Зеркало смерти

Она инстинктивно перевела взгляд на сына. Тот, ничуть не обиженный шлепком, продолжал возиться на полу. На этот раз он выбрал безопасные игрушки – две картофелины – и с упоением катал их по половицам, тихо и сосредоточенно жужжа себе под нос. Ване, как всегда, не было дела до того, что творилось вокруг. Этот мальчик жил своей собственной жизнью, и его единственным всегдашним желанием было, чтобы ему в этом не препятствовали.

– А где твой муж? – осведомилась Елена Юрьевна. – Его что – все это не касается?

– Он на работе.

Наташа только сейчас поняла, какой план составил Павел, и как просто она попалась на его удочку. С утра, подключив телефон, он заявил, что не будет звонить родителям, чтобы те забрали Ваню к себе. Обойдутся и без этого – ребенок может отлично прокатиться за город вместе с матерью, заодно подышит свежим воздухом. Наташа согласилась – мысли у нее были заняты другим. Но сейчас она понимала, что тем самым муж хотел связать ей руки. Невозможно пускаться в авантюры, имея на руках ребенка, которому не исполнилось и двух полных лет. Она будет вынуждена вернуться с ним в Москву в тот же день.

– Он что – отпроситься не мог? – возмущалась Елена Юрьевна.

Наташа отмолчалась, а соседка возмущенно пожала плечами:

– Ну и мужики сейчас пошли – ни на что не годятся! И мой такой же. Ну так что, по-твоему, украли?

– По-моему, ничего не пропало, – женщина заглянула в спальню… – Странно. Вы говорите, они включили свет? Ничего не побоялись…

– Наверняка за тобой следили, – возбужденно говорила соседка, следуя за нею по пятам. – Стоило уехать – и сразу полезли в дом. Вот что бывает, когда бросаешь дом без присмотра!

Наташа убедилась, что сын целиком поглощен игрой с картошкой, и обернулась, к соседке:

– Поднимемся на чердак?

Та не стала возражать, но ее взгляд был красноречивей всяких отповедей. «Опять?» – читалось в этих выцветших голубых глазах. Наташа сделала вид, что ничего не заметила.

Наверху тоже было солнце – мутное и пыльное, с трудом преодолевшее немытые стекла маленького окна. Старая мебель стояла на своих местах, но Наташа на нее даже не взглянула. Она сразу бросилась к часам.

– Смотрите!

Упрашивать не приходилось – Елена Юрьевна мигом оказалась рядом и с жадностью рассматривала семейную реликвию Лычковых.

Часы лежали на полу. Чья-то рука сбросила их, растерзала, почти оторвав дверцу, скрывавшую механизм. Кукушка лежала поодаль – птица казалась убитой, хотя живой, конечно, никогда и не была.

– Вы понимаете, что это значит? – спросила Наташа, поднимая с пола деревянную птичку.

– Кто-то постарался, – еле слышно ответила потрясенная Елена Юрьевна. – Вот варвары…

– Нет. Не только это.

– А что же, Наташечка?

Женщина обернулась, бережно сохраняя в ладонях птичку, как будто та могла очнуться от тепла и человеческого дыхания.

– Они обыскивали часы, – Наташа протянула к соседке сложенные лодочкой ладони. – Они знали, где искать.

– Что искать, Наташа?

Та не ответила.

– Разобрали аж на детали! – Елена Юрьевна продолжала копошиться в обломках. – Прямо растерзали… Ироды!

Наташа не помогала ей. Она успела опомниться и поняла, что невзначай сболтнула лишнее. Хорошо, что соседка ничего не знала о тайнике, иначе поднялся бы такой шум… Зато сама она отлично понимала, что произошло. Тот, кто знал о часах и об их содержимом, вчера навестил пустой дом. Ничего не найдя на чердаке, вор в ярости перевернул вверх дном жилые комнаты, но, конечно, и там ничего не нашел. «Этот человек знал о тайнике в часах, но понятия не имел, что денег уже нет. Иначе не стал бы разбирать часы на детали! Кто же это был? Дмитрий? Татьяна?! Но я же говорила им, что деньги пропали, зачем же тогда… Кто?!»

– Вот сволочи… – с натугой вымолвила Елена Юрьевна, собрав самые мелкие детали в подол широкого ситцевого платья и с трудом поднимаясь с колен. – Ничего святого для них нет! Хоть бы пожалели память о твоем отце!

Наташа покачала головой, продолжая нянчить кукушку:

– Откуда им было знать, что часы – память об отце?

– Ну ты посмотри, что они наделали? Может, удастся починить? У меня есть знакомый часовщик, может, он возьмется?

– А стоит ли? – задумчиво говорила Наташа, продолжая оглядывать чердак. – Елена Юрьевна… Вы помните наш с вами разговор?

– О чем?

– Да о доме. Вы, кажется, хотели его купить?

Та замерла, прижимая подол к животу. Наташа улыбнулась:

– А я вот решилась продать. Только цена…

– Наташка, мы договоримся!

От радости та всплеснула руками и выпустила край платья. Детали рассыпались по полу, но женщина даже не заметила этого. Она была так возбуждена, что напрочь позабыла о своих благих намерениях – привести часы в прежний вид.

– Мы купим дом, говорю тебе! – радостно причитала она, делая серьезные попытки обнять Наташу. Но та ловко уклонялась от ее тяжеловесной ласки. – Мы первые! Нам нужно!

– Я ведь обещала, что первым делом предупрежу вас, – прежним замороженным голосом продолжала Наташа. – Вот только цена вас, может, не устроит…

– Сколько?

– Сорок тысяч.

Если бы часы все еще могли отсчитывать время, они отсчитали бы очень тяжелую минуту. Елена Юрьевна не двигалась. Она смотрела куда-то в угол, потрясенно шевеля губами и мелко моргая. Наташа тоже молчала, прислушиваясь, чем занимается внизу сын. Судя по звукам, ребенок постепенно добирался до чайной посуды…

«Ну и пусть все перебьет, – думала она. – Все равно, в Москву эти чашки не потащишь. Может, лучше вообще ничего отсюда не брать. Я так устала! Как никогда в жизни!»

– Сорок чего? – наконец вымолвила Елена Юрьевна.

– Сорок тысяч долларов, – монотонно ответила Наташа. – Вы не пугайтесь – эту цену называют в агентствах.

Та мигом стряхнула с себя одурь:

– Это после всего, что я сделала для тебя?! Это после того как я всю ночь караулила твой паршивый домишко, чтобы последнего не утащили?!

– Успокойтесь, прошу вас, – Наташа сама поражалась своей невозмутимости. Но случилось уже слишком много всего, чтобы она принимала неприятности близко к сердцу, как раньше. – Я не собираюсь на вас наживаться, тем более, сама получу только половину этих денег.

– А вторую кто? – агрессивно наступила на нее соседка. Елена Юрьевна была разъярена. Казалось, ей нанесли удар в самое сердце, причем в чувствительнейшее место. Только сейчас Наташа поняла, как сильно та хотела заполучить дом. Но огромная сумма, конечно, отметала всякую возможность полюбовной сделки. Цена была грабительской, и Наташа назвала ее только по принуждению.