала губы, вспоминая падчерицу.
– Наверняка она изменилась...

– Неужели ничего не помнишь?

В памяти Лорены прочно отпечатался образ этакой мышки-малышки. Русоволосой, сероглазой, худенькой, жмущейся где-то в тени...

Мысль о том, что ребенок остался без матери, с равнодушным отцом, на руках у прислуги, ей в голову не пришла. Подумаешь...

– Она вечно рыдала. Силли пыталась с ней поиграть, однажды случайно заперла эту дуреху в склепе, так Мария-Элена там ночь просидела. А когда нашли... Томор мне такой скандал устроил... вспоминать противно.

После этого Марию-Элену и отослали из дома.

Почему именно ее?

Отсылать Лорену герцог был не готов, интересы Силанты отстаивала мать, а Мария-Элена...

Томор искренне надеялся получить наследника от второй жены, вот и не думал об интересах дочери.

– А так она...

– Не знаю! Действительно, не знаю!

Лоран пожал плечами.

Не в первый раз... так даже интереснее.

Рид, маркиз Торнейский.

По суше добираться до столицы было долго. По воде - гораздо быстрее и интереснее, так что легкая шхуна всегда ждала Рида у причала. И в столицу маркиз прибывал не провонявший конским потом после долгого перехода, а довольный, спокойный и отдохнувший. Хоть в тот же день на доклад к королю.

Так оно и вышло. Остеон не заставил брата ждать долго - явился сам.

– Рид!

– Ост!

Когда-то, давным-давно, Аррель поступил мудро. Он показал Остеону малыша, спящего в кровати, и сказал: 'Вы - одной крови. Если ты пожелаешь, он будет твоим щитом и мечом'.

Остеон был еще мальчишкой, но неглупым, нет...

Бастард?

Да, вечное искушение для некоторых людей. Или...

Друг, брат, стена за твоей спиной... это уж что ты сам выберешь.

Был еще и третий вариант, убить младенца, но его не рассматривали ни Аррель, ни Остеон. Так что малыш рос во дворце, и обожал брата.

Не так.

ОБОЖАЛ!

Остеон был примером для подражания. Он был идеалом, образцом, он был солнцем и месяцем для малыша, Рид голов был таскаться за ним хвостиком целыми днями и сидеть под дверью...

Остеон посмеивался, но малыша не гонял, а терпеливо служил примером для подражания. Учил, вытирал иногда нос и давал подержать меч! Что еще надо было мальчишке для счастья?

Аррель этому был только рад. Кстати, и внешне что отец, что оба сына были удивительно похожи. Разве что Остеон пошел в мать и был более высоким, стройным и худощавым. А так - те же темные волосы, карие глаза, те же черты лица...

Братья крепко обнялись, и Рид вгляделся в старшенького.

– Как ты?

– А вот об этом у нас разговор и будет.

Рид тут же насторожился.

– Что-то не так, Остеон?

– Сложно сказать... ты садись, разливай, поговорим...

Рид послушался, глядя на брата. И пристальным взглядом отмечал и чуть ссутулившиеся плечи, и морщинки на лице, и новые проблески седины в волосах...

Что-то случилось?

Остеон молчал, пока Рид доставал бутылку из заначки, пока открывал пробку и разливал благородный темно-красный напиток по двум бокалам, пока брат не присел напротив... и только тогда ошарашил.

– Рид, ты жениться не хочешь?

Рид не хотел.

И не задумывался, и не собирался, и вообще. Но...

– С чего вдруг ты об этом спрашиваешь?

Его величество кивнул на стену, где вместо оружия или военных трофеев, висели карты. Рид сам рисовал, когда было время и настроение... может он иметь маленькое хобби? Вот, оно и есть.

– Вот - мы. Вот - степь. А вот это Элар и Саларин. Если мы заключим тройной союз, Степь не устоит. Сам знаешь, сколько от нее бед...

Рид знал.