Зеркало смерти

– Добрый день!

Она обернулась. Лариса стояла в палисаднике и помахивала в знак приветствия измазанной в земле лопаткой.

– Опять у нас? – продолжала та, раздвигая кустарник. – А я хочу кое-что посадить.

– Поздновато, – ответила Наташа. – Завтра – июнь.

– Да пусть его, – махнула лопаткой Лариса. – Были у Таньки?

Наташа испуганно обернулась, но дверь библиотеки была закрыта.

– Перестаньте, – дружелюбно сказала Лариса. – Что ее стесняться? Вчера я немножко выпила, вы не обижаетесь?

Она упорно обращалась к собеседнице на «вы», как будто вместе с опьянением с нее слетела и былая фамильярность.

– Да ведь и я выпила, – напомнила Наташа, и неловкость сразу исчезла. Женщины посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

Сегодня Лариса выглядела получше. Лицо по-прежнему было опухшим, но глаза приобрели осмысленное выражение и голос звучал твердо.

– Вчера я вам наговорила всякого, – извиняющимся тоном заметила она. – Забудьте.

– Хотелось бы, – Наташа снова оглянулась на дверь библиотеки. – Но я не могу.

Лариса бросила лопатку и подошла поближе, вытирая испачканные землей руки о рабочий фартук:

– У вас что-то случилось? По глазам видно.

«Да, случилось, – Наташа все еще смотрела на библиотеку. – Моя жизнь разрушена, семья погибла, и люди говорят, что мой родной дом – нехорошее место. Я каждый день узнаю что-то новое о своей сестре, но, в сущности, так ничего и не знаю. Да, что-то случилось».

– У вас лицо такое странное, – продолжала Лариса, подходя еще ближе. – Вам нехорошо?

«Да, мне очень нехорошо. Мне так нехорошо, что я готова бросить все и уехать. А потом пойти на сделку с Людмилой и отдать ей все, что та пожелает. И забыть обо всем и больше не делать из себя посмешище, задавая людям вопросы. И еще забыть то, что говорила про меня сестра… Неужели она и впрямь это говорила? Я никогда не была с нею жестока».

– А ну-ка, сядьте, – неожиданно твердо произнесла Лариса, беря женщину под локоть и отводя в сторону. Та огляделась и обнаружила себя на полянке, где традиционно собирались по вечерам местные алкоголики. Несколько пыльных деревьев, ящики, холодильник без дверцы, в котором лежала пустая пивная банка. Наташа безвольно присела на один из ящиков. Отсюда ей были хорошо видны окна Татьяны наверху, но из библиотеки та ее видеть не могла.

– Вы же сейчас сознание потеряете, – испуганно повторяла Лариса.

– Мне получше, – промолвила Наташа. – Я сейчас пойду…

– Куда?

– Не знаю…

Она и в самом деле не знала, куда еще идти, что делать? Вчера думала, что сделала открытие, а сегодня снова осталась ни с чем.

– Посидите-ка, – испуганно сказала Лариса. – Куда вы пойдете в таком состоянии! Я ведь видела, как вы вышли из библиотеки. Это Таня вас расстроила?

Наташа хотела ответить «нет», но промолчала, справляясь с дурнотой. Мимо по шоссе то и дело проезжали тяжело нагруженные грузовики, и их грохот больно отдавался в ушах.

– Что у вас за дела? – спрашивала та, усевшись рядом на другом ящике. – Вы подружки? Я вас тут раньше не видела.

– Нет, мы не подруги, – собственный голос все еще казался Наташе чужим. – Но моя сестра с ней дружила.

– Это кто же? – задумалась, было, Лариса и вдруг вскрикнула: – Анютка, что ли? Вы – сестра Анюты?

И развела руками:

– Никогда бы не подумала! Вы так непохожи!

И в самом деле, сестры совсем не походили друг на друга. Младшая – чуть пополневшая к тридцати годам, смуглая и темноглазая, старшая – худая, голубоглазая, рыжая. Разные темпераменты, интересы, манеры… Их трудно было принять за родственниц.

– Я ее часто тут видела, – сообщила Лариса. – Бедняжка… Как она на такое решилась?

– Никто не знает.

– Да, вот беда… – Лариса искренне расстраивалась. – Есть же люди, у которых совсем совести нет!

Наташа насторожилась:

– Это вы о ком?

– Да о нем, о ком еще.

Прежний горестный тон и взмах руки.

– Погодите-ка, – Наташа окончательно пришла в себя. – Вы говорите о мужчине?

– Да какой он мужчина! Так, паршивец, – бросила Лариса. – Таких топить надо. Прямо тут, в болоте, чтобы далеко не бегать.

Наташа вздрогнула:

– Как его зовут?

– Димка, – бросила та. – Подумаешь – тайна. Тут все его видели, неужели вам никто не сказал?

– Никто. А я ведь спрашивала!

– Вот козлы, – та сплюнула и достала сигареты. – Хочешь?

Лариса неожиданно снова перешла на «ты». Возможно, эти переходы зависели от перепадов настроения, и вряд ли она сама их замечала.

– Не куришь? Ну слушай.

То, что Анюта часто бывала в библиотеке, не было новостью. Наташа отлично знала, где ее сестра находила отдушину в своей однообразной и довольно скучной жизни. Она бывала и наверху, у Татьяны, – здесь тоже не было ничего удивительного. Странности начинались дальше…

– Мне сразу не понравилось, что твоя Анюта к ней ходит, – рассказывала Лариса. – Совсем бы этого не нужно… Уж очень они непохожие.

– Да? А мне показалось, наоборот.

– Да что ты – небо и земля! – возбужденно возразила Лариса. – Татьяна хитрая, себе на уме, а эта была такая простая… Ну прямо нездешняя какая-то.

«Татьяна хитрая? И эта туда же».

– Она мне в прошлом году, на Пасху, принесла яички, – растроганно вспоминала Лариса. – А я же почти ее не знала! Яички и куличок такой маленький… А у меня было шаром покати, я так ничего ей и не дала…

На ее глазах показались слезы. Наташа подумала, что похмелье все-таки сказывается, несмотря на то что женщина казалась с виду вполне трезвой. И вдруг одернула себя. Неужели человек не может прослезиться лишь оттого, что вспомнил что-то хорошее? Может быть, Дмитрий не лгал и Анюта правда назвала ее жестокой?

– Такая была милая девушка, – продолжала предаваться воспоминаниям Лариса. Ее опухшее лицо даже просветлело. – Я сразу хотела ее предупредить, чтобы не связывалась с Татьяной, та ее вокруг пальца обведет, но… Как-то язык не повернулся. Всегда думаешь – какое мое дело, правда? А потом ругаешь себя, что промолчал, только поздно.

Она извлекла из кармана фартука неожиданно чистый и выглаженный носовой платок.

– О чем предупредить? – не выдержала Наташа. – Что вы говорите? Разве Татьяна какая-то аферистка?

– Не знаю я ничего, – горестно сообщила Лариса летнему небу. – Но мне она не нравится. Я бы ей денег в долг не дала.

«Уж точно, не дала бы, ты бы их пропила».

– Анюта ходила к нам, ходила, а потом вдруг перестала, как отрезало. После Нового года почти не бывала. Я обрадовалась, подумала – девушка взялась за ум. А потом, в феврале, увидела ее в коридоре с парнем… С этим очкастым Димкой.