Зеркало отчаяния

А чего стесняться? Вряд ли ее возьмут сюда на работу, так хоть пописать!

***

Из туалета она вышла весьма недовольная жизнью.

Это ж надо так вляпаться? Во всех смыслах!

На руке теперь синяки. Платье испорчено, откуда на нем такие пятна - неясно. Но вид у подола кошмарный. А между прочим, ей голубое платье нравилось...

На работу ее точно не возьмут. И придется сегодня возвращаться домой, несолоно хлебавши. Не день, а сплошные убытки.

В общей комнате, где сидели туроператоры, сейчас находились двое. Та самая девушка и директор агентства. Сидели, пили чай... при виде Моти, директор помахал рукой.

– Идите сюда, девушка. Присаживайтесь.

Отказываться Мотя и не подумала. Она сделала два шага вперед.

Директор поднялся из-за стола.

 - Ой! Мама!

 - Малечка?

Но Мария-Элена молчала. Она была рядом, Мотя это чувствовала, но подруга молчала, и ее чувства накатывали волнами... что-то такое...

Восхищение, удивление, растерянность...

Довольно!

Мотя взяла себя в руки, и улыбнулась, как учила бабушка.

– Добрый день. Обстоятельства нашего знакомства были весьма... экстраординарными, так что я буду вам очень благодарна за чашку чая.

– Ты сама-то поняла, что сказала?
– хмыкнул директор.

И только тут Мотя соизволила приглядеться к нему.

Мужчина, да. И что?

У нас половина населения планеты мужчины, на каждого смотреть - глаза заболят. Но это действительно был выдающийся экземпляр.

Высокий, под два метра ростом, широкоплечий, с прекрасной фигурой, явно результат посещения спортзала, солярия и прочих интересных мест, с маникюром на руках (интересно, а педикюр есть?), в белой футболке с короткими рукавами по летнему времени, отлично оттеняющей золотистый загар, и вытертых джинсах, которые больше показывали, чем прикрывали. Причем оба предмета одежды были явно дорогими, уж настолько-то Мотя в одежде разбиралась. И одеколон (или что там сейчас пользуют мужчины?)

Лицо тоже было вполне достойным.

Каштановые волосы подстрижены хорошим парикмахером так, что ложатся кольцами на лоб, карие глаза в длиннющих ресницах смотрят наивно, добавьте к этому великолепию полные губы и твердый подбородок, красиво очерченные скулы и аккуратные уши - и станет понятно, почему онемела Мария-Элена.

Матильда же была из другого теста.

– Какое именно слово вам непонятно? Могу посоветовать словарь Даля или Ожегова. В интернете он есть в свободном доступе.

– Зубастая... Тебя зовут-то как?

Этот момент Матильда искренне ненавидела. Всегда.

– Матильда. Будем знакомы.

И зачла балл Антону. Парень не стал ржать, прикалываться или как-то преобразовывать ее имя, а просто кивнул в сторону стола, мол, пристраивайся.

– Антон. Погоди, это ты к нам в секретарши собиралась?

– Я. Но сейчас уже сомневаюсь, - честно призналась Матильда, устраиваясь за столом.
– Как-то... я в себе такого рабочего рвения не чувствую, чтобы до родов работать.

– Динка, балда безголовая, - произнесла девушка, сидящая за столом.
– Тоша собирался ее когда еще в отпуск выгнать, она все никак уйти не могла. Хотела через недельку. Как раз чтобы кого-то приняли, она дела передала...

Взгляд, брошенный на шефа, был исполнен преданности и нежности. Матильде стало смешно.

– Матильда. Будем знакомы?

– Ой. Женя... А тебя как сокращенно?

– Думаю, Малечка, - вмешался Антон.
– Не ошибаюсь?

Матильда хотела было поправить, но в глубине взвыла сиреной Мария-Элена.

 - Мотя!!! Прошу тебя!!!

И девушка кивнула.

– Да. Малена, будем знакомы.

– Малена?

– Да, - жестким тоном отозвалась Матильда.
– Видимо ребенок решил по-своему?

– Да. Диана очень ответственный человек, была свято уверена, что без нее мы оголодаем, зарастем грязью и не найдем бумагу. И это недалеко от истины.

Матильда выразительно посмотрела на кусок этикетки от чайного пакетика, который плавал в ее чашке, вздохнула. Сделала глоток омерзительно сладкого напитка, побыстрее сглотнула, и поставила чашку подальше от себя.

Настолько она еще пить не хочет.

– Надо позвонить ее родным...

– Я уже позвонил, - махнул рукой Антон.
– Петька завтра заедет за ее барахлом. Сейчас он мчится к роддому.

Новоявленного отца можно было понять.

– Она сама будет сидеть с ребенком?

– Не меньше трех лет, - вздохнул Антон.
– А мы остаемся одни...

– Ничего. Найдете кого-нибудь, - махнула рукой Матильда.

– Ты у нас уже работать передумала?

 - Мотя!!! Пожалуйста!!!

Мария-Элена едва не рыдала. И Матильда вздохнула.

– Рабочий день? Условия?

– Работать начинаем в девять, полдевятого ты здесь, в пять домой. Перерыв полчаса, с полпервого, до часу. Если понадобится задержаться - задерживаешься. Сверхурочные заплачу. Оклад двадцать пять тысяч, плюс проценты от сделок. Кому-то разболтаешь секреты - выкину. Заведешь на работе шашни - тоже выкину. Это не бордель.

– Это роддом?

– Уела. Но все равно...

– Дресс-код?

– Желателен. Без голых сисек и коленок. Я этого добра и так навидался, ты мне неинтересна.

– А вы - мне, - парировала Мотя.
– Я ищу место секретарши, а не секретутки.

– Тогда должны сработаться. Ко мне не лезь, я на работе ни с кем не сплю. Глазки клиентам не строить, подарки от них не брать без согласования со мной.

Мотя кивнула.

В принципе... почему - нет? Зарплата нормальная, условия тоже... конечно, без подводных камней не обойдется, это всегда так. Но попробовать-то можно?

– На доске правила, - медовым голосом пропела девушка Женя.

Мотя внимательно поглядела на нее.

Оп-па! А девушка-то у нас влюблена в своего шефа?

 - С такими волосами ей только влюбляться, - надулась в глубине души Малена.

Да, голову бы девушке помыть не мешало. Уж неделю как, не меньше. Матильда встала и подошла к доске.

Небольшой листок не привлекал внимания, но...

• Шеф всегда прав.

• Будешь спорить - выгоню.

• Опоздаешь - вычту из зарплаты.

• Начнешь трахаться на работе - вытряхну с работы.