Зеркало силы

Отогнав рискованное желание проверить догадку, я взялся за работу. Первый этап — ослабить ловушку. Снять её одним махом не выйдет, слишком хитрая и запутанная вещь. Тем более мне ее никак не разобрать, просто не успею до того момента, как она меня прихлопнет.

Поэтому я обратился к смерти, поежившись. Легкое воздействие обычно не доставляло неприятных ощущений. Мне же предстояло воздействие долгое и монотонное.

Подточить структуру плетения той же силой, но котором оно основано. Филигранная работа — разрушать разрушение.

Я уселся прямо на пол, скрестив ноги. Подмигнул своему отражению и принялся за дело. Тело окоченело, дыхание замедлилось и вскоре я балансировал на грани, не давая себя утянуть в манящий покой смерти.

Я видел лишь одного сильного мага смерти в своё время. Во время его казни. Выглядел мужчина крайне скверно. Из-за постоянной работы с силой он превратился в ходячего мертвеца, кожа иссохла, волосы поседели полностью, да и холодом от него веяло издалека.

Такова была плата за могущество и неуемную страсть постоянно им пользоваться.

Мне это не грозило, у меня была уравновешивающая магия жизни. Но все равно было чертовски неприятно и холодно. Снова буду мерзнуть весь день.

Осторожно, нить за нитью, я напитывал чужой артефакт. Замыкал потоки в расчете на то, что плетение попусту переполнится и разрушится само собой. Самый безопасный способ обезвредить ловушку.

Процесс был запущен, а вот сколько времени это займет — уже зависит от мастерства того, кто сделал эту вещь. Хотя, если темный маг сам участвовал в создании, то особого мастерства артефактора не требовалось. Достаточно уметь уверенно управлять потоками. Возможно, даже Левандовский справился бы.

Поднялся я с огромным трудом. Исчерпал почти всё, оставил лишь немного на всякий случай.

Восстановлюсь я скоро, особенно если возьму еще один ранг. Но пока запас предыдущего нужно было придержать для решающего удара по темному артефакту. Эту дрянь нужно извлечь из рамы и уничтожить окончательно.

Размялся и попрыгал на месте, чтобы разогнать кровь и хоть немного согреться.

Всё закрыл, забрал с собой корягу-светильник и отправился домой, весьма уставший и очень довольный собой.

* * *

Обычный мой поход на кухню, чтобы поживиться втихаря чем-нибудь вкусным и мясным, закончился неудачей. Из узкого коридора, ведущего в крыло с хозяйственными помещениями и комнатами для прислуги, доносились тихие голоса.

Судя по тону, там о чем-то спорили.

Я свернул туда и за углом увидел возле приоткрытой двери компанию, которая активно шушукалась. Дед, Прохор и призрак предка заглядывали в щель и обсуждали меблировку:

— А я говорю, стол надобно туда, к окну ставить, — шептал слуга.

— Чтоб вместо учебников в сад глядеть да за птицами наблюдать? — спорил с ним дух, осуждающе качая головой.

— Ну а что вы предлагаете, Митрофан Аникеевич, — вступил дед, хитро усмехнувшись: — Может, мы ему тогда в библиотеке утроим учебное место?

— Вот еще! Да я… — возмутился предок и умолк, заметив меня.

— Вы что тут делаете? — тоже шепотом спросил я, заглядывая в комнату над их головами.

В углу, на просторной кровати, спал Гордей, свернувшись калачиком и укутавшись в одеяло под самый нос. Ну, точнее делал вид что спал. Я ощущал как его разум чутко воспринимает тихий разговор. Приютский просто так не уснет, когда рядом чужие. Да еще и обсуждающие его судьбу.

— Дык решаем, куда стол для учебы поставить, — объяснил Прохор и разволновался: — Молодой господин, вы что-то бледнющий, никак заболели?

— Голодный просто, — ответил я, отмахиваясь: — Дайте ребенку поспать, стол можно обсудить и в другом месте.

— И то верно, — спохватился патриарх. — Чего мы тут все стали-то?

Я же улыбнулся, рассматривая эту троицу. То, как они живо взялись за пацана, меня очень порадовало. Лишь бы тот выдержал заботу сразу всех стариков, в том числе одного неживого.

Мы переместились на кухню, где меня сразу же усадили за стол и принялись кормить. Прохор засуетился, доставая всё новые и новые закуски, дед налил себе махонькую рюмку настойки, а призрак витал туда-сюда и напряженно раздумывал. Вероятно, действительно думал над тем, чтобы пустить Гордея в своё книжное царство.

В углу, возле печки, устроились и другие новые постояльцы. Котят разместили в просторной плетеной корзине. Туда уложили одеяло и грелки. Рядом стояла бутылочка для питания.

— Смесь специальную заказал, — похвастался Прохор. — Кто бы мог подумать, и такие есть, барин! Баба подсказала.

— Ну и хорошо, не хватало в дом ещё и кошку притащить, — проворчал призрак, но не смог не улыбнуться, заглянув в корзину.

— Ты как, Саша? — негромко спросил меня Лука Иванович, пока слуга с духом начали препираться. — Выглядишь неважно.

— Всё хорошо, — заверил его я. — Всё идет по плану. А у тебя как?

— Христофор Георгиевич обещал посодействовать, — дед улыбнулся немного измученно. — Обещать не стал, но постарается устроить прием в императорской лечебнице. Вроде как у него там должники были.

У такого деятельного сенатора везде должны быть благодарные люди. Характер у него такой, да и род занятий обязывает. Было бы прекрасно, если он и тут поможет старому другу. Уж какой счет у них был с патриархом, я не знал. Но догадывался, что с упрямством графа, задолжал ему как раз Воронцов.

— Кстати, тебе сегодня привезли какие-то бумаги из академии. И матрас доставили, — с явным облегчением сменил тему дед. — Я его велел сразу в твоё крыло перенести, здоровенный! Пока в зимний сад, а там уж сам решишь, где спальня будет.

— Спасибо, — я кивнул и налил себе уже пятую чашку горячего чая. — А как твое самочувствие?

— Нормально, — немного раздраженно ответил патриарх. — Ты за меня не переживай, лекарь твой приходил и сказал, что я еще долго протяну, — попытался пошутить он и криво усмехнулся. — Так что обо мне не думай, спокойно своими делами занимайся.

Мы немного помолчали под разгорающийся спор призрака со слугой. Дух начал вспоминать, как в его время кошки плодились и чем конкретно они питались. Послушать его, так святым духом. Прохор же взывал к современным данным, полученным от «бабы».